Борис Ласкин - Избранное

Вообще говоря, в чем-то она, конечно, была права. А может быть, это он сейчас так думает, сегодня, когда перед ним не Лариска Метельская, а Лариса Кузнецова, которая уже не робеет в его присутствии, а спокойно и с непонятным чувством превосходства смотрит ему прямо в глаза.

— Как фамилия твоей жены, — спросила Лариса.

— Беспалова. Ирина Беспалова. Ее сейчас нет в Москве, она в экспедиции… Она снималась в кинофильмах — «Первое свидание», «Человек ищет выход»…

— К сожалению, не видела, — сказала Лариса и поймала себя на мысли, что ей было бы приятней, если бы его женой оказалась более известная актриса.

— Картины имели успех, — продолжал Тетерин, — рецензии появились неплохие…

— Я же была в Токио. У нас там, к сожалению, эти фильмы не шли.

Она снова сказала «к сожалению», потому что Тетерин был, как видно, огорчен. Если бы она знала киноактрису Ирину Беспалову, он бы, вероятно, чувствовал себя уверенней, а так ему что-то приходится объяснять, вроде бы оправдываться.

— Я главного не спросила: ты-то что делаешь?

— И я в кино работаю.

— Неужели режиссер?

— Инженер. Специалист по звукозаписи.

— Оба в кино. Значит, у вас общие интересы, у тебя и у Елены…

— Ее зовут Ирина.

— Ой, прости ради бога.

«Нарочно ошиблась», — решил Тетерин.

— Так, насколько я понимаю, у тебя все хорошо, — сказала Лариса, — да?

— Все отлично, — сказал Тетерин и подумал: «Тебе хотелось услышать другое: «Мне было бы намного лучше, если бы мы с тобой не расстались. Когда-то я не оценил твою способность жить интересами человека, который тебе дорог и которого ты любишь». Ну-ну, усмехнись и спроси: «Почему же ты это понял только теперь, когда ты женат, а я замужем, и у нас дети-школьники, и назад дороги нет?..» Но, поскольку ты об этом не спросишь, мне не нужно будет и отвечать».

— Все-таки удивительно, — вздохнула Лариса, — люди столько лет не виделись, им бы впору говорить, говорить, а они больше молчат.

Тетерин пожал плечами.

— Молчим мы не потому, что нам нечего сказать, а потому что нам есть что вспомнить…

— Это верно, — тихо сказала Лариса, и Тетерин с пронзительной ясностью ощутил — Кузнецова куда-то исчезла, а осталась Метельская — влюбленная, славная, беззащитная Лариска из восьмого «А».

— Надо бы нам ребят познакомить. — Тетерин указал в сторону, где, несколько освоившись, но еще не обретя солидности, галдели и возились первоклассники.

— Познакомятся и без нашей помощи. А впрочем, они уже, кажется, знакомы…

И в самом деле — Валерка Кузнецов что-то рассказывал, и его внимательно слушали Майка Тетерина и девочка из второго подъезда.

— Вы живете где-нибудь поблизости? — спросил Тетерин.

— Нет. Здесь бабушка живет, Алешина мама. А мы строимся в районе Химки-Ховрино. Вернемся в Москву и переведем Валерия Алексеевича туда, в другую школу. Но это будет через год, не раньше. А пока придется его оставить у бабушки, и мне ужасно жалко. Ты понимаешь, мальчик сейчас в таком возрасте, когда он еще очень нуждается в матери…

«Почему я ни разу не слышал этого от Ирины?» — подумал Тетерин, испытывая привычное чувство досады, которую у него вызывала подчеркнутая увлеченность Ирины своей занятостью, дававшей, как ей казалось, право слишком часто не думать ни о ком, кроме себя, и ни о чем, кроме своих дел. А может быть, он зря придирается и виной всему ее профессия — всегда у всех на виду…

— Это, конечно, правильно, — сказал Тетерин, отвечая не столько Ларисе, сколько собственным мыслям, и неожиданно спросил: — Хороший город Токио?

— Хороший, — сказала Лариса. «Ты сейчас думаешь о другом, но раз ты задал вопрос, я тебе с удовольствием отвечу». — Город интересный, и люди интересные. Прекрасно работают, вежливы предельно, кланяются при встрече и при прощании. Валерка это там перенял и теперь то и дело кланяется бабушке, а уж та довольна, сам понимаешь…

«Я ее про Токио, а она про сына».

— Говорят, японцы едят сырую рыбу…

— Да. И утверждают, что это страшно вкусно. Берут палочками ломтик сырого тунца, макают в соевый соус и — в рот.

— И ты ела?

— Представь себе. Но мне это блюдо, откровенно говоря, не очень нравится, а Валерка и Алексей в восторге.

«Опять она про сына, а теперь еще и про мужа».

— Техника у японцев на высоте, — сказал Тетерин, делая новую попытку перевести разговор на отвлеченную тему, — электроника, радио. Оптика превосходная…

— Да. Я хочу тебе показать, — Лариса открыла сумку и достала из нее глянцевый квадратик цветного снимка, — вот, это фотографировал один наш товарищ, советник по культуре, у него японский аппарат…

Даже не взглянув еще на снимок, Тетерин твердо знал, что он увидит, и секундой позже убедился, что не ошибся.

На фоне цветущей сакуры и белоснежной вершины Фудзи стояли трое — Лариса, Валерка и рослый молодой человек. Мама и сын были серьезны, а молодой человек — муж и отец — улыбался, как бы говоря своей улыбкой ему — Тетерину: «Так уж здорово получилось, что эта женщина — моя жена».

— Замечательно, — сказал Тетерин, и было не ясно, что ему больше понравилось — красота пейзажа, качество снимка или запечатленная на нем семья Кузнецовых.

— Хорошо, правда? — спросила Лариса, и Тетерин без труда понял и о чем она спрашивает, и как она ждет от него доброго слова в адрес человека, с которым по счастливому согласию навсегда связала свою судьбу.

«Симпатичный у тебя супруг», — мог сказать Тетерин и не погрешил бы против правды. Еще он мог улыбнуться и сказать: «Здоровая советская семья». Он нисколько не сомневался, что слова его доставили бы Ларисе удовольствие и радость. Но Тетерин, рассматривая снимок, всего лишь одобрительно кивнул: «Очень хорошо», а потом, чувствуя, что Лариса все еще ждет от него каких-то других слов, деловито уточнил:

— Тут многое зависит от качества бумаги.

Лариса молча взяла у него из рук снимок и спрятала его в сумку. «Как всегда — о чем угодно, только не о главном, — подумала она со смешанным чувством обиды и жалости. — Уж не ревнуешь ли ты меня к Алексею?» Эта мысль заставила ее улыбнуться.

— Ты прав, от качества бумаги зависит многое, — сказала она, продолжая улыбаться, мысленно говоря ему, что она разгадала его, и не сердится на него, и сочувствует ему, но почему сочувствует — этого она, пожалуй, и сама не сумела бы объяснить.

К ним быстро подошла Валеркина бабушка.

— Ларочка, детей уже разобрали по классам!..

— Знакомьтесь, Анна Гавриловна, — сказала Лариса, — это Тетерин, мы когда-то вместе учились…

— Очень приятно. — Анна Гавриловна бросила на Тетерина отсутствующий взгляд и взяла Ларису за руку: — Пойдем!..

Дети чинно стояли на площадке перед зданием школы. Против каждой группы малышей переговаривались провожающие.