Александр Амфитеатров - Волны

Джyлія( мрачно). Нѣтъ, нѣтъ, нѣтъ, Альберто. Женою твоею я не буду. Я видѣла свѣтъ за это время и многое узнала. Во мнѣ есть сила, которой я сама не понимала раньше. А если бы и понимала, такъ не дала бы ей воли.

Альберто. Значить, это что-нибудь нехорошее?

Джyлія. Художникъ могъ снасти меня. Я была бы сыта его любовью. Я бы ничего больше не спросила отъ жизни. Но теперь, если мнѣ не далось немногое, чего я искала, я возьму себѣ все, чѣмъ веселятся и утѣшаются люди.

Альберто. Вотъ какъ!..

Джyлія. Ты говоришь, вѣнскій графчикъ все еще здѣсь? и съ этой своей крашеной француженкой? Наканунѣ: какъ мнѣ уѣхать, онъ шепталъ мнѣ, что одно мое слово, и онъ пошлетъ француженку къ чорту.

Альберто. Вотъ что! вотъ что!..

Джyлія. У меня будутъ брилліанты, и я буду пить шампанское за завтракомъ. Я заведу себѣ мальчишку-негра, чтобы носить за мною зонтикъ и плащъ.

Альберто. Все дастъ графчикъ?

Джyлія. Онъ или другіе. Я красавица. Если меня не любить тотъ, кого я хочу, пусть любитъ меня, кто заплатить.

Альберто. Такъ, такъ. Только этого не будетъ.

Джyлія. Ты помѣшаешь?

Альберто. Да, я.

Джyлія. Попробуй.

Альберто. Ты думаешь, мнѣ легко было пережить стыдъ твоего бѣгства, когда всякій говорилъ о тебѣ самыя подлыя слова, самыя скверныя сплетни? Я укротилъ свое бѣшенство, я примирился со своимъ позоромъ, я принесъ тебѣ ту же любовь, что и прежде. А ты хочешь надругаться надъ собою? надо мною? Нѣтъ. Не удастся. Честь художника спасла тебя отъ одного стыда, А моя любовь спасетъ отъ другого.

Джyлія( въ гордой и дерзкой позѣ, руки въ бедра). Что я не буду твоею женою, я готова повторить тысячу разъ.

Альберто( тихо и спокойно). Тогда…

Джулія. Дуракъ, чего ты хочешь? Жены, y которой мысли будутъ всегда полны другимъ человѣкомъ, которая, если тебѣ удастся поцѣловать ее, нарочно закроетъ глаза, чтобы думать, что цѣлуетъ тотъ, другой!

Альберто. Мое это дѣло. Если я иду на такую муку, не тебѣ меня отговаривать.

Джyлія. Ты идешь, да мнѣ-то не охота. Однако, довольно, прощай, меня ждетъ старый Черри.

Смотритъ на часы, вынувъ ихъ изъ-за кушака.

Альберто. Это часы художника? Зачѣмъ они y тебя?

Джyлія. Онъ подарилъ мнѣ ихъ, когда уѣзжалъ изъ Віареджіо.

Альберто( грубо). За что?

Джyлія. Ты сейчасъ подумалъ подлость. Я никогда не прощу тебѣ этого вопроса. А еще хвалишься, что вѣришь мнѣ, что забылъ и простилъ… Эта вещь – самое дорогое, что есть и будетъ y меня въ жизни… Смотри: вотъ, вотъ, вотъ…

Трижды цѣлуетъ часы и прячетъ ихъ за кушакъ.

Альберто( хриплымъ крикомъ). А!..

Схватился за голову, но вдругъ, опомнившись и овладѣвъ съ собою, опустилъ руки и закинулъ ихъ за спину.

Джyлія. Прощай!

Альберто( все съ руками за спиною, заслонилъ ей дорогу). Не уйдешь ты…

Джyлія. Зачѣмъ? Мнѣ нечего больше сказать тебѣ.

Альберто. Нечего?

Джyлія. Да. Если ужъ мнѣ суждено достаться нелюбимому человѣку, такъ мнѣ нуженъ кто-нибудь и побогаче, и познатнѣе простого матроса… Пусти меня, Черри ждетъ, – будетъ сердится.

Молчаніе.

Альберто( кротко). Иди.

Отступаетъ. Когда Джулія проходить мимо Альберто, онъ быстро бьетъ ее ножемъ въ спину. Джулія, поднявъ обѣ руки надъ головой, одно мгновеніе судорожно ловитъ пальцами воздухъ, – потомъ, безъ крика, безъ стона, падаетъ ничкомъ. Альберто надъ тѣломъ Джуліи. Изъ глубины бѣгутъ къ нему рыбаки, съ рынка народъ, торговки.

Да. Куда чортъ самъ не поспѣетъ, туда бабу пошлетъ.

Сквозь толпу проталкиваются два карабинѣра.

Альберто( бросаетъ имъ ножъ и протягиваетъ руки). Вяжите!

Лештуковъ( входя). Альберто! Другъ мой! Какъ вы могли?

Альберто( спокойно). Она хотѣла сдѣлаться потаскушкой, синьоръ. Я не могъ допустить ее до позора.

Карабиньеръ. Тысяча извиненій, эчеленца, нельзя говорить съ арестантомъ.

Альберто. Если не брезгуете, пожмите мнѣ руку, синьоръ. Прощайте. Спасибо. Не жалите обо мнѣ. Все судьба.

Его уводятъ, трупъ Джуліи уносятъ впереди; толпа, шумя и волнуясь, валитъ за ними черезъ рынокъ, нѣсколько зѣвакъ приходить и уходятъ, оглядѣвъ мѣсто убійства.

Лештуковъ( одинъ). «Я убилъ ее, чтобы она не сдѣлалась потаскушкой»…. Завидно! Онъ говорилъ, что мы съ нимъ изъ одного тѣста вылѣплены. Можетъ быть, тѣсто-то и одно, да дрожжи разныя. Не далъ насмѣяться надъ собою, убилъ. А я? Первое хорошее чувство въ моей гадкой, развратной жизни размѣнялось на бирюльки, я, какъ одураченный паяцъ, сыгралъ роль трагическаго героя въ водевилѣ.

3-й гудокъ парохода. На молѣ собираются отъѣзжающіе съ пароходомъ, носильщики, факторы отелей, мальчишки нищіе, комиссіонеры и просто зѣваки отчаливаетъ нѣсколько барокъ съ пассажирами и ихъ вещами. Шумно, людно, суетливо. Со стороны рынка входить. Маргарита Николаевна и Рехтбергъ подъ руку въ дорожныхъ костюмахъ, Берта, Амалія, Кистяковъ, Леманъ, Франческо. Багажъ Рехтберговъ два факкино вносятъ въ барку, нанятую Леманомъ. Онъ присматриваетъ.

Маргарита Николаевна. Какой ужасъ! Я едва вѣрю. Бѣдные!.. Здравствуйте, Дмитрій Владимировичъ. Пришли проводить друзей? Вотъ милый. Вильгельмъ, правда, онъ милый?

Рехтбергъ. Дмитрій Владимировичъ любезенъ, какъ всегда.

Маргарита Николаевна. И онъ убилъ ее? До самой смерти убилъ?

Кистяковъ. Да ужъ, если убилъ, то, вѣроятно, до самой смерти.

Маргарита Николаевна. Какъ страшно. И это было вѣсь? На этомъ мѣстѣ?

Лештуковъ( становится на мѣсто, гдѣ упала Джулія). Вотъ здѣсь. На этомъ самомъ мѣстѣ.

Берта. Ой, что это вы такъ сурово? Словно сами кого убить хотите.

Лештуковъ. Где намъ убивать.

Отходить.

Амалія. А все-таки, какъ интересно: любилъ и убилъ. Словно въ оперѣ. Не правда ли?

Берта. Вотъ вы, господа, такъ любить не умѣете!

Амалія. Ахъ, эти итальянцы!

Кистяковъ. Хотите, прррронжу?