Алексей Писемский - Ипоходрик

Mихайло Иваныч. Не могу пожаловаться – здоров-с! Но главное, характер имею кремневый. Подлости решительно не могу терпеть… В жизнь мою двух жидов, одну гречанку-торговку и трех помещиков так за подлость отделал, что и дни покончили. Не могу видеть подлости, так все и повернется в душе: точно сумасшедший. На десятке дуэлей, которые имел в полку, я из троих моих противников сделал решето: по мертвым стрелял несколько раз… Что это вы таким нахмуренным сидите, как будто бы сердиты на что или чем-нибудь недовольны?

Дурнопечин.Я всегда такой.

Михаил о Иваныч (усмехаясь). Будто?.. А мне говорили, что вы большой волокита… Этак с бацу бьете… Одна девушка мне сказала… извините меня, что я говорю прямо… что вы, не помню, когда это было, славно к ней подъехали.

Дурнопечин.Мало ли что было, Михайло Иваныч; время мое прошло: теперь я совершенно больной и расстроенный человек.

Михайло Иваныч.Д-д-да!.. Ну, конечно, вам как мужчине, может быть, прошло; нам даже похвастаться этим можно, потому что на нас сукно; с нас все, как с гуся вода. Но девушка… вы, конечно, понимаете сами, не могла этого забыть: на ее совести осталось пятно!

Дурнопечин потупляется.

Вы, вероятно, догадываетесь, о ком я говорю, и надеюсь, что мы останемся друзьями. Как благородный человек, вы сами понимаете, что дворянка… девица, у которой есть брат… зачем же забывать совершенно? Сестра мне чистосердечно во всем раскаялась… Я ее не мог укорять, потому что все женщины имеют слабости.

Дурнопечин (смешавшись). Мне, право, очень совестно, Михайло Иваныч, перед вами и вашей сестрицей… Я их очень люблю и уважаю, но что могу сделать? Каждый день у меня или болезнь, или неприятности. Вон лакей мой, и тот, глядя на меня, замучился. Войдите вы в мое положение: я совершенно потерянный человек.

Mихайло Иваныч.Благодарю за откровенность; но сестра сама желает разделить с вами бремя жизни.

Дурнопечин.Невозможно, Михайло Иваныч, для меня это счастье, совершенно невозможно, истинно вам говорю: я очень беден, совсем нищий сделался; у меня теперь никакого нет и состояния.

Михаило Иваныч.Вот тебе раз! Да куда же оно у вас девалось?.. В омут, что ли, провалилось?

Дурнопечин.Нет-с; по процессу отходит, – я тяжбу проиграл.

Михайло Иваныч (посмотрев несколько минут на Дурнопечина). Вы в штатской служили?

Дурнопечин.Нет-с. А что же?

Михайло Иваныч.Ничего-с! А у вас, как я вижу, штатские этак наклонности: крючки вилять вы мастер… Вам бы в актеры идти, вы славно бы разыгрывали роли.

Дурнопечин (усмехнувшись). Почему же бы я роли разыгрывал?

Михайло Иваныч.Так-с, ничего; понимаем тоже немного; сами на этих делах зубы приели; но оно, скажу вам, не всегда удается, – на кого наскочишь; другой, пожалуй, и сам разыграет роль, да такую, что и затылок затрещит.

Дурнопечин.Что ж мне делать, Михайло Иваныч, сами вы рассудите?

Михайло Иваныч.Ну, уж это, сделайте милость, извините меня, учить мне вас не приходится, потому что я учитель медвежий. Во всяком случае, позвольте вам вручить письмо от сестры, которая совершенно в отчаянии…

(Подает Дурнопечину письмо, которое тот торопливо развертывает и читает.)

Дурнопечин (разводя руками). Зачем же Надежда Ивановна так огорчается? Время еще не ушло; может быть, я поправлюсь в здоровье и в делах своих.

Михайло Иваныч.Да-с, если вы говорите насчет времени, так время, конечно, ничего: месяц, два что такое! – подождать можно; но вы возьмите и мое положение: приехал через пять лет воспользоваться деревенскими удовольствиями и вдруг вижу, что сестра умирает… Отчего же умирает?.. От неблагодарности. Это, как хотите, могло взорвать всякого благородного человека, и особенно с моим огневым характером. Я должен прямо сказать: я шел к вам на смерть.

Дурнопечин.Что же это такое? Помилуйте, из-за чего же это?

Михайло Иваныч.Вполне согласен и очень рад, если вы откроете мне вашу душу; я сам человек благородный и умею понимать благородство других. Если вам угодно свадьбу отложить на месяц или на два, – это весьма извинительно.

Дурнопечин.Да уж сделайте милость, нельзя ли повременить?

Михайло Иваныч.Извольте-с. Между знакомыми людьми делаются и не такого рода одолжения; но, во всяком случае, позвольте мне поцеловать вас как будущего родственника.

Дурнопечин (привстав). О… благодарю вас покорно…

Целуются.

Михайло Иваныч.Вы, должно быть, очень трусливого и скромного характера?

Дурнопечин.Да-с, что уж у меня взять…

Михайло Иваныч.Вот как иногда, внаете, судьба человеческая играет! Ну, за что бы вы были моей жертвой? Что вы такое для меня? Муха!.. А я бы должен был вас уничтожить, как какого-нибудь таракана бездушного! Ну как, например, рукой прикажете убить? От щелчка не пикнете. Стреляться угодно?.. Давайте: в бубнового туза на сто сажен попадаю. На саблях хотите?.. Как бы вы там себе ни лавировали, принесу мою шашку, перехвачу вашу саблю пополам и размозжу вам голову!

Дурнопечин.Стало быть, кроме здоровья, вы и сильны очень?

Михайло Иваныч.Есть немножко… (Протягивает перед Дурнопечиным руку.) Видали ли вы такие мускулы? Дайте-ка я пожму вашу руку.

Дурнопечин (убирая руку). Нет, зачем же.

Михайло Иваныч.И не советую… Я лучше уже попробую над чем-нибудь другим. (Берет палку.) Позвольте?

Дурнопечин.Что такое?

Михайло Иваныч.Потешиться немного!.. (Переламывая палку.) Хрупка, канальство!.. (Переламывает еще.) Фу, какая гниль!.. (Переламывает еще.) И тут, голубушка, не стерпела!.. Плохо бы было, если бы на ее месте были кости человеческие!

Дурнопечин (насильно улыбаясь). Богатырь!.. Богатырь… Надолго, однако, вы изволили сюда приехать?

Михайло Иваныч.Этого я и сам еще не знаю-с. Утомился на бивацкой жизни. Вы, может быть, не поверите; но к погоде даже иногда кости ноют; хочется немного отдохнуть и побыть с сестрою… (Вставая.) Честь имею кланяться.

Дурнопечин (тоже вставая). Засвидетельствуйте мое глубочайшее почтение Надежде Ивановне и попросите ее не огорчаться: бог даст, все поправится.

Mихайло Иваныч.Не беспокойтесь, теперь ничего уж не может быть; я беру все на себя! Она, между нами сказать, немного сентиментальна: стихов начиталась, комплекции тоже слабой; но я не балую ее – выправку делаю порядочную; распеканье каждое утро идет. Надеюсь, что мы будем видаться.