Александр Игнашов - Нюрнберг. Скамья подсудимых

Камера Геринга. В дверях — силуэт лейтенанта Уиллиса. Геринг лежит на полу.

УИЛЛИС:Что с вами, рейхсмаршал? (Поднимает его, сажает на кровать.) И часто с вами так?

ГЕРИНГ:Бывает. Боитесь потерять быка в загоне?

УИЛЛИС:Не хотелось бы.

ГЕРИНГ:Мне тоже, я ещё поживу.

УИЛЛИС:Вы не должны перенапрягаться, нервничать.

В тёмном углу камеры возникает Шмаглевская.

ГЕРИНГ (указывает на неё). Пусть она уйдет!

УИЛЛИС:Кто уйдёт? Здесь никого нет.

ШМАГЛЕВСКАЯ:Вы были в Освенциме?

ГЕРИНГ:Пусть уйдёт!

УИЛЛИС:Здесь нет никого!

ШМАГЛЕВСКАЯ:Я работала на железнодорожной ветке рядом с крематорием. Иногда я присматривалась к вагонам, приходящим в лагерь. Знаете, с евреями приезжало много детей… (Исчезает в темноте.)

УИЛЛИС:Что с вами, рейхсмаршал? Я вызову врача.

ГЕРИНГ:Сохранять здоровье для виселицы? Как ваше имя?

УИЛЛИС:Что с вами? Вы не узнаете меня? Лейтенант Уиллис, сэр.

ГЕРИНГ:Уиллис?.. (Замечает возникшего в темноте Ройзмана.)

РОЙЗМАН:До войны я работал бухгалтером в экспортной фирме.

ГЕРИНГ:Его нет?

УИЛЛИС:Кого нет? Здесь никого нет.

РОЙЗМАН:Дела шли неплохо до войны.

ГЕРИНГ:Этот еврей из Варшавского гетто!

РОЙЗМАН:В августе сорок второго меня…

ГЕРИНГ:Пусть он заткнётся!

УИЛЛИС:Здесь нет никого!

РОЙЗМАН:И Моисей, и Мухаммед были рождены в браке мужчиной и женщиной…

ГЕРИНГ:Пусть заткнётся!

РОЙЗМАН:И лишь Иисус чудотворно зачат девственницей Марией. И Моисей, и Мухаммед были женаты и имели детей. Иисус же был холост…

ГЕРИНГ:Пусть заткнётся!

РОЙЗМАН:Иисус был казнён, ученики его были слабы и разрознены. Смертью своей Иисус искупил грехи человеческие и воскрес из мёртвых. Моисей и Мухаммед умерли своей смертью и похоронены в земле.

ГЕРИНГ:Похоронены в земле!..

РОЙЗМАН:Христос был послан Господом к иудеям дабы вернуть народ, погрязший в нечестии, на путь истинный. Бог один, пророки разные! Иудеям был послан Иисус, арабам — Мухаммед. Господь один, пророки разные!..

ГЕРИНГ:Пусть он заткнётся, этот еврей!

Видение Ройзмана исчезает.

УИЛЛИС:Здесь нет никого.

ГЕРИНГ:А этот еврей?.. Господь один, пророки разные…

УИЛЛИС:Я вызову врача?

ГЕРИНГ:Я сам себе врач!.. Я не признаю ни ваш устав, ни ваш трибунал!.. История нас оправдает. Через пятьдесят лет в каждом немецком доме будут памятники Герману Герингу. Маленькие памятники, но в каждом доме! Можете поставить у дверей моей камеры хоть десять надзирателей, пусть смотрят, как я ем, сплю, бреюсь, как испражняюсь. Я не повешусь над сортиром, как повесился от страха Роберт Лей!.. Спасибо, что посадили меня на диету, я доволен!

УИЛЛИС:Вы действительно не считаете себя виновным?

ГЕРИНГ:Перед кем?

УИЛЛИС:Перед всеми.

ГЕРИНГ:Все — это никто! Наши идеи ещё перевернут мир! Наши идеи! Наши идеи…

УИЛЛИС:Прекратите истерику, рейхсмаршал! Возьмите себя в руки!..

Три удара молотка. В зале у микрофона — Вайян-Кутюрье.

ЛОРЕНС:Свидетель, пожалуйста, назовите ваше имя.

ВАЙЯН-КУТЮРЬЕ:Мари Клод Вайян-Кутюрье.

ЛОРЕНС:Мадам, повторяйте за мной присягу: «Я клянусь говорить без ненависти и страха…»

ВАЙЯН-КУТЮРЬЕ:Клянусь говорить без ненависти…

ЙОДЛЬ (со скамьи подсудимых, в слезах). Господи, господи!..

ВАЙЯН-КУТЮРЬЕ:Клянусь говорить правду, всю правду, только правду.

ЛОРЕНС:Поднимите правую руку и скажите: «Я клянусь в этом».

ВАЙЯН-КУТЮРЬЕ:Я клянусь в этом.

ЛОРЕНС:Можете сесть. Итак, вы — француженка… Вы — депутат Национального собрания Франции… Вы родились в Париже?

ВАЙЯН-КУТЮРЬЕ:Третьего ноября 1912 года.

ЛОРЕНС:Во время фашистской оккупации Франции вы участвовали в движении Сопротивления, не так ли? (Она кивает: да.) Вы были арестованы?

ВАЙЯН-КУТЮРЬЕ. Да.

ЛОРЕНС:И депортированы? Вы можете давать показания?

ВАЙЯН-КУТЮРЬЕ:Да.

ЛОРЕНС:Мы вас слушаем. Говорите, пожалуйста.

ВАЙЯН-КУТЮРЬЕ:В феврале 1942 года я была арестована полицией, шесть недель спустя меня передали в руки германских властей. В тюрьме мы перестукивались с соседями по камерам: философ Политцер, физик Жак Соломон… Соломона пытали… (Плачет.) Из карцера он вышел в день казни, ему разрешили попрощаться с женой.

ЛОРЕНС:Успокойтесь, пожалуйста. Из тюрьмы вас отправили в лагерь Освенцим?

ВАЙЯН-КУТЮРЬЕ:Нас было двести тридцать.

ЛОРЕНС:И все — женщины?

ВАЙЯН-КУТЮРЬЕ:Француженки.

ЛОРЕНС:Сколько из вас возвратились?

ВАЙЯН-КУТЮРЬЕ:Сорок девять. Одна из нас, ей было шестьдесят семь, попала в лагерь за то, что хранила дома на стене ружьё в память о муже. Она умерла.

ЛОРЕНС:Что представлял собой двадцать пятый блок?

ВАЙЯН-КУТЮРЬЕ:Это был ад. Евреек сразу отправляли в него.

ЛОРЕНС:Зачем?

ВАЙЯН-КУТЮРЬЕ:Их убивали газом.

ЛОРЕНС:Сколько человек умирало за один день?

ВАЙЯН-КУТЮРЬЕ:Зимой была эпидемия тифа. Человек триста или больше.

ЛОРЕНС:В день?.. Как вас кормили?

ВАЙЯН-КУТЮРЬЕ:Двести граммов хлеба, пол-литра похлёбки.

ЛОРЕНС:Как эсэсовцы обращались с женщинами?

ВАЙЯН-КУТЮРЬЕ:Били палкой по пояснице, пятьдесят ударов. Ночью вызывали на перекличку: лечь-встать, лечь-встать. Нас раздевали догола. В лагере был публичный дом.

ЛОРЕНС:Вы видели, как прибывали новые партии заключённых?

ВАЙЯН-КУТЮРЬЕ:Из молодых заключённых был составлен оркестр. Знаете баркаролу из «Сказок Гофмана»? А «Весёлую вдову»? Ты выходишь из вагона и видишь зелёный газон, играет оркестр. Мужчины — в одну сторону, женщины — в другую. Стариков и маленьких детей тут же отправляли в здание из красного кирпича. Это была газовая камера.

ЛОРЕНС:Этих людей переписывали, ставили клеймо?

ВАЙЯН-КУТЮРЬЕ:Для газовой камеры? Нет.

ЛОРЕНС:У вас клеймо есть?

ВАЙЯН-КУТЮРЬЕ:Конечно. (Показывает клеймо на руке.)

ЛОРЕНС:Трупы в лагере кремировали?

ВАЙЯН-КУТЮРЬЕ:Трупы? В Освенциме было восемь печей. С сорок четвёртого года их стало не хватать. Однажды мы проснулись от страшного крика. Газа не было, и людей заживо бросали в топки. (Пошатывается.)