Александр Галин - Сирена и Виктория

Сирена.Какая улыбка у тебя добрая… Глаза… какие хорошие… Ты извини меня. Очень сейчас напряжённая жизнь – не каждый мужик выдержит, а я женщина. Кругом такое страшное ворьё… В какое тёмное время живём! Вечером приходится расслабляться… Ну какой ты интересный оказался! Балкон, говоришь? Он у меня застеклён, балкончик-то.

Константин.Очень хорошо.

Сирена.Только у меня там… склад боеприпасов, на случай очередного передела собственности, – канистр семь спирта. Покрышки со старой машины там, я их ещё не продала. У меня сейчас «Ауди», а до этого я три года на нашей «Волге» ездила… Ты меня извини, ладно? Не скажу, что ты, конечно, Аполлон Бельведерский… Сначала ты меня разочаровал. Ты, когда у двери-то там позвонил, увидела тебя в глазок, думала, какой-то агитатор пришибленный: очки, портфель… Это ты, значит, под научного работника косишь? под доцента? Как в фильме про шпионов?

Константин.Весёлый вы человек…

Сирена.Я очень весёлый. Ты меня раньше не встретил. Анджелу Дэвис помнишь?

Константин.Анджелу Дэвис? Помню. Боролись за её свободу.

Сирена.У меня волос на голове было в два раза больше, чем у неё, а за мою свободу никто не боролся. Мы с ней примерно в одно и то же время в тюрьму сели… Значит, всё делаешь по науке, да? Я, честно тебе скажу, тёмный валенок… в этих вопросах. Сейчас так много новых этих слов специфических появилось. Иногда услышишь от своих помощниц слово, спросишь: а что оно означает? – в ответ смех. Жизнь, Костя, прошла в темноте, у фанерной стенки… Знаешь, кто меня в этой жизни по большому счёту любил, Костя?

Константин.Кто?

Сирена.Клопы.

Молчание.

А я, Костя, признаюсь тебе… сейчас знаешь, что подумала?

Константин.Пока не знаю.

Сирена.Знаешь, что? Жизнь-то одна. Может, пусть моя подруга… пока подождёт? Ну-ка, иди выпей-ка со мной. Давай для начала посидим за столом… как положено… На балкон-то я, наверно, с тобой не рискну: не те мои годы. Я вот пока просто посижу, тебя послушаю… мадерки выпью. Потом поглядим. Давай, давай, иди сюда! Налила я тебе.

Константин.Пить?.. Я не могу. Вы знаете, у меня ещё есть заказы.

Сирена.Ну уж ты мне про другие-то заказы не говори теперь, всё я про тебя знаю. Но ты хоть немного-то меня обмани. Мы же доверчивые, женщины: нас обманывают, а мы всё равно вам доверяем… Нельзя так нельзя… Слушай, тебе такая фамилия «Кулёк» ничего не говорит?

Константин.Кулёк? Нет.

Сирена.Вот и я тоже её убеждаю: главное, что у этого «кулька» внутри. А внутри-то у него семь домов по чётной стороне и десять – по нечётной. Он почти улицу целую купил. Вот я и хочу его партнёром-то своим сделать: квартиры-то надо будет продавать. Ты Виктории скажи… мол, как специалист: чем хуже у человека фамилия, тем, мол, в остальном он лучше… А вообще-то я для неё это всё, с тобой, надумала. Страдает она… Она… она так мучается!

Константин.Где наша собачка?

Сирена.Какой ты ласковый, собачкой её назвал… Она здесь.

Константин.Здесь? Где?

Сирена.А она спряталась.

Константин.Её что, раньше не обрабатывал специалист?

Сирена.Не знаю. Она в этих вопросах со мной такая скрытная. Может, и обрабатывал… А скорее всего, что нет: откуда у них, в народном образовании, специалисты! Да и у нас, в торговле, как всегда было: или он Абраша, или он пьяный. Недавно разговорилась я тут в элитном клубе с одним из фонда милосердия, разговорилась о эрогенных зонах, а он, пьяный зверюга, как зарычит на меня в ответ: «Я зону только одну знаю!» …

Константин.У вас сучка?

Сирена.Она, конечно, скорее, сучка, чем кобелёк. Ты только так с ней… не надо… Это со мной можно по-простому, – я всякое в жизни видела, вплоть, Костенька, до тюремных бараков… Она этого не поймёт. (Долго смеётся). Её прямо ужас обуял. А ей говорю: «Ну что он такого плохого тебе сделает? Твои фантазии ведь, не его… Не захочешь ничего – пусть он просто напротив тебя посидит, ты на него посмотришь…» Боится она тебя… А, я вот уже не боюсь, я вот так осмелела, что даже готова тебя по голове погладить. Ты поседел-то не на работе ли? (Гладит его волосы). Дают тебе, наверно, наши леди прикурить!..

Молчание.

Константин (смущён. Встаёт, отходит от неё). Но… всё-таки у меня времени немного…

Сирена.Пойми, Константин, мы же с ней простые советские женщины, кто из нас мог ожидать, что будем жить при такой свободе нравов… Так что ты к ней не торопись. Она пусть пока там книгу почитает… Посиди пока со мной, я ведь тоже ещё не старая. Не спеши ты так… А, вот я тебя по-другому представляла, думала, ты высокий… Козерог, одним словом!

Константин.Понятно.

Сирена.А что тебе понятно? Всё равно, нравишься ты мне… Костя…

Константин.Честно говоря… меня эта ситуация немного напрягает.

Сирена.А я, думаешь, не напрягаюсь? Я вот на тебя смотрю и знаешь, как напрягаюсь!

Константин.Мне пора работать.

Сирена.Работай! А ты отворачиваешься, на меня не смотришь… Ну иди сюда! Сядь. (Сама подходит к нему.) Чего я за тобой по комнате бегаю? Не уходи… глаза-то не отводи! Со мной и выпить нельзя, что ли?

Константин.Можно мне вам один вопрос задать?

Сирена.Да почему один, Костенька? Задай два, три задай…

Константин.Как вас зовут?

Сирена.Сирена Матвеевна… Сирена. Ты зови меня Сирена.

Константин.Намордник будем надевать?

Сирена.А?

Константин.Смирная она или с характером?

Сирена.Намордник-то зачем?

Константин.Где животное?

Сирена.Она моя подруга, дорогой для меня человек – не надо так про неё. Я решила тебя пригласить не потому, что мы животные. Страдает она одна, очень страдает.

Константин.Она не кусается?

Сирена.Я её с интимной стороны не знаю, Костя. Я никогда никого не кусала, считаю, что это женская распущенность. Меня кусали… Да вот этот Ашот, партнёр мой, он всё мне обещает, говорит: «Я тебе, курва, горло перекушу!» Вот я английский выучу – я его поменяю, буду работать с одним тут латышом. Но они такие стали неприступные, такие гордые латыши стали! Он по-русски говорить не хочет, требует язык международного общения.

Молчание.

Слушай, ты-то будь со мной ласковым. Одно же зверьё ведь вокруг! Мне денег не жалко, я могу тебе вперёд заплатить, за двух: и за неё и за себя.

Константин.Время идёт, и эта ситуация всё больше мне не нравится!

Сирена.Да что ж ты деловой-то такой, Витенька?