Леонид Леонов - Нашествие

А Федору Ивановичу я и пропуск выхлопочу. Пускай хоть ночью в баню ходит… (Заслышав оживление в прихожей и заглянув туда.) Я это ему, пожалуй, и сам скажу. (Уходя с Талановым.) Принимай гостей, Семен Ильич!

Кокорышкин включает свет. Теперь видны и гости второго плана, уже плакатные, с ограниченными манекенными движениями. Нерусская речь из прихожей. Кокорышкин выглянул и даже будто уменьшился в размерах.

Кокорышкин (молитвенно) . Внимание, господа. Шпурре!

Все взоры обращены к двери. Быстро входит Мосальский .

Мосальский (конфиденциально) . Господа… я должен предупредить друзей, что Вальтер Вальтерович является сюда сразу после работы. Вальтер Вальтерович не спал ночь. И потому лучше не раздражать его… громкой русской речью…

Тишина испуга. Кое-кто попятился к дверям.

Нет, зачем же… вы разговаривайте, общайтесь. Вальтер Вальтерович сам любит повеселиться.

Все затаили дыханье. Мелким шажком, точно его катят на колесиках, появляется плотный, кубического сложения человек с желтоватым лицом, в штатском, фиолетовых тонов и в обтяжку, костюме. Шея поворачивается у него лишь вместе с туловищем. На пиджаке, под сердцем, железный крест первой степени. Он останавливается и глядит. Кокорышкин приближается, делая изящные движения кистями рук, точно плывет.

Кокорышкин (просветленно) . Добро пожаловать, добро пожа…

Это производит впечатление выстрела из пушки в упор. Вострушкаахнула. Середина сцены опустела. Рыжая щетка усов у Шпуррестановится перпендикулярно к губе. Лицо меняет цвет. Он испускает странный свистящий звук. Помертвевший Кокорышкинпятится назад.

Извиняюсь, нет, нет…

Шпурре (шагнув на него, как в пустоту) . A, Himmelarsch! [13] Солдатское ругательство.

Кокорышкин жмется к столу, падают позади него бутылки. В его лице закаменелое выражение какого-то смертельного восхищения. Шпурре запускает ему ладонь за стоячий воротничок. Суматоха.

Колесникофф?

Он, как перышко, поворачивает Кокорышкина спиной к двери и ведет его вытянутой рукой. Они уходят ритмично, как в танце, нога в ногу и глаза в глаза. Кокорышкин не сопротивляется, он только очень боится наступить на ногу Шпурре . Процентов на тридцать пять он уже умер. При выходе его, как дитя, перенимает рослый динстфельдфебель . Затем карьера Семена Ильича идет много быстрее. Откуда-то сквозь стену доносится его сдавленный и, скорее всего, удивленный вопль: «Николай Сергеевич!» И все стихает. Самый выстрел похож на то, будто кто-то гулко кашлянул на улице. В ту же минуту, покусывая усы, возвращается Фаюнин . Он с первого взгляда понимает все.

Фаюнин (поискав глазами) . Тут у меня старичок был такой. Где ж это он?

Гость-лошадь (в октаву) . Прекратился старичок.

Мосальский (нервно поламывая пальцы) . Пустили бы какую-нибудь музыку, господа.

Кто-то запускает аристон. Погромыхивая на стертых валах, звучит полька-пиччикато. Шпурре вернулся.

Шпурре. Уфф! (И, странно, из него выходил дым при этом.) Он… пошел… домой. (С юмором.) Немножко!

Мосальский (тихо) . Das war eine alte russishe Redensart [14] Это было старинное русское выражение. .

Мгновение Шпурре быковато молчит, потом разражается громовым смехом. Тогда уже и все начинают подсмеиваться над блистательной неудачей Кокорышкина .

Шпурре (хохоча) . Redensart? Ha, Trottel! [15] Выражение? Ха, идиот!

Входят три немецких офицера . Фаюнин аплодирует, гости следуют его примеру. На губах переднего офицера родится язвительная усмешка.

Первый офицер. Das ist ja das reinste Paradies [16] Да это просто рай! .

Второй офицер. Sofern's, im Paradies Bordelle gibt [17] Если только в раю имеются бордели. .

Третий офицер(явно под хмельком). Aber es scheint, wir sind in die Abteilung für Pferde geraten [18] Но, видимо, мы попали в лошадиное отделение. .

Они залпом и металлически смеются. Шпурре скосил глаза.

Шпурре (ворчливо) . Hier hängt das Bild des Führers, meine Herren! [19] Здесь висит портрет фюрера, господа!

Струхнув, офицеры отходят в сторону. Их привлекает вострушка в бантиках, к неудовольствию толстячка . Мосальский жестом подзывает Фаюнина .

Мосальский. Тебе лично известен весь этот зверинец?

Фаюнин. Помилуйте, Александр Митрофанович. Промышленность, адвокатура-с! Даже бас имеется, только прославиться не успел.

Мосальский. Отвечаешь за благополучие вечера. Шампанское в доме найдется?

Фаюнин. На столе-с. Победы ждут, извиняюсь, али приезжает кто?

Мосальский. Я скажу. Комендант будет через четверть часа. Приглашай к столу.

Фаюнин. Прошу дорогих гостей закусить, чем бог послал.

Орава движется к столу. Влево от кресла, предназначенного для Виббеля , садится Шпурре . Пространство вокруг него знаменательно пусто. Мосальский кладет перед ним часы и стучит ножом о бокал, требуя внимания. Это приходится повторить, так как один офицер через стол рассказывает другому анекдот: «Ach, übrigens… Kennen sie schon den neuen Witz? Also, zu einem Mädchen kommt ein Jude…» [20] Кстати, знаете новый анекдот? К одной девушке приходит еврей… . Тот уже хохочет.

Мосальский. Хозяин просит налить бокалы.

В тишине булькает разливаемое вино.

Господин комендант, который уже вышел сюда, поручил мне сказать эту речь. Времени нет, господа, я буду краток. (К Шпурре.) Можно говорить по-русски?

Тот монументально кивает головой.

Сейчас, господа, когда мы так приятно сидим у радушного хозяина, пишется последний абзац исторической справедливости. Германская раса, как в бутылку запертая славянами в старой тесной Европе, вышибла пробку и стремительно потекла на восток, неся новый порядок и повелевающую волю. В эту минуту мы ожидаем телефонных сообщений колоссального значения.

Шпурре. Zeit [21] Здесь в значении: пора! .

Среди тишины он по прямой идет к телефону и выжидательно кладет руку на рычаг.

Мосальский (звеняще) . Ржавый замок, тысячу лет провисевший на воротах Востока, взломан. Господа… сейчас взята Москва!