Грег Гамильтон - Общество слепых

Даниела. – Поначалу мне тоже так казалось… Когда рухнул железный занавес, наши политики, перебивая друг друга, заверещали, что ветры перемен наконец-то задули с запада. Какая чушь! Сегодня, как и всегда, они дуют с востока. Только на сей раз этот хилый ветерок превратился в ураган! Он сбивает с ног и несет за горизонт, не давая возможности остановиться и осмыслить происходящее. Мы стали подозрительными, перестали доверять друг другу, на глазах утрачиваем доброту, становимся жесткими и жестокими. Подобные людишки и раньше водились среди нас, но как же быстро они стали плодиться!.. А наша хваленая самоуверенность? Первые во всем! В длине ног, радиусе полета ракет и быстродействии компьютеров… Не говоря уже об умении отмывать денежки, строить интриги и прятать концы в воду. Русские доказали, что в этих вопросах мы просто неучи!.. Отличная компенсация за жевательную резинку, кредиты и кока-колу!.. Ветры перемен дуют с востока, господа, и от них не отгородиться даже стеной, наподобие Великой Китайской… Великая Американская стена! Объявить, что ли, сбор пожертвований на ее сооружение?

Каролина. – Недурная идейка!

Даниела. – Ты находишь? Возможно, мы к ней еще вернемся. Актуальность подобных тем не ослабевает со временем. Что у нас там еще?

Каролина. – Поздравления от механобаптистов с предложением сотрудничать.

Даниела. – Еще одна команда, желающая полакомиться чужим пирогом. Откажи – вежливо, но решительно. Нечего плодить нахлебников! Пусть крутятся сами.

Каролина. – Чек для мистера и миссис Карабах.

Даниела. – От кого?

Каролина. – От доктора Флетчера, главного врача психиатрической лечебницы.

Даниела. – Поздравляю! Волна нашей популярности докатилась до стен психушки.

Каролина. – Прилагается письмо, из которого явствует, что доктор – один из открывателей синдрома Флетчера-Розенталя «Родина в опасности».

Даниела. – Неужели тот самый Флетчер?

Каролина. – Ты его знаешь?

Даниела. – Нет. Так, говоришь, Родина в опасности? Легче дышится, когда знаешь – есть люди, сознающие это. Отправь чек семейству Карабах.

Каролина. – Миссис Карабах звонила сегодня днем. Ее энергичный монолог мог бы послужить отличной иллюстрацией к тезису о том, как изменения в социальном положении индивидуума сказываются на его дикции и лексике. Поскольку компания на заводе, в которой мистер Карабах потерял зрение, по собственной инициативе взяла на себя все расходы по содержанию семейства…

Даниела. – Так уж и «по собственной»?.. Не мы ли подкинули эту идейку Мэру, а он – компании?

Каролина. – …и семейство ни в чем не испытывает нужды, миссис Карабах настоятельно просит оставить их в покое… Им не нужны ни деньги, ни дешевая популярность, на которой кое-кто греет себе руки. Ничего! И вообще, не пошли бы мы ко всем чертям!

Даниела. – Она так сказала?

Каролина. – Смысл я сохранила. Текст был менее изысканным.

Даниела. – Им, значит, предлагают денежки, безо всяких предварительных условий, просто так, из добрых побуждений, а они просят оставить их в покое… В первую же свободную минуту обязательно загляну в обсерваторию. Похоже, что Земля начинает сходить с орбиты. Верни чек доктору Флетчеру!

Каролина. – Как бы бедный доктор не сбрендил, получив свои денежки назад.

Даниела. – Ничего, сам себя и вылечит. Объясни все, как есть. Семейство, мол, настолько обеспечено, что уже не нуждается в деньгах. Разумеется, в изысканных выражениях!

Каролина. – Вам предлагают деньги, просто так, из добрых побуждений, а вы от них отказываетесь. А потом, когда вам говорят, что Родина в опасности, вы спрашиваете – почему? Доктор обязательно явится взглянуть на нас. Ну, где еще он найдет таких ярко выраженных носителей синдрома, носящего славное имя? Не надо привлекать излишнее внимание. И, к черту матушку Карабах. Есть и другие страждущие.

Вваливается Боб Казарлей. Он напряжен и подозрителен. Оглядывает каждый угол, открывает дверь в соседнее помещение. Замирает посреди комнаты, думая о чем-то своем.

Даниела. – В чем дело, Боб? Что за загадочные перемещения? Где истоки поразившей тебя немоты при столь ярко выраженной тяге к красноречию? Может, поприветствуешь двух трудящихся женщин, посвящающих свои дни общему благу? Кстати, и твоему тоже!

Каролина. – Добрый вечер!

Боб. – А что в нем доброго?

Даниела. – Этот вечер прямо искрится добротой! Новые пожертвования. Новые идеи. Новые предложения о сотрудничестве.

Боб. – Эти предложения, кстати, исходят не от полиции?

Даниела. – Ты у нас участвуешь в конкурсе на самую неудачную шутку? Так хотя бы предупреждай!

Боб. – Неправда, будто человек умнеет с возрастом. Человек умней всего в тот самый момент, когда впервые замечает, что у него есть мозги. С этой минуты он начинает катастрофически тупеть. Что-то подобное происходит с нами, когда мы неожиданно обнаруживаем у себя в кармане сотенную бумажку, на которую можно купить весь мир. И вот в кармане снова пусто, а мир по-прежнему принадлежит не нам…

Каролина. – Любопытное, хотя и достаточно вольное толкование Конфуция.

Боб. – Ошибка, леди. Конфуций в этом забеге не участвует. Слова принадлежат одному из самых бездарных его последователей.

Даниела. – Если ты вознамерился заняться самобичеванием, то выбрал для этого не самое удачное место и не самую благодатную аудиторию. Уже поздно, а у нас полно работы. Уединяйся в конференц-зале и начинай. Там никто не услышит твоих стенаний.

Боб. – Сегодня днем меня посетили два джентльмена.

Даниела. – Сегодня днем наше Общество посетили двадцать два джентльмена. Мы же не делаем из этого трагедии.

Боб. – Эти двое были полицейскими.

Каролина. – Вот как! Значит, в полиции разделяют озабоченность наших ведущих психиатров судьбами Родины?

Боб. – Не знаю, о чем вы, но полагаю, сейчас не время шутить.

Даниела. – Ты, значит, тоже так полагаешь?

Боб. – Беседа получилась самой что ни на есть дружеской. Гости интересовались моим времяпрепровождением. Судя по всему, они прекрасно подготовились к разговору, поэтому темнить я не стал. Я им прямо сказал, что, будучи выходцем из низов и испытав нужду, что, кстати, чистейшая правда, на склоне дней решил ступить на стезю благотворительности. Ни один из них не улыбнулся, хотя последнему в этой стране копу известно, что если Боб Казарлей занялся благотворительностью, то исключительно для того, чтобы облагодетельствовать самого себя.