Михаил Загоскин - Благородный театр

Нет, нет!

Да как же быть?
Смотри, я весь дрожу.

Вам это не поможет.
И что, скажите мне, так сильно вас тревожит?
Вы знаете, у нас партер неприхотлив,
Сыграйте как-нибудь!

Ты видишь, я чуть жив.

Добро, останьтесь здесь, а я пойду на сцену.

Нет, вечно не прощу Бирюлькину измену!
По милости его теперь я в западне.

Когда сберутся все, махните только мне,
И я начать велю тотчас же увертюру.

И эту глупую, несчастную фигуру
Я должен выставить сегодня напоказ!
Добро б я был талант!

Таланта много в вас.
Хотя заметна в нем какая-то незрелость,
Но это ничего: вы знаете, что смелость
Берет и города. Смелей, сударь, смелей!

Да, да! Толкуй! А всё по милости твоей.
Нет, душенька! Вперед театра не затеешь!

Признайся, брат! И ты немножечко робеешь?

Кто! Я-с?

Чай, скажешь, нет?

Так это в первый раз.
Помилуйте! Ну, что за публика у вас?
Кого робеть? Друзья, приятели, старушки,
Полдюжины детей. Да это что? Игрушки!
И роля-то моя всего странички две.
Нет, сударь! В старину, как я играл в Москве,
Так есть чего робеть: не мало и не много
Три тысячи персон. А судят-то как строго!
Уж милости от них не жди и не проси:
Как шикать примутся, так боже упаси!
Беда! Не так, как здесь: там публика не наша,
Соврать не смей!

А вот идет сюда Наташа.

Где Федор Львович? Где?

Куда бежишь? Куда?
Я здесь.

Ах, боже мой!

Что сделалось?

Беда!

Ахти! Спектакель наш нейдет?

Ах, сударь! Хуже!
Ведь Ольга Дмитревна...

Племянница? Да ну же!
Злодейка, говори!

Она...

Я жду всего!..
С ней дурно сделалось?..

Ох! Это б ничего,
А то как вздумаю... Какое приключенье!
Какой удар!

Ну вот, прошу иметь терпенье!
Негодная! Да что?

Она...

Занемогла?

Нет, хуже...

Что за вздор?

Она, сударь... Ушла!

Ушла?.. Куда?.. Зачем?.. Не может это статься!

Так барышня твоя.

Уехала венчаться.

Ушла?.. Нет, нет! Ты врешь!

Я всё вам расскажу.
Вот с час тому назад в уборной я сижу,
И барышня со мной, совсем уже одета;
Вдруг к заднему крыльцу подъехала карета...

Ну, ну!

Дверь скрыпнула — и кто-то на крыльцо
Тихонечко взошел; глядь барышне в лицо —
Она — как смерть!

Ну, ну!

Заплакала, вскочила,
Накинула платок и в дверь...

А ты пустила?..

Эх, сударь! Слушайте!

Ну, ну!

Я вслед за ней.
Выходим на крыльцо; гляжу — в сенях лакей,
Он под руку ее, тут барышня взглянула
Так жалко на меня, платочком мне махнула,
В карету прыг! И след простыл...

А ты? Ну, ну!

Не вспомнилась.

И ты не кликнула жену,
Людей, весь дом?..

Без чувств я целый час лежала,
А после, кажется — да, точно так — кричала.

Злодей-то кто?

Да как увидеть в темноте?
Помилуйте!

Ты врешь! Нет, душенька! Не те
Уловки у тебя! Ты знала шашни эти!

Кто? Я-с?

Да, ты! Сейчас скажи, кто был в карете?

Сказать наверное не смею я никак,
А Вельский, кажется...

Ах, старый я дурак!
Так точно! Это он.

Я, впрочем, не ручаюсь.

Молчи, негодная! Чего ж я дожидаюсь?
Пошлю! Пойду! Куда? Я вовсе без ума.

Пошли жену!

Да вот она идет сама.

Ах я несчастная! Ну, сгибла да пропала!
Вот грех какой!

Ага! Теперь ты плакать стала!
Безумная!

Кричи,сударик мой, кричи!

Чего смотрела ты?

А ты, сударь?

Молчи!

Чтоб стала я молчать! Нет, батюшка, довольно!
Век целый поступать ты хочешь своевольно,
А я должна...

Жена!

Так нет, не замолчу!
Терпеть не буду я, не стану, не хочу!
Всё выскажу...

Жена!

Ну вот твои затеи,
Вот глупый твой театр! Актеры все — злодеи,
Губители твои, и даже Посошков.
Кого ты набрал в дом? Фигляров, дураков,
Срамил себя, мотал, расстроил всё именье.
Что праздники твои? Беспутство, разоренье!
А твой театр...

Жена!

Разбойничий вертеп!
Скажи мне, батюшка, иль вовсе ты ослеп?
Бывало, при тебе шушуканье, бесстыдство,
Одно лишь на уме: амуры, волокитство, —
И с кем? С племянницей! Что ж вышло наконец
Она из-за кулис бежала под венец.
Не я ль сто раз одно и то же говорила...