Александр Молчанов - Убийца. Пьесы

СЕКА. Это на автобус.

АНДРЕЙ. А если он не отдаст?

СЕКА. Тогда убьешь его.

АНДРЕЙ. Как?

СЕКА. По фигу как. Ножом, например. Нож есть у тебя?

АНДРЕЙ. Есть вон. Ты че, реально что ли? Насмерть, что ли?

ОКСАНА. Сека взял со стола складной нож, потрогал лезвие и поморщился.

СЕКА. Годится. Оксана поедет с тобой. Не хочу, чтобы ты сбежал с деньгами.

ОКСАНА. Я? С ним? На фига?

СЕКА. Да. Билет на автобус стоит сорок рублей, я узнавал. Как раз вам хватит туда-обратно.

ОКСАНА. Сека, ты не офигел?

СЕКА. У тебя что, коза, вопросы какие-то появились?

АНДРЕЙ. Оксану эту вроде еще в прошлом семестре отчислили, так что она в общаге живет только с разрешения Секи, он за нее комендахе приплачивает. Чуть что не так – поезжай в деревню и сдохни там от скуки. Или замуж за какого-нибудь механизатора, тоже перспектива.

СЕКА. Чтобы к завтрему деньги были.

ОКСАНА. Сека сказал, чтобы к завтрему деньги были. И ушел. Козел. И этот еще на меня смотрит. Жалеет что ли? Козел. Козел. Козел. Козлы. Уроды. Чтоб вы сдохли все.

АНДРЕЙ. Да ладно тебе. Нормальная история. Мне еще хуже.

ОКСАНА. Где нормальная? Что нормальная? Ты что, больной? Ты только попробуй ко мне приставать, я Секе скажу. Чего б ты понимал.

АНДРЕЙ. И заплакала. Сидит, ревет, а я вещи собираю.

ОКСАНА. Ходит по комнате, тряпки какие-то перетряхивает, а я думаю, главное, не заплакать еще перед этим, не показать…

АНДРЕЙ. Идем потом по коридору, девки выглядывают из дверей, на нас смотрят, ни фига не понимают.

ОКСАНА. Если он думает, что я проститутка, так я не проститутка.

АНДРЕЙ. На вокзале у меня возникла одна идея.

ОКСАНА. Он мне говорит, ты здесь на улице пока покури, пока я билеты куплю, чтобы не толкаться у кассы. Мне-то что, стою, курю, думаю, какая же Сека тварь. Вообще на всех наплевать, кроме себя. Я бы тоже могла сессию сдать, стипуху бы платили. Здесь многие так. Приезжают, селятся в общагу, потом вылетают из института и живут годами и ничего. Парням, конечно, легче. Пришел к девкам на этаж, выбрал любую и живи. А девушку не каждый возьмет. Вот голубям хорошо. Ходят тусуются. Стипуха не нужна, комната не нужна. Всю неделю выходной.

АНДРЕЙ. Билеты взял, выхожу. Она стоит, на голубей смотрит.

ОКСАНА. В автобус садимся, а у меня тоска такая, как будто я домой еду. Терпеть не могу деревню. Танцы эти. И парни, деревенские дурачки. Выпить, подраться – все культурные интересы. Хотя я здесь тоже по театрам не хожу. Сека, тварь, даже в кино не сводил ни разу.

АНДРЕЙ. Сидим в автобусе, я думаю такой – надо ей хоть сказать что-нибудь или рассказать.

ОКСАНА. Этот еще блин поворачивается с такой проникновенной мордой и говорит…

АНДРЕЙ. Извини, что так все получилось.

ОКСАНА. Слушай, не надо до меня докапываться.

АНДРЕЙ. Я не докапываюсь, я просто…

ОКСАНА. Вот и молчи сиди. Без тебя херово.

АНДРЕЙ. А мне не херово? Мне вон вообще.

ОКСАНА. Заткнулся. Успокоился. И черт с тобой. Вот по этой улице я в институт ходила. А вот тут мы с девчонками гуляли на день города. Дальше деревянные дома, потом бывшая пожарная вышка, говорят, в ней пивнушку хотят сделать, потом монастырь, потом воинская часть, потом лес.

АНДРЕЙ. Она и не заметила, что мы не в тот автобус сели. Пока не буду говорить, скажу, когда выйдем. Сначала я думал, что все. А теперь может быть еще не все. Я ведь всегда думал, что я не просто так на этот свет родился. И у меня есть доказательства. Верные доказательства, стопроцентные. Тогда, когда после восьмого класса мы с Мишкой Астаховым собирались ехать в архангельское училище связи. Уже все, даже документы были отправлены и вызов пришел. До экзаменов неделя, я даже учил чего-то, какую-то геометрию. Мы с Мишкой катались на мотоциклах по ночам, курили, последние деньки догуливали. Мечтали, как будем по Архангельску гулять. А у нас тогда появились колорадские жуки. Красные, ядовитые личинки, жрут все листья на картошке, остаются только ветки. Никогда раньше не было, только в этот год. Бабки говорили, что из Америки специальное биологические оружие в Россию прислали, чтобы вся деревня с голоду вымерла. Потому что у нас только картошка и растет. В общем, я каждое утро на мотоцикл и на поле. Собрал этих личинок в банку поллитровую. Потом в банку налил немного бензина из бака и поджег. Смотрю, как они горят и вдруг мне так херово стало. Проблевался. А лучше не стало. Вечером катаемся с Мишкой, я чувствую, мне все равно херово, как будто обкурился. Говорю – пошли купаться, может полегчает. Искупались, все равно херово. Тошнит. Ночью чуть не помер, так херово было. Мать позвонила в больницу, говорит – иди в приемный покой, там тетя Света, соседка. Прихожу, она мне на глаза посмотрела, на живот, печень пощупала, говорит, готово дело, желтуха. Меня на три недели в инфекционный диспансер за стекло. Родителям и пацанам всем прививки. Но у них обошлось. Мишка съездил в Архангельск, поступил. А я в школу вернулся. Мишка через четыре месяца из училища сбежал. Говорит, тяжело, дедовщина, перваков били так, что стены в комнатах были в крови. Мишка так и остался с восемью классами, отслужил, сейчас сварщиком работает. NO FUTURE! А я школу закончил и в институт поступил. Потому что я думаю, это все было не случайно. Это Бог за мной присматривает. Он наслал ту саранчу, ну то есть колорадских жуков и желтуху, чтобы я в училище не попал. Что-то я должен сделать в жизни. Или великим музыкантом стать или поэтом. А может все для того, чтобы я Маронова убил? Может он Гитлером станет или термоядерную бомбу сделает? Не, я думаю, что-нибудь с творчеством скорее всего. Художником например буду. Я рисовать, правда, не умею, так это теперь и необязательно. Слава Богу, не Возрождение. Конечно, не буду я никого убивать, теперь все обойдется. Все нормально будет, нормально, да.

ОКСАНА. Чтобы квартира была городская. Три комнаты. Торшер. Работать можно где-нибудь в архиве или в магазине. Или в коммерческой фирме. Там платят много, говорят, только непонятно, что делать. И говорят во всех коммерческих фирмах начальники всех женщин трахают. Это уже такая традиция, все про это знают. Ну пусть трахают, главное, чтобы муж не узнал. Особенно если начальник симпатичный, как Сека. Нет, лучше Сека муж, а начальник другой, еще симпатичнее. Нет, лучше Сека начальник, а муж другой, симпатичный и добрый. И чтобы не жадный. Но только не лох чтобы, деньги все-таки чтобы в кулаке держал. В кино бы ходили каждую неделю. На юг, может, съездили. Хотя там сейчас везде война, еще убьют на фиг. Я бы ему готовила, стирала бы, сына родила. А что, хорошему мужику чего не родить. Я ведь когда Секу первый раз увидела, он мне потом приснился. Что у него жена низенькая толстая страшная. Зато ребеночек у них очень красивый. И они идут в кино вдвоем, а я говорю – давайте, я хоть с вашим ребеночком посижу.