Алексей Слаповский - Самая настоящая любовь. Пьесы для больших и малых

КОСТЯ (снимает наушники). А?

НАСТЯ. Да нет, ничего.

Костя опять надевает наушники.

ЛЮСЯ. Приучаешь парня, что все для него. Думаешь, оценит? Нет, Настенька. К хорошему быстро привыкают.

НАСТЯ. Что же мне, нарочно хуже быть?

ЛЮСЯ. Вот тут пройдусь чуть-чуть?

НАСТЯ. А надо?

ЛЮСЯ. Иначе край будет, как ножом отрезанный. Он на спуск должен идти.

НАСТЯ. Только немного.

ЛЮСЯ. У меня вот подруга была. Тоже парикмахерша. Один раз заболела, не пошла на работу. А потом все-таки пошла. Там закрыто. Она своим ключом открыла, вошла, слышит, в другой комнате что-то такое – шу-шу-шу. Она туда, а там ее муж с другой парикмахершей. На диванчике.

НАСТЯ. И что?

ЛЮСЯ. Как что? Тебе бы понравилось?

НАСТЯ. А зачем нарываться?

ЛЮСЯ. То есть?

НАСТЯ. Зачем она на работу пошла?

ЛЮСЯ. Она деньги там оставила.

НАСТЯ. Хорошо. Взяла деньги, что-то услышала, она могла предположить, что там муж?

ЛЮСЯ. Вполне. Он за ней по вечерам заходил.

НАСТЯ. И зачем тогда полезла смотреть? Себя травить?

ЛЮСЯ. А что, лучше не знать, что ли?

НАСТЯ. Конечно. И потом, ну допустим, Костя тоже кого-нибудь поимеет. Жизнь долгая, у него две-три штуки обязательно будут. Если как эпизод – ну и что? То есть неприятно, конечно, но глупо же тоже – из-за каких-то эпизодов жизнь ломать.

ЛЮСЯ. А если он к другой уйдет?

НАСТЯ. Тогда другая история. Тогда – ну плохо, да. Ужасно. Но я ведь и сама к другому могу уйти.

ЛЮСЯ. Настя, ты меня потрясаешь. Ты замуж собралась – и у тебя такие мысли?

НАСТЯ. А какие? Если, например, я сейчас здоровая, это же не значит, что я никогда не заболею. Лет через тридцать все может быть. Но я же не буду из-за этого заранее в депрессию впадать. И он может влюбиться, и я – лет, допустим, через двадцать. И я что, уже сейчас буду об этом думать?

ЛЮСЯ. Ага. А если он кого-то поимеет, как ты говоришь, то это вообще не в счет?

НАСТЯ. Почему не в счет? Я же говорю, неприятно. И лучше без этого. Но если случится, надо же понять, как, чего. (Оглядывается, говорит громким шепотом.) Вообще-то у него один раз уже было. Но как было? Он с друзьями в бассейн пошел, а там при бассейне сауна. Они над ним решили пошутить, подсунули ему массажистку такую… Ну понимаете. Она ему: ложитесь, закройте глаза, расслабляйтесь. А сама начала. Он чувствует – что-то не то. Сначала руки, потом что-то еще. Короче, опомнился, а она на нем голая уже. А у него возбудимость сумасшедшая, он бешеный у меня вообще, бывает – по улице идем, он меня в подворотню тащит, я говорю: ты с ума сошел, там вон люди идут, а ему все равно… Ну, в общем, не удержался.

ЛЮСЯ. И ты узнала?

НАСТЯ. Сам сказал. Сперва этим товарищам по морде надавал, ну не всем, а кто придумал, потом к венерологу сходил. Но месяца два молчал. А потом сказал. Говорит: лучше я скажу, чем другие.

ЛЮСЯ. А ты?

НАСТЯ. Истерика, конечно. Прогнала его. Он на лестнице в подъезде всю ночь просидел. Короче, помирились.

ЛЮСЯ. То есть тебе все равно, что он с чужой женщиной… (Потрясенная – не договаривает.)

НАСТЯ. Не все равно. Но пережить можно. Он даже имя ее не помнит, а в лицо вообще не разглядел.

ЛЮСЯ. Да… Интересное у вас поколение. Прыгаете с одного на другого, как блохи.

НАСТЯ. Неправда. Нет, бывает всякое, у меня соседка вон парным сексом увлекается.

ЛЮСЯ. То есть?

НАСТЯ. Ну, у нее муж, и у подруги муж. Встречаются и проводят вместе время.

ЛЮСЯ. Меняются, что ли?

НАСТЯ. Вместе, говорю же.

ЛЮСЯ. Ужас какой-то.

НАСТЯ. Мне тоже не нравится. Представить не могу, Костя – и еще какой-то парень. (Передергивает плечами и тут же вскрикивает.)

ЛЮСЯ. Девушка, нельзя же так дергаться!

НАСТЯ. Вы мне ухо порезали!

ЛЮСЯ. Чуть-чуть задела. Даже крови нет.

НАСТЯ (рассматривает в зеркало). Нет?

ЛЮСЯ. Нет. Даже царапины нет. Не надо дергаться. А у них что, ни детей, никого?

НАСТЯ. Почему? Дети, все нормально, работа приличная. Свободные люди в свободной стране, это их выбор. Вы так удивляетесь, будто не слышали про это. И в Интернете, и в журналах таких историй полно.

ЛЮСЯ. Некогда мне Интернет смотреть и журналы, вкалываю с утра до ночи. По две смены людей стригу. (Спохватывается.) Ну – и бизнес, само собой. Недвижимость – это серьезно… Возраст у меня, наверно, не такой, чтобы нормально к таким вещам относиться.

НАСТЯ. При чем тут возраст? У мамы сестра младшая, ей под сорок, муж, две дочери, она мужа любит, но раз в год у нее обязательно секс-тур, в Египет ездит. Там тут же находит молодого красивого араба – и отдыхает.

ЛЮСЯ. И муж знает про это?

НАСТЯ. Нет, он ревнивый у нее. Узнает – убьет.

ЛЮСЯ. Господи, чего только нет на свете.

НАСТЯ. Вот и я говорю – разные есть варианты. Главное – отношения, любовь. Нет отношений, нет любви, тогда хоть он изменяет, хоть нет, без разницы.

ЛЮСЯ. Но ведь это мы до чего дойдем? Всем всё можно, получается?

НАСТЯ. Почему? У каждого свои правила.

ЛЮСЯ. Настенька, ты что говоришь, ты подумай! У каждого свои – это же… Это же я не знаю что! Общее-то что-то должно быть? Вон – улица. (Показывает в окно.) Одни машины по одной стороне едут, другие по другой. А если как попало, ты представляешь, что будет? Это же через час не город, а сплошная авария!

НАСТЯ. Почему? Люди не психи, чтобы друг на друга ехать. А кому нравится как попало, пусть за город едет. И по кочкам. Нет, я над этим вопросом думала. И на филфаке учусь…

ЛЮСЯ. Это что?

НАСТЯ. Филологический факультет. Там литературу изучают.

ЛЮСЯ. А незаметно.

НАСТЯ. Что?

ЛЮСЯ. Ну, ты тогда должна как в литературе разговаривать. А ты нормально.

НАСТЯ. Это называется – общеупотребительная лексика. Я же не на семинаре, я просто говорю, с чего мне понты кидать? Ну вот, у нас Достоевский сейчас, его тоже колбасило – философский вопрос, типа: если Бога нет, то все позволено?

ЛЮСЯ. И?

НАСТЯ. Что?

ЛЮСЯ. Что он ответил?

НАСТЯ. Ничего. Только вопрос задал. И вот, Бога нет уже давно…

ЛЮСЯ. Это ты так считаешь…

НАСТЯ. Я тоже считаю, что есть, я про общее мнение. И про других людей. Для них Бога давно нет, а разве все позволено? Нет. Люди сами как-то устраиваются, договариваются. В целях самосохранения вида.

ЛЮСЯ. Какого вида?

НАСТЯ. Хомо сапиенс.

ЛЮСЯ. Постой. Я понимаю, у тебя философский факультет…

НАСТЯ. Филологический…

ЛЮСЯ. Да. Но ты скажи. Вот та женщина, которая мужа нашла с другой женщиной, она о чем должна думать – что муж ее кобель и грязный подлец, или о сохранении вида?

НАСТЯ. Это от нее зависит. Какой муж, какая она, как друг к другу относятся. Все индивидуально.

ЛЮСЯ. Настя, да нельзя же так! Индивидуально! Убил человек человека, его судят и дают десять лет. А если будут смотреть, кого убил, да кто убил, да то, да се, это что будет? И оправдать можно?