Александр Игнашов - Нюрнберг. Скамья подсудимых

Телефонный звонок. Кабинет Джексона.

ДЖЕКСОН (в трубку). Господин Президент, я двадцать лет занимаюсь юриспруденцией и не могу допустить здесь суд Линча… Господин Президент, вы назначили судью Биддла членом трибунала от Соединённых Штатов, того самого Биддла, которого вы же сняли с поста министра юстиции. Ни для кого не секрет, что, когда рейхсмаршал Геринг сдался, наши доблестные офицеры устроили вечеринку, а проще говоря, попойку в компании с ним. Фотографии были в газетах… Простите мою горячность, но мы компрометируем нашу страну… Нет, господин Президент… Что касается вынесения приговора, наши с русскими представления о справедливом суде расходятся… В таком случае я готов просить вас об отставке… Всего доброго, господин Президент!.. (Кладёт трубку, достаёт из внутреннего кармана блокнот, открывает его, что-то пишет, на стук в дверь не реагирует и не замечает, как в кабинет входит Лоренс.)

ЛОРЕНС:Добрый вечер, Роберт… Роберт, вы слышите меня?

ДЖЕКСОН: Простите, задумался.

ЛОРЕНС:Я стучал. Дверь была открыта. Я вижу, вы устали.

ДЖЕКСОН: Старею.

ЛОРЕНС:Если бы я был женщиной, предложил бы вам помассировать шею.

ДЖЕКСОН: А лучше голову!

ЛОРЕНС:У вас красавица-секретарша!

ДЖЕКСОН: Мисс Элси боится мышей и дурных снов. Сто лет не была дома, последний раз уезжала из Вашингтона ещё до войны. Кажется, она влюблена в меня.

ЛОРЕНС:Мне так не кажется, я уверен.

ДЖЕКСОН: Скоро у неё будет новый босс.

ЛОРЕНС:Уход в отставку — самое лёгкое решение всех проблем. У вас осталось два дня, чтобы дописать речь.

ДЖЕКСОН: Да-да, теория, право, исторические параллели… Президент считает, что надо проявить гуманизм.

ЛОРЕНС:Нужен оправдательный приговор? Для всех?

ДЖЕКСОН: Это суд, или скотобойня?

ЛОРЕНС:И вы пойдёте на это?

ДЖЕКСОН: А вы, сэр?

ЛОРЕНС:На это пойдут все, кроме русских. Ещё в Лондон, где был написан устав трибунала, русские привезли перечень нежелательных вопросов. Пункт первый: секретный протокол к советско-германскому договору о ненападении и всё, что с ним связано. Последний пункт: советско-польские отношения, проблема Западной Украины и Польши. Наши французские друзья со своей стороны предпочли забыть позор Мюнхенского соглашения с Германией. У каждого в шкафу свой скелет. Вот и у вас теперь свой.

ДЖЕКСОН: Если хоть один нацист уйдёт от ответственности…

ЛОРЕНС:Русские не пойдут на оправдательный приговор.

ДЖЕКСОН: Искать общий язык с русскими? (Пауза.) Ваша честь, вы читаете газеты?

ЛОРЕНС:Не всегда.

ДЖЕКСОН (пролистывает одну из газет). Как вам такое: «Мы приходим к единственно верному выводу, — Геринг контролирует ход суда».

ЛОРЕНС:Мистер Джексон, ход суда контролируем мы. Ваш русский коллега уже заявил мне, что я не способствую правосудию.

ДЖЕКСОН: Со стороны кажется, что вы намеренно…

ЛОРЕНС:Вы забываетесь, мистер Джексон!

ДЖЕКСОН: Прошу прощения, ваша честь.

ЛОРЕНС:И вы, и русские будут допрашивать Геринга. Со своими претензиями обращайтесь к себе или к ним. Кстати, русские требуют рассмотреть вопрос об ответственности подсудимых за подготовку бактериологической войны. Я получил от русских документы по этому вопросу.

ДЖЕКСОН: У вас есть сомнения?

ЛОРЕНС:Их свидетель, доктор бактериологии Берлинского университета Шрайбер, в апреле сорок пятого года был главным врачом военного и гражданского секторов Берлина. Почти год он провёл в лагере для военнопленных и только недавно обратился к советскому правительству с заявлением.

ДЖЕКСОН: Это заявление написали русские?

ЛОРЕНС:А он подписал. И выучил речь, чтобы выступить здесь… У меня есть неплохой коньяк.

ДЖЕКСОН: Знаете, у меня тоже. Не хотите рюмочку?..

Сквозь помехи пробивается музыка, звучащая по радио, затем раздается голос.

ГОЛОС ПО РАДИО:Привет, Германия! Рождество приближается к Нюрнбергу. Во Дворце Правосудия каникулы. Недалек тот час, когда здесь решится будущее мира. Ну, а мы с вами в этот вечер слушаем любимые мелодии и загадываем желания. Конечно, хотелось бы…

Радиопомехи, затем танцевальная музыка.

В камеру Геринга входит Уиллис.

ГЕРИНГ (не вставая с кровати). Заходите, друг мой, заходите. Пришли меня поздравить? Я ждал вас.

УИЛЛИС: Я знаю, как может быть одиноко на Рождество, если ты вдали от дома.

ГЕРИНГ:Последнее Рождество в моей жизни — вы это хотите сказать? Что там сейчас по радио?

УИЛЛИС: Наверное, музыка.

ГЕРИНГ:Ваша или наша?

УИЛЛИС: До Рождества несколько минут. (Передаёт фляжку.)

ГЕРИНГ (отпивает). Коньяк? Между прочим, за это вы можете пойти под суд.

УИЛЛИС: Ваши жена и дочь здесь, в Нюрнберге.

ГЕРИНГ:Думаете, свидание с ними сломает меня? (Отпивает ещё.) Что вы делаете на Рождество у себя в Техасе? Собираетесь за столом всей семьей? А утром, после Рождества?

УИЛЛИС: Открываем подарки, едем в церковь, потом — к бабушке, она угощает нас индейкой.

ГЕРИНГ:Детство — самые счастливые дни!

УИЛЛИС: С дедушкой я ходил на охоту на перепелов.

ГЕРИНГ (отпивает ещё, возвращает фляжку). Я был главным егерем Германии. А какая охота в моём поместье!

УИЛЛИС (отпивает из фляжки). Гитлер любил охоту?

ГЕРИНГ:Фюрер был вегетарианцем, считал, что убивать животных аморально.

УИЛЛИС: Да?

ГЕРИНГ:Да!

Оба смеются.

ГЕРИНГ:Вегетарианец, но какие устраивал обеды! Сам не пил и почти не ел. Знаете, друг мой, вы напоминаете мне лучших молодых офицеров, которые у меня служили.

УИЛЛИС: Спасибо, сэр! (Отпивает из фляжки, передает её Герингу.)

ГЕРИНГ:Непостижимо, как в апреле сорок пятого в Германии не нашлось ни одного офицера с зажигалкой, чтобы спалить наши архивы!.. (Пауза.) Рождество! Последнее Рождество в моей жизни… Год назад фюрер вернул в нас веру. Я помню, как он болел. Глисты, боли в желудке. Операция на горле. Восемь дней фюрер молчал, в Рождество заговорил. Его речь по радио вдохновила нас. Он обещал новое оружие и новые победы. Танки Рундштедта пошли на Антверпен. Наступление захлебнулось, Рундштедту дали Железный Крест, последняя наша надежда умерла… С Рождеством, лейтенант!..

Белые хлопья снега кружат над землей под музыку и помехи в радиоэфире. По коридору Дворца Правосудия идут навстречу Руденко и Джексон. Кивнув и разминувшись, через пару шагов останавливаются и сходятся вновь.