Бернард Шоу - Человек и сверхчеловек

Вы, однако, можете напомнить мне, что моим отступлениям в политику была предпослана весьма убедительная демонстрация того, что художник не понимает точки зрения обыкновенного человека на проблемы секса, так как ему неведомы затруднения обыкновенного человека в этой сфере. Сначала я доказываю, что все мои писания об отношениях полов непременно введут читателя в заблуждение, а затем преспокойно сочиняю пьесу о Дон Жуане. Что ж, если Вы станете спрашивать меня, отчего я веду себя столь нелепым образом, я отвечу, что Вы сами меня об этом просите, а кроме того, художнику моя интерпретация сей темы может показаться верной, любителю — забавной, а филистеру — более или менее понятной и потому, возможно, интересной. Всякий человек, записывающий свои иллюзии, поставляет информацию для подлинно научного психологического исследования, которого все еще ждет мир. Свой взгляд на отношения, существующие в нашем весьма цивилизованном обществе между мужчиной и женщиной, я излагаю без всяких претензий: он ничем не лучше любого другого — ни верен, ни фальшив, но, надеюсь, расставляет в знакомом логическом порядке немалое количество фактов и переживаний, небезынтересных для Вас, а может быть и для театральных зрителей Лондона. Сочиняя эту пьесу, я, конечно, не слишком считался со зрителями, но я знаю, что зрители весьма дружески относятся к нам с Вами — во всяком случае те, кто знает о нашем существовании, — и прекрасно понимают, что написанное для Вас окажется, разумеется, слишком сложным для романтического простака в театральном зале. Книги мои публика читает, талант мой признает безусловно и верит, что все мои произведения заслуживают похвалы. Так что мы с Вами можем преспокойно оставаться на своих недосягаемых высотах и развлекаться, сколько нашей душе угодно, и если какой-нибудь господин заявит, что ни сие посвятительное послание, ни сон Дон Жуана в третьем акте данной комедии не пригодны для немедленной постановки в театре, мы не обязаны ему возражать. Наполеон созвал для Тальма [75] Тальма, Франсуа Жозеф (1763–1826) — французский актер, любимец Наполеона I, который привел пять королей в театр посмотреть на игру Тальма в трагедии «Смерть Цезаря». полный партер королей, но какой эффект это произвело на игру Тальма, нам неизвестно. Что до меня, то мне всегда хотелось наполнить мой партер философами, и данная пьеса написана как раз для такого партера.

Надо бы мне выразить благодарность авторам, которых я ограбил ради написания этих страниц. Не знаю только, сумею ли я их всех вспомнить. Разбойника-рифмоплета я преднамеренно украл у сэра Артура Конан Дойла [76] Конан Дойл, Артур (1859–1930) — английский писатель, прославившийся детективными романами и рассказами о сыщике Шерлоке Холмсе. , а Лепорелло сознательно превратил в Генри Стрейкера (механика и Нового Человека), чтобы создать драматический вариант современной личности, от которой, если сбудутся когда-нибудь мечты Герберта Уэллса [77] Уэллс, Герберт (1866–1946) — английский писатель, автор научно-фантастических романов, был сторонником технократии — установления власти ученых и инженеров. , пойдут энергичные инженеры, способные смести болтунов с пути цивилизованного мира. Пока я правил гранки, г-н Барри тоже привел Лондон в восторг, показав слугу, который знает больше своих господ. Идея Мендосы Лимитед восходит к некоему министру по делам Вест-Индских колоний [78] Вест-индские колонии — в центральной части Америки. Не названный здесь министр по делам этих колоний — Сидней Оливер ( 1859–1943 ) в молодости вместе с Шоу и Уэббом был одним из главных деятелей Фабианского общества, проповедовавшего внедрение социализма посредством пропаганды и частных реформ. , который в тот период, когда мы с ним и с г-ном Сиднеем Уэббом [79] Уэбб, Сидней (1859–1947) — английский социолог, фабианец. предавались политическому беспутству, разыгрывая этаких фабианских трех мушкетеров и никак не ожидая, что от этого произойдут весьма достойные последствия, рекомендовал Уэббу, неистощимому энциклопедисту, представить себя в виде корпорации и продавать единомышленникам прибыльные акции. Октавиуса я целиком заимствовал у Моцарта, и настоящим документом уполномочиваю актера, которому случится его играть, петь Dalla sua pace [80] Dalla sua расе (итал.) — начальные слова арии дона Оттавио из оперы Моцарта «Дон Жуан» «Dalla sua pace la mia dipende» — «от ее покоя зависит мой покой» ( либретто Да Понте ). (если он это умеет) в любой подходящий момент во время спектакля. Идея создать характер Энн пришла мне в голову под влиянием голландского моралите XV века под названием «Каждый» [81] «Каждый» или «Каждый человек» (Everyman) — английская пьеса-моралите ( аллегория нравоучительного содержания ) XV в., шедшая на сцене народного театра. , которое г-н Уильям Пол [82] Пол, Уильям (1852–1934) — английский театральный деятель, восстанавливавший на сцене пьесы средневекового театра, Шекспира и его современников с максимальным приближением к условиям их первых постановок. недавно с таким успехом воскресил. Надеюсь, что он и дальше станет разрабатывать эту жилу, и признаюсь, что после средневековой поэзии напыщенность елизаветинского ренессанса так же невыносима, как после Ибсена — Скриб [83] Скриб, Эжен (1791–1861) — французский драматург, мастер пьес с хорошо разработанной интригой, любимец буржуазной публики. . Сидя в Чартерхаузе [84] Чартерхауз — здание бывшего монастыря, превращенного в школу, где У. Пол давал свои спектакли. на представлении «Каждого», я подумал: «А почему не „Каждая“?» Так возникла Энн; не каждая женщина — Энн, но Энн — это Каждая.

Для Вас не будет новостью, что автор «Каждого» — не просто художник, но художник-философ и что художники-философы — это единственная порода художников, которую я принимаю всерьез. Даже Платон и Босвелл, в качестве драматургов, которые изобрели Сократа и д-ра Джонсона [85] …Платон и Босвелл, в качестве драматургов, которые изобрели Сократа и д-ра Джонсона… — Древнегреческий философ Платон ( 428–347 гг. до н. э. ) в написанных им диалогах представил своего учителя Сократа, беседующего с разными лицами; шотландец Джеймс Босвелл ( 1740–1795 ) в «Биографии д-ра Джонсона» ( 1791 ) подробно рассказал о жизни, характере, нравах, привычках и беседах Сэмюэла Джонсона ( 1709–1784 ), видного английского писателя и критика, который был большим оригиналом. Шоу имеет в виду, что как Платон, так и Босвелл для большей яркости своих характеристик не останавливались перед домыслом о своих героях. , производят на меня более глубокое впечатление, чем авторы романтических пьес. С тех самых пор, как я мальчишкой впервые вдохнул воздух высших сфер на представлении моцартовской Zauberflоte [86] Волшебная флейта ( нем. ) [87] Zauberflоte (нем.) — опера Моцарта «Волшебная флейта» ( 1791 ). , на меня совершенно не действуют безвкусные красоты и пьяный экстаз обыкновенных сценических комбинаций таппертитовской романтики [88] Таппертитовская романтика . — Саймон Таппертит, мечтательный персонаж романа Диккенса «Барнаби Радж» ( 1841 ). с полицейским интеллектом. Беньян, Блейк, Хогарт и Тернер [89] Тернер, Джозеф Мэлорд Уильям (1775–1851) — один из наиболее прославленных английских художников-пейзажистов. (четверка, стоящая в стороне от прочих английских классиков и выше их), Гете, Шелли, Шопенгауэр, Вагнер, Ибсен, Моррис, Толстой и Ницше — вот авторы, чье странное ощущение мира мне кажется более или менее подобным моему собственному. Обратите внимание на слово «странное». Я читаю Диккенса или Шекспира без устали — и без стеснения; но их глубокие наблюдения не составляют цельной философии или религии; наоборот, сентиментальные заявления Диккенса оказываются в противоречии с его наблюдениями, а пессимизм Шекспира — это всего лишь уязвленность его гуманной души. Оба они владеют талантом сочинительства, и оба щедро наделены умением сочувствовать мыслям и переживаниям других. Часто они проявляют больше здравого смысла и проницательности, чем философы; так Санчо Панса [90] Санчо Панса — простодушный слуга рыцаря Дон Кихота в романе Сервантеса. — человек более здравый и более проницательный, чем Дон Кихот. Рассеивать тучи занудства помогает им чувство нелепого, а это, в сущности, соединение здоровой морали и легкого юмора. Но их больше интересует разнообразие нашего мира, чем его единство.