Александр Галин - Библиотекарь

Наташа.Давайте помогу.

Ковалёв.Спасибо, спасибо. Уж теперь я дотащу сам. Подождите, дева моя. Когда автобус поднялся на холмы, я увидел вдалеке наш монастырь, в окнах вашей артели горел свет… Вы меня ждали?

Наташа.Ждала.

Ковалёв.Когда женщина ждет, жилище приобретает смысл. Если никто не ждет добытчика, он не может быть счастлив. Жилище его холодно и пусто.

Наташа.Надо было Юру послать.

Ковалёв.Юрочка не может стоять в очередях. Когда он был совсем мальчиком, он меня спрашивал: «Дедушка, почему Бог заставил нас добывать себе пищу, разве нельзя было сделать нас такими, чтобы можно было жить только дыханием?»

Наташа.Что купили?

Ковалёв.Не знаю. Хватал все, что попадалось под руку. (Громко.) Юра!

Наташа.Он ушел куда-то.

Ковалёв.Мать встречать. Как это я его не увидел? Вы не обратили внимания, он плащ надел? Там довольно прохладно… В очереди за огурцами рассказали историю: вроде бы один инвалид убил женщину курицей. (Пауза.) Ждали они кур. Сначала живыми стояли, потом, на ночь, мертвыми, потом опять живыми. Наконец до нее дошла очередь, и подвернулся инвалид. Она в сердцах ляпнула что-то, а он ее мороженой курицей по виску… Кто за все это ответит, Наташенька?

Молчание.

Да-а! Самое-то главное я не рассказываю! Мы здесь в районе ничего не знаем, а в области все время что-то происходит. Говорят, голос нашли и арестовали!

Наташа (отстраненно). Какой голос?

Ковалёв.Человеческий голос. Там за железнодорожным вокзалом все еще собираются толпы людей.

Наташа.А да, мне рассказывали…

Ковалёв.Но что поразительно! Он ведь никого не ругал, ничего такого запретного не говорил. Просто возникал и разговаривал иногда, читал отрывки из наших же газет. Милиция с ног сбилась, все этот голос искали! Никто не может понять, как он появлялся, откуда звучал голос. Я в очереди встретил знакомого, он своими глазами видел, как люди стоят и ждут. Ждут! Очень много молодежи, все на каком-то подъеме. Говорит, вокруг на улицах была паника, говорит, соли нет в магазинах, мыло всё раскупили… несколько юродивых там, конечно… их отгоняют…

Наташа (смотрит в сумках). Это что?

Ковалёв.Вот это? Дайте-ка я очки надену. Так… Это хлорофос.

Наташа.Вы своих гостей морить собираетесь?

Ковалёв.У нас клопы, дева моя, клопы. У вас их нет?

Наташа.В моей комнате, слава богу, нет.

Ковалёв.Я вас поздравляю, дева вы моя прекрасная.

Наташа.Владимир Викторович, я же просила вас, не зовите меня так. Какая я вам «дева»? Вчера приезжала областная комиссия, я показывала территорию, а вы мне: дева! Я чуть со стыда не сгорела.

Ковалёв.Областная комиссия? Я думал, к вам прислали новых инвалидов. А я-то гадал: что у них, у бедных, не так? И видят, и слышат… Я ведь решил, что у них что-то с головой. Один особенно хорошо зевал, с таким искусством!

Наташа.При моем контингенте тоже не надо. Паша уже начал: дева Наталья Петровна! Они все улавливают не хуже нас с вами.

Ковалёв.Сказали бы комиссии, что я тоже контингент.

Наташа.Они так и подумали. Масло растительное где?

Ковалёв.А где подсолнечник, спросите сначала. Где многие культуры и злаки, произраставшие на русской земле? На-та-а-лья Петровна! Что, что это за тетка такая! Я никогда не буду вас так величать. Конечно, вы большой начальник, а я всего лишь библиотекарь. У меня в подчинении только один человек, и тот – мой внук. У вас, понимаете ли, «специализированное предприятие», «артель картонажных изделий»! Слова-то какие! Бросает в дрожь. Хочется немедленно занять место в строю.

Наташа.Иногда я смотрю на вас…

Ковалёв.…и думаю: не посадить ли его коробочки клеить?

Молчание.

Клеил, дева моя, клеил, и деревья валил. А вы думаете, где я библиотечному делу научился?.. В университете-то я изучал древние языки… Нет, вы – дева, юная, чистая дева! Ну улыбнитесь хотя бы раз!.. Оставьте эти проклятые сумки! Дайте посмотреть на вас. Двести шестьдесят седьмой заслужил: притащил столько провизии. Как я люблю, когда вы поднимаете волосы по-старинному, открываете лоб.

Наташа.Время идет, у меня ничего не готово. Чем вы будете своих гостей кормить?

Ковалёв.Что это, и бусы у вас новые? Слова-то какие попадаются сегодня – бусы! Наташа, Натали, сядьте, дружочек.

Наташа.Только, ради бога, без «Натали»!

Ковалёв.Ну хорошо, хорошо. Я хотел вас спросить кое о чем.

Наташа.Вы как будто меня не слышите! Готовить пора.

Ковалёв.С Юрочкой общались?

Наташа.Водку все-таки купили!

Ковалёв.Наташа, я не буду скрывать от вас: на коньяк у меня не хватило денег. Конечно, коньяк приличнее, но мы не можем позволить себе…

Наташа.Не надо было вообще ничего.

Ковалёв.Ну как это, как это! Приедут двое мужчин, – вы думаете, о чем говорите? Сегодня вы познакомитесь с Юриным братом.

Наташа.Мы знакомы.

Ковалёв.Ах да! Ну конечно! Валера же приезжал сюда уже при вас. Голова моя в сквозняке, уши надо заложить, все выдувает. Это Юрочка пришел ко мне в детстве с пальчиками в ушах и говорит: «Дедушка, ты мне сказал, что у меня в голове сквозняк, так я дырочки заложил». Такой был живой мальчишка!.. Ну, и как он вам?

Наташа.Кто?

Ковалёв.Валера. Единоутробные братья – а просто ничего общего, как будто и матери у них разные. А второй мужчина знаете кто? Юрочка вам не рассказывал?

Наташа.Я не спрашивала.

Ковалёв.Это наш новенький отчим. Он появился совсем недавно, мы его еще не видели. Сегодня нам его показывают… Юра редко видел мать… Но я не об этом хотел… Наташенька, когда вы приехали сюда, вы озарили Юрину жизнь, не осталось следа от его спокойствия, опять появилась бессонница, эти его страшные головокружения… (Смеется.) Читать стал меньше, поглупел… А какие беседы он проводит у вас в артели! Я тоже слушаю.

Наташа.Вы ему передайте: не надо обо всем с ними говорить.

Ковалёв.Почему?

Наташа.Люди они отсталые.

Ковалёв.А мне кажется, они все понимают. Наташа, скажите откровенно… Как бы это выразиться точнее… Юрочка кажется вам неудачником? В тридцать пять лет выдает книги!.. Его мать оставила моего сына: когда Юрочке был год, у нее появилась новая семья. Сын рано умер, Юру растили мы с женой… Вы, наверное, знаете, Наташа, что Юра был осужден?

Наташа.Да, знаю.

Ковалёв.Ужасно! Первый раз – совсем молодым человеком, еще в Ленинграде. Его посадили в больницу, хотя он был совершенно здоров! И за что? Молодые люди надумали издавать журнал, студенты, – вот, собственно, и все. Юра собрал стихи, рассказы и написал предисловие. Ему и пришлось отвечать. Никто не вступился за него. Столько профессоров в университете, доцентов – никто! Все молчали. Из университета, с последнего курса, – в сумасшедший дом! За что?.. А потом снова… колония… У него жуткая судьба! Он немногого добился в жизни. Брат Валера уже дважды был женат, обе спортсменки – альпинистка и слаломистка… Никак не могу понять, зачем он приезжал. Пил, ругался страшным матом – хорош был!.. Удачлив: на два года моложе Юры, а какая сделана карьера!.. (Пауза.) Вы же знаете, Наташа, их мать – диктор областного телевидения. Быть сыном такой известной женщины тоже ведь нелегко. Юра каждый день смотрит на нее, слушает, как она читает вести с полей, но они, можно сказать, не встречаются… Что все-таки Валера тут делал месяц назад?.. Приехал вдруг на рыбалку с товарищем…