Габриэль Марсель - Пьесы

Входит Эдме. Впечатление такое, что она вот-вот упадет.

Эдме. Кто сейчас приходил?

Осмонда. Господин Мегаль зашел на минуту.

Эдме. Кто ему разрешил прийти?

Осмонда. Мне нужно было с ним поговорить в присутствии папы.

Эдме. Так ты тоже был здесь?

Клод. Да.

Эдме. Что все это означает?

Осмонда. В твое отсутствие было принято решение. Пожалуйста, я готова посвятить тебя, но предупреждаю, что отказываюсь дискутировать на эту тему.

Эдме. Ты отказываешься?!

Осмонда. Категорически. Господин Мегаль приглашает меня в качестве учительницы к своим детям.

Клод (вполголоса ). Это не вся правда.

Эдме (Клоду). И ты ей разрешаешь? Так вот твой авторитет, твое влияние на нее!..

Клод (вспылив). У меня нет никакого влияния на дочь господина Сандье! Я только констатирую, что она достойна своей матери и идет по ее стопам.

Эдме. Клод!..

Клод. А теперь, Эдме, выслушай меня: я пользуюсь, вероятно, последней возможностью сказать тебе, что я думаю, — поскольку не собираюсь дольше оспаривать тебя у жертвы, по поводу которой ты так расчувствовалась в последние дни.

Эдме. Что?.. Ты хочешь бросить меня?

Клод. Я не вправе лишать этого умирающего забот, которыми тебе не терпится его окружить.

Осмонда. Папа, у тебя снова такое выражение лица… ты не владеешь собой.

Клод(грубо). А ты здесь при чем? Ступай, договаривайся с этим субъектом об условиях.

Осмонда. Условиях?

Клод. Уж не думаешь ли ты, что он собирается брать тебя на равных?..

Осмонда (с оскорбительной мягкостью). Ничего. Я не сержусь на тебя. (Уходит.)

Эдме. Клод, удержи ее!

Клод. Можешь пустить в ход свою власть.

Эдме. Останови ее!

Клод. С сегодняшнего дня мне безразлично, что делает твоя дочь и что делаешь ты; я больше не имею к этому никакого отношения.

Эдме. Ты жесток!

Клод. Вот один из немногих упреков, которых я от тебя еще не слышал.

Эдме. Вспомни, ты ведь простил меня.

Клод. И она это говорит всерьез… Так ты не понимаешь, что сейчас уже одно слово «прощение»… но нет, довольно! меня тошнит от всех этих объяснений.

Эдме. Меня тоже, поверь.

Клод. То, что я тебе только что сказал — это совершенно искренне. Теперь, когда она нас покидает, нет смысла продолжать совместную жизнь. У тебя, насколько я понимаю, большие обязательства в отношении другого человека, отныне ты можешь выполнять их без помех. Что же касается меня, то я, вероятно, откажусь от пасторства.

Эдме ( с испугом). Быть не может!

Клод. Те слабые силы, которые, как мне казалось, еще были у меня — я чувствую, что они меня оставили.

Эдме. Ты не можешь так внезапно утратить веру, это немыслимо!

Клод. Я не знаю. Возможно, истинная вера мне никогда не была дана.

Эдме. Истинная вера… Но вспомни, когда мы были с тобой невестой и женихом — как ты говорил о жизни, с какой убежденностью ты произносил некоторые слова… ты был искренен!

Клод. Я был искренен, я был счастлив тогда.

Эдме. Твои глаза сияли, мне казалось подчас, что я вышла за тебя из-за этого взгляда… Никто в моем окружении не говорил как ты; лица у них были невыразительны. Ты же, одна лишь твоя интонация… ты словно открывал передо мной мир.

Клод. Но десять минут назад Осмонда уверяла меня, что именно эти фразы, слишком часто повторяемые, отвратили ее от веры.

Эдме. Это были не они: те были новыми тогда — новыми, нестертыми.

Клод. Я открывал для тебя мир? Что это был за мир?

Эдме. Я не знаю.

Клод. Но вспомни дальнейшее. Первые месяцы нашего брака. Сомнения, охватившие меня. Длительные прогулки, которые ты совершала в одиночестве и возвращалась усталая, печальная, с непроницаемым лицом. На все, о чем я спрашивал, ты отвечала односложно; во мне накапливалась горечь.

Эдме. Ты мне не говорил об этом.

Клод. Любил ли я тебя в то время? Любила ли ты меня? Мы этого не помним, мы, может быть, не знали этого никогда. (Молчание.) Ты связала со мной свою жизнь, уверовав во взгляд, в интонацию. Взгляд, обещавший… что? Это таинственное обещание не было выполнено: вот и вся история нашей совместной жизни… ( После паузы.) И то же — когда я думаю о Боге. Я верил порой, что он говорит со мной — возможно, это была лишь экзальтация; она вводила в заблуждение. Кто я? Когда я пытаюсь постичь себя, я ускользаю от себя… Минуту назад мне казалось, что я ненавижу тебя; казалось, что я готов тебя убить, выгнать, топтать ногами… И вот это прошло… Ты не находишь, что ему везет?

Эдме. О ком ты?

Клод. Ты знаешь.

Эдме. Почему ему везет, Клод?

Клод. Потому что он скоро покончит со всем этим.

Эдме. Тебя не пугает смерть?

Клод. Нет… не думаю. Как бы то ни было, это единственный шанс человека. Даже если это — не дверь, которой предстоит отвориться.

Эдме. У тебя больше мужества, чем у меня.

Клод. Ты боишься быть судимой?

Эдме. Да… пожалуй.

Клод. A я — напротив… Явиться людям тем, кто ты есть, или… уснуть вечным сном.

Эдме. Почему ты улыбаешься? О чем ты думаешь?

Клод. Помнишь то место над Сен-Лу, где почва вдруг резко оседает? Там такой зеленый излом, в глубине его течет Равенуза, вдали — горы; в ясный день за долиной виднеются Три Клюва… Как-нибудь вечером, после обеда, можно поехать туда — как в самое первое время, и тогда…

Эдме (в страхе). Нет, нет, я не хочу…

Фелиси (за дверью). Подождите, мадемуазель, я предупрежу господина пастора. (Входит.)

Клод. Что, Фелиси?

Фелиси. Это мадемуазель Обонно с маленьким Рене: так она назвалась.

Клод. Почему вы сказали, что я здесь?

Фелиси. Ну а разве вы не здесь? (Клод и Эдме обмениваются взглядами.) Пожалуйста, входите, мадемуазель…

Входит молодая девушка, она ведет за руку малыша лет пяти, в руках у него — букет роз.

М-ль Обонно. Добрый день, сударыня, добрый день, господин пастор. Извините, что зашла в такой час: но Рене сегодня увозят, и мы провели весь день в беготне.