Ларс Нурен - Пьесы

МАРТИН.Да… Конечно…

РОГЕР.Десять минут отвечал. Какая? Какой марки?

МАРТИН (вздыхает). У меня немецкая машина.

РОГЕР.Немецкая машина, понятно. Но не гольф.

МАРТИН.Нет, не гольф… и не ауди.

РОГЕР.А ауди, что, немецкая?

МАРТИН.Да… Немецкая.

РОГЕР.Ясно, мой отец, ну, он мне не биологический отец, как это называется, у него типография на Кунгсхольмен, я могу устроиться туда на работу, еще я могу работать в офисе, и это дико сложно, у него рак, так что он скоро умрет… Значит, фольксваген… старое корыто.

МАРТИН.Фольксваген, ауди, гольф. Это немецкие марки. Volkswagen Allgemeine Gesellschaft. (Пауза.) Нет, это не фольксваген. Правда нет.

РОГЕР.БМВ? У тебя БМВ.

МАРТИН.Нет.

РОГЕР.У тебя БМВ.

МАРТИН.Нет, не БМВ.

РОГЕР.У тебя БМВ.

МАРТИН.Нет, не БМВ.

РОГЕР.Не БМВ? А что же?

МАРТИН.Мерседес.

РОГЕР.Мерседес, понятно… Значит, мерседес. Значит, ты не из какого-нибудь там сраного Ринкебю.

МАРТИН.Нет, слава богу.

РОГЕР.Как вот Мохаммед, например. Он из Ринкебю. У него сложные травматические воспоминания. Его изнасиловали трое турок. Собственный отец и два брата. Одновременно. А он стоял на коленках.

МАРТИН (встает). Пойду позвоню.

РОГЕР.Своей девушке? Своей штучке-дрючке? Передай от меня привет. Скажи, что я скоро приеду, хоть кто-то наконец трахнет ее по-настоящему, или он, хочу пойти посмотреть на Спида, у него жопа здоровая, как мечеть. (Шумно вдыхает.) Они что там, готовят? Пахнет едой.

МАРТИН (встречает СОФИЮ, которая направляется в курилку). Привет.

СОФИЯ входит в курилку, где все еще сидит МОД. Садится, зажигает сигарету, не смотрит на МОД.

МАРК считает все однородные предметы и явления: людей, стулья, двери, сигареты, ботинки — если их больше одного. Сейчас он, не отдавая себе отчета, пересчитывает окна в холле, по многу раз, испытывает беспокойство, когда ему кажется, что он сосчитал неверно, и пересчитывает снова.

МОД.Как дела?

РОГЕР.Ну же, Макке! (Делает движение, будто хочет напасть на МАРКА, но тот, похоже, его не замечает.) Ну давай же! (Скачет и извивается перед МАРКОМ, МАРК стоит совершенно неподвижно.)

МОД.Скучно. Правда? (Небольшая пауза.) Здесь. Скучно но здесь. (Пауза.) Правда?

СОФИЯ.Да.

МОД.Скучно. (Короткая пауза.) Не понимаю, что я тут делаю. Никто тут особо не помогает. Наверное, мы должны сами себе помогать. (Небольшая пауза.) Я тут уже почти целый месяц, а со мной никто ни разу не говорил, ни разу за все время. (Короткая пауза.) А с тобой кто-нибудь говорил?

СОФИЯ грызет ноготь большого пальца.

О твоих проблемах… С тобой кто-нибудь говорил о твоих проблемах?

СОФИЯ.По-моему, мерзко, что санитар — мужик. От него воняет.

МОД.А, понятно. (Небольшая пауза.) Я как-то об этом не думала.

СОФИЯ.А тот, новенький, не знаю, как его зовут, который вон там сидит, он утром выходил в махровом халате…

МОД.Вот как… Правда?

СОФИЯ.Почему я должна смотреть на него… Дико мерзко.

МОД.Нет, я не видела. (Пауза.) Ведь ты тоже тут довольно давно, да?

СОФИЯ.Да, но я не выхожу в курилку в халате.

МОД.Да нет, я имею в виду — как я. Ведь ты тоже тут довольно давно? Сколько уже? Почти месяц?

СОФИЯ.Да. (После небольшой паузы.) Не знаю. (Смеется.) Я не помню.

МОД.Ну да, ты же тоже была совсем никакая, когда поступила. Это даже к лучшему, иначе мы бы просто не выдержали. (Небольшая пауза.) Да… просто проходят дни. И ничего не происходит… Правда? (Короткая пауза.) А разве твой отец сегодня не собирался приехать?

СОФИЯ.Что? (Небольшая пауза.) Нет.

МОД.Мне просто показалось… мне показалось, что он в прошлый раз говорил, что приедет сегодня.

СОФИЯ (немного обеспокоенно). Говорил?

МОД.Ну вот здесь же. Не знаю. (Пододвигает ей большую пепельницу.) Мне показалось, что он так сказал в прошлый раз, когда был здесь… несколько дней тому назад, но…

СОФИЯ.Не, не знаю. Я не люблю, когда кто-то приезжает. Я не хочу никого видеть. Не могу никого видеть. Я устала.

МОД.Ну да, он обычно приходит, он же обычно приходит вечером, ненадолго, когда никого нет… мне, что я столько курю, что могу умереть. Говорят, там что-то происходит с красными кровяными тельцами, что они от дыма сворачиваются, и тогда белые берут верх… Да, не особо тут весело — делать-то нечего. (Пауза.) Он же кажется, актер, да?

СОФИЯ.Да.

МОД.Точно, точно. Хотя я о нем не слышала, но это видимо, я сама виновата. (Небольшая пауза.) Все равно он, наверное, очень знаменитый. (Коротко, весело смеется.) Значит, он свободен по вечерам? (Небольшая пауза.) Тяжелая, должно быть, работа… У тебя тоже эти духи с запахом дыни? (Пауза.) Да, последнее время у всех этот дынный аромат. У меня тоже такие были. Мне флакон понравился.

СОФИЯ.Это он мне подарил. (Прокашливается.) Я попросила, чтобы он подарил.

МОД.Папа? Ясно… Да, симпатичный флакончик.

СОФИЯ.Я хотела «Amarige».

МОД.Да, они отличные. Стойкий аромат. Классика.

СОФИЯ.Я сегодня не душилась… Лежит где-то.

МОД.Иногда кажется сладковатым, но очень свежим. Я килограмм пять набрала с тех пор, как поступила. Что поделаешь, тут только и делаешь, что жрешь целыми днями. Я пытаюсь хоть как-то сдерживаться. (Небольшая пауза.) По возможности… Но это трудно. (Небольшая пауза.) Сегодня рыба и этот, как его (шевелит всеми пальцами правой руки)… креветочный соус. Совершенно безвкусно. Его как будто уже один раз ели, никакого вкуса не осталось. Но чем меньше вкуса, тем больше в себя пихаешь.

СОФИЯ.Я сначала лежала во втором отделении, вон там.

МОД.Да, я тоже… «Боже, куда я попала» — это первое, что я подумала, когда снова смогла думать. Сначала всех кладут туда. Турция.

СОФИЯ.7А.

МОД.Они называют это Турцией, потому что там лежит куча психически больных иммигрантов, вроде того.

СОФИЯ.Там было лучше.

МОД.Первое, что я увидела, это та девушка, бритая, она за все время ни слова не сказала, просто пялилась в одну точку. Ничего там не лучше. Эрика там тоже была, но эта вообще была не в себе, обколовшаяся, с глюками, у нее до сих пор глюки, ей давали трилафон. Они там больше на зверей смахивают, чем на людей. (Открывает свою сумочку, находит какой-то билетик.) Со зверями по крайней мере поговорить можно.