Виссарион Белинский - Пятидесятилетний дядюшка, или Странная болезнь

Далее в Р зачеркнуто простым карандашом :

МАЛЬСКИЙ. Я, дяденька, любуюсь картиной семейного счастья. Целый век хотел бы я любоваться ею, не сходя с места…

ГОРСКИЙ. Ну полно – ведь не в первый же раз видишь ее. Подойди-ка, поцелуемся.

МАЛЬСКИЙ. Конечно, не в первый раз, но мне всё кажется, что в первый…

ГОРСКИЙ. Ну, брат, ведь ты краснобай и заговоришь хоть кого – нам, старикам, за тобой не угоняться.

Фраза : Подойди-ко поцелуемся – вставлена в Р карандашом рукой М. С. Щепкина. Эта вставка вошла в печатный текст.

Далее в рукописи зачеркнуто простым карандашом :

ИВАН. Да, матушка-барышня, Катерина Петровна, век пережить не поле перейти; не увидишь горького – не узнаешь и сладкого. Да вы, матушка-барышня Катерина Петровна, меня-то, старика, спросите – ведь пожил на свете – скоро сямой десяток начну, а смолоду тоже, бывало, только и в мыслях, что веселиться.

ГОРСКИЙ. Ну уж давно известно, что Иван большой философ: как начнет говорить, так не скоро кончит.

ИВАН. Как прикажете-с, батюшка-барин, а то и помолчим.

ГОРСКИЙ. Э, брат Иван, да ты уж и ссориться! Не то, совсем не то – не молчание, а краткость советую я тебе. Ты ведь не знаешь, что такое лаконический слог – спроси-ка вон у Володи.

ИВАН. Где нашему брату угоняться за учеными господами! Пойти-ка лучше посмотреть – так ли всё там идет, как надо (уходит).

ГОРСКИЙ (смотря вслед аа Иваном). Ну – слава богу! – на этот раз немногим отделались. ( Смотрит с восхищением на Лизаньку ).

Из всего зачеркнутого в печатном тексте восстановлена только последняя ремарка .

Далее в Р зачеркнуто простым карандашом:

у грубого и черствого душою даже и вежливость и нежность грубы; а у доброго и нежного душою и самые грубые манеры нежны и милы, потому что смягчаются его добротою.

Далее в Р зачеркнуто простым карандашом:

Добрый слуга, добрый человек – и усерден и верен – только болтушка, как все бесхарактерные люди… Не пьяница, а иной раз хуже пьяницы: выпьет рюмку, раскиснет, расплачется, начнет уверять в своей любви… точно пьяная старуха…

Далее в Р зачеркнуто простым карандашом:

Добрый бог создал, нас на радость и счастие… а чтобы мы были достойны их, он посылает нам и горести… Будем же терпеливо сносить ненастье жизни и пользоваться каждою минутою ведра.

Далее в Р незачеркнутая фраза, которой нет в печатном тексте:

Тогда он поразил нас удивлением – это было в первый раз в такой степени… а теперь мы уже и не удивляемся… к чему нельзя привыкнуть?..

Далее зачеркнуто простым карандашом:

Да, видно, приходится проститься с нашим счастием! (Молчание).

Последняя фраза, и ремарка, очевидно, были исключены только для спектакля. В печатном тексте они восстановлены.

Далее в Р зачеркнуто простым карандашом: Нынче я видела во сне батюшку… Он смотрел на меня так грустно… так грустно… и точно в таком виде, как прощался с нами, когда судьба и злые люди отнимали его у нас… Я как теперь помню этот день, хоть этому уже двенадцать лет и я была восьмилетним ребенком… Целые два года ни письма, ни известия… а на третий… известие о его смерти… Маменька для нас не существует и в воспоминании: мы были слишком малы, когда она умерла… Мы сироты… Счастлива сестра! Она ни о чем не думает и всегда весела… Конечно, у нее сердце доброе, любящее… но в ней всё проходит так же скоро, как и приходит… Видно, приходится одной всё терпеть, всё нести на себе (молчание).

Далее в Р зачеркнуто простым карандашом:

Он худеет, лицо его искажается внутренним страданием… Он становится брюзглив, тяжел… Всегда бывши душою всех, он делается мучителем всех и самого себя особенно… Что же это такое? Положим – есть какая-нибудь причина его страданий – болезнь или что другое, но ведь он так благороден, его характер так тверд… бывали с ним и прежде огорчения, но мы никогда не узнавали о них по его лицу или поступкам… напротив, в таких случаях он старался казаться еще веселее… Нет! не так сносят несчастие люди с таким характером!.. Боже мой! неужели до такой степени может измениться характер человека?

Далее в Р зачеркнуто простым карандашом:

Расстаться? оставить этот дом, эту деревню, эту реку, этот сад, эти поля, леса?.. Не значит ли это расстаться с миром – ведь я не знаю другого мира и всякий другой мир страшен мне!.. А моя тихая уединенная комната!.. Но, видно, так нужно, – и…

Далее в Р зачеркнуто простым карандашом :

МАЛЬСКИЙ. Чем угодно, моя прекрасная Ольга, – только не выйдите замуж за улана…

КАТЕНЬКА. Это что еще! Я уж не хочу быть Ольгою… одно да одно надоест до смерти… Это скучно… Слышите ли: чтоб и помину больше не было об Ольге… (Лукаво улыбаясь). О Татьяне, пожалуй, если только Лизанька не осердится…

Далее в Р зачеркнуто простым карандашом – очевидно, для спектакля, – а потом всё восстановлено в печатном тексте:

Всё, всё против меня ~ нести на себе…

За этой фразой в Р следует зачеркнутый и не восстановленный в печати текст:

Дядюшка… его странная перемена… предчувствия… страх!.. Боже! великий боже! спаси, спаси!.. Успокой волнения мятежного сердца… не то… не то – смерть… она хорошо успокаивает…

Фраза: имею пряжку за пятнадцатилетнюю беспорочную службу – в Р густо зачеркнута красным карандашом и чернилами (рукой цензора). В печатном тексте восстановлена.

Фраза : зато пряжка за пятнадцатилетнюю беспорочную службу – в Р густо зачеркнута красным карандашом и чернилами (рукой цензора); в печатном тексте восстановлена .

Слов: что вы – в Р нет. Слова : как благоразумная девица – вставлены в Р над строкой, повидимому, М. С. Щепкиным.

Далее в Р зачеркнуто простым карандашом : Дитя проклинает отца своего!..

Текста: БРАЖКИН (поцеловавшись с Хватовым). Прошу любить ~ надо их воспитывать – в Р нет.

В Р : выслужишь. Вся эта фраза в Р густо зачеркнута красным карандашом и чернилами (повидимому, рукой цензора). В печатном тексте восстановлена.

Далее в Р зачеркнуто простым карандашом: Да что же мы стоим! Сядемте-ко да потолкуем – а там того и гляди обед поспеет (Все садятся).

Далее в Р зачеркнуто простым карандашом :

КАТЕНЬКА. А в самом деле, дяденька, у меня сейчас был прежаркий спор с Алексеем Степановичем насчет Пушкина. Мы с Владимиром Дмитриевичем гуляли в роще и встретили наших гостей за деревнею. А у меня были в руках поэмы Пушкина – мы читали «Полтаву». Алексей Степанович, узнавши об этом, и заспорил со мною – стал доказывать, что любовь Мазепы к Марии и Марии к Мазепе – неестественна, натяжна…