Иван Лажечников - Горбун

Аполлон Павлович. Испугались, чего?.. человека?.. самого высокого, благороднейшего созданья Божьего?

Елисавета Андреевна(в смущении приседая). Извините... так нечаянно... я думала... одна в комнате... вы так неожиданно показались... (В сторону.) Мне говорили, что он дурен, но — до такой степени — я никогда не воображала. Он просто ужасен!..

Те же, Кремонов и Вера Павловна (последние в заметном смущении).

Елисавета Андреевна. Прекрасно! бесподобно! так-то, негодница, держишь свое слово?.. приехала, и не дала знать хоть строчкой.

Вера Павловна. Собиралась... лишь только из дорожной повозки, первая мысль была о тебе.

Елисавета Андреевна. Я лишь только узнала, что вы будете в деревню, прислала сюда своего лазутчика. Караулил целую неделю. Вы в ворота, а он ко мне, сломя голову, с вестью, что пожаловали. Не выдержала и поскакала.

Кремонов. Извините, что принимаем здесь... у Веры в комнате все еще в таком беспорядке...

Елисавета Андреевна. Да как же иначе, с дороги?

Кремонов. Комната такая бедная!..

Вера Павловна. Лиза моя подруга с детства, не взыщет, хотя б и была посторонняя! Неужли нам стыдиться нашей бедности?

Елисавета Андреевна. Я ничего не вижу, не могу ничего видеть, кроме моей милой, бесценной Верочки. Ну здорова ли, душечка? (Целуются.)

Кремонов (тихо сыну). Ты что вывесил напоказ свою гадкую фигуру?

Аполлон Павлович. Чтобы творец гордился своим произведением.

Вера Павловна. Рекомендую, это мой брат.

Елисавета Андреевна. Мы имели уже удовольствие познакомиться.

Аполлон Павлович. То есть я имел это удовольствие. (В сторону.) Кабы не крестьянка Марфа, может быть, мы поменялись бы с сестрицей ролями.

Елисавета Андреевна. Гляжу и не налюбуюсь на тебя.

Вера Павловна. Мне бы надо тебя этим встретить.

Елисавета Андреевна. Право?.. О, да я и без тебя знаю, мне твердят это почти каждый день мои степные обожатели. Когда б ты видела, что за прелесть эта молодежь! какой тон, какая высокая образованность! Берегись...

Вера Павловна. Неопасное соседство, потому что мы не намерены ни с кем знакомиться.

Кремонов. Да что ж вы не присядете. Мы словно на какой-то сцене.

Елисавета Андреевна. И в самом деле, я будто играю роль говоруньи. Вы, однако ж, думаете, я приехала к вам в гости, я приехала похитить вашу дочь. Волей-неволей, вы должны мне ее отдать... Вы так добры, Павел Иваныч, не откажите...

Кремонов. Как Верочка...

Вера Павловна (отводя отца, в сторону). К жениху в дом?.. в наших обстоятельствах... Не скажут ли, что мы...

Кремонов (тихо). Навязываемся... правда, неловко. (Слышен дорожный колокольчик.) Кто-нибудь из суда!.. Боже мой! она увидит... услышит... решайся, и избавь отца от позора... (Возвращаясь к Радугиной.) Ей надо бы дома... однако ж... отдаю на ее волю...

Елисавета Андреевна. О! ее-то я и не спрашиваю: я могу ей приказать... Нынче я ее главнокомандующий, итак, повелеваю тебе: прощайся с своим папашей и марш за мной! (Слышен за дверьми спор.)

Кремонов (тихо дочери). Убирайся же с этой болтуньей, хоть к себе наверх.

Вера Павловна (Радугиной). Слушаю, мой милый повелитель!

Елисавета Андреевна (раскланиваясь, берет ее за руку, чтобы идти, и вдруг останавливается). Да, я еще забыла сказать вам, Павел Иваныч... Вы, верно, порадуетесь со мной...

Кремонов. Готов радоваться вашей радостью (в сторону), когда кошки скребут по сердцу. (Сыну на ухо.) Вели хоть на минуту задержать. (Аполлон Павлович неохотно повинуется.)

Елисавета Андреевна. Мы получили на днях от брата письмо... пишет, награжден Георгием... за какое дело не помню... помню только, что в Италии... Сам Рымникский надел крест на него и поцеловал его в лоб. Вот почему я нынче так горда: и на меня падают лучи его славы!.. Александр здоров, но грустит по России (жмет руку подруге), вам всем кланяется... просит не забывать...

Кремонов. Радуюсь... благодарю... (Слышны в это время голоса Мошнина и слуги.)

Слуга. Подожди, доложу.

Мошнин. Пусти, разбойник!

Слуга. Да здесь дворянка-соседка.

Мошнин. Мне-то что, дворянка? я сам господин здесь.

Слуга. Одну минуту.

Мошнин. Ни одной... здесь не в городе... не убежит в задние двери.

Кремонов (целуя дочь). Прощай, мой дружочек, будь здорова... (Шепчет ей.) Утащи ее и — поскорей из дому.

Вера Павловна (подруге). Je suis à toi [1] Je suis à toi — Я к тебе (фр.) . (Уходя с Радугиной, сталкиваются на пороге с Мошниным.)

Елисавета Андреевна. Ха, ха, ха!.. Это что за бодун-козел. (Мошнин вслед ее осматривает ее с головы до ног.)

Кремонов, Аполлон Павлович, Мошнин и слуга.

Кремонов(в сторону). Уф, сгораю от стыда... я думал, земля раскроется подо мной... (Идет навстречу Мошницу.) Милости просим, Гаврила Силаич, милости просим.

Мошнин. Какая тут милость, батенька! Холопы твои только что за ворот не берут. А как нужны были денежки, так в Питере присылали за мной колымагу не раз... такой-сякой, не мазанный... друг и приятель, и шипучку пили вместе и по два самовара в час ставили.

Кремонов. Ты всегда наш дорогой гость, Гаврила Силаич! Не взыщи на дураке слуге. (Слуге.) А тебя, болвана!.. Приказано отказывать посторонним, а Гаврила Силаич свой человек... Эй, стул!.. Да вам покойнее будет на канапе... (Дает знак слуге, чтобы вышел.)

Мошнин (садясь и осматривая все кругом). Сесть-то сяду, потому что устал, да прошу не прогневаться, скажу тебе напрямки пословицу: соловья баснями не кормят. А ты вот уж три года сказываешь их мне. Писал, писал — нет ответа. Посылал просьбицы — сколько на гербовую вышло!.. сколько пришлось отдать подьячим!.. Гнал лист за листом, а ты и ухом не ведешь, задариваешь судей, да и молчок. Наконец поехал сам к тебе в Питер... я в двери, а ты в другие, я в полицию, отзыв дают, уехал в степную деревню; шлю туда — пишут: в Питере; словно в гулючки играем. Теперь, батенька, поймал тебя, и не выпущу... прошу не прогневаться, запру в тюрьму, и что ни месяц, буду вносить кормовые.

Кремонов. Дворянина? как это можно?

Мошнин. Полно хорохориться-то, батенька, господин дворянчик! что за честь, как нечего есть. А вот прошу не прогневаться, как сядешь у окошечка за золотой решеткой...

Кремонов. Разве не по твоему иску наложена опека на это имение? чего ж еще?..