Грег Гамильтон - Бронзовый лес

Доктор. Боюсь, что это ее уже не интересует.

Ник. Так же, как и она, я могу считать это место своим. Я вернулся к себе.

Доктор. Когда мы говорили о месте в том смысле, в котором сейчас высказывались вы, то имели ввиду пространство, насыщенное предметами и людьми. Не знаю, как с предметами, но кое-кто из обитателей этого дома вам не обрадуется.

Ник. Ерунда! Вы не знаете Джеки, так как ее знаю я. Я не моралист, док. Я знаю, что поступил с ней паршиво, но не умею извиняться. Засела бы где-нибудь с ружьем и встретила мое появление хорошим выстрелом. Это было бы не худшим решением проблемы, но это не в характере Джеки. Что же нам остается?

Доктор. Продолжить с того места, где вас прервали.

Ник. Что-то вроде. Хотя, я не сторонник слепо следовать партитуре. Мне нравится импровизировать.

Доктор. Ваша жизнь с Джеки не была похожа на импровизацию.

Ник. На импровизацию не была похожа моя жизнь с Дороти. Там все было расписано по минутам, начиная с высадки союзных войск в Нормандии и заканчивая моим утренним появлением за мольбертом. Никаких возражений не принималось: ни ухудшение погоды в районе высадки, ни дрожание рук вследствие экспериментов с шампанским на каком-то званом вечере накануне. Можете представить, как это вдохновляло?

Доктор. А, знаете, ваша работодательница была права! Художник должен вкалывать, как проклятый, без ссылок на природную лень и выпитое накануне.

Ник. Но, я не могу работать без вдохновения!

Доктор. Вы надеетесь обрести его здесь?

Ник. У меня болит сердце, Джонатан.

Доктор. Если вас не уложат с первого выстрела, и вы сумеете продержаться на позициях денек – другой, я, пожалуй, вами займусь.

На площадке второго этажа появляется Джеки. Обнаружив внизу Ника, она каменеет, судорожно вцепившись в перила.

В свою очередь, замирает и Ник, увидав жену.

Следует продолжительная пауза.

Доктор. Эй вы, оба, самое время что-нибудь сказать!

Ник. Ты зарядила карабин. Джеки?

Джеки. Ты готов снова прыгнуть с холма, Ник?

Доктор. Он взглянул на нее и понял, что должен ответить «да», иначе она его не воспримет. Отрицательно, детки! Не стойте, как истуканы. Просто, скажите друг другу: «Здравствуй!»

Занавес

Ресторан гостиницы «Чарльстон». Миновало еще две недели. Наступление зимы заметно лишь по одежде присутствующих. Ник в свитере. Доктор Блисс в теплой куртке. На столе перед каждым – стакан с выпивкой. К своему Ник прикладывался значительно чаще доктора.

Доктор. По-моему, вы форсируете события, Ник.

Ник. Тому есть несколько причин. Снаружи похолодало. Надо же как-то этому противостоять. С работой на сегодня я закончил.

Доктор. А начинали?

Ник. Вообще-то говоря – нет. Но я пытался.

Доктор. А как же больное сердце?

Ник. Когда пьешь – ничего не болит. Это, кстати, еще один весомый аргумент в пользу нашего времяпровождения.

Доктор. Зато завтра оно разболится больше.

Ник. Значит, надо пить постоянно.

Доктор. Благодаря таким, как вы, очередь в мой кабинет никогда не иссякнет. Знаете, за что я вас уважаю?

Ник. Вообще-то мне плевать, уважает меня кто-нибудь или нет, но если речь о вас.

Доктор. Все, что вы делаете, вы делаете аргументировано. Вы сбежали от Джеки.

Ник. Дорогая Джеки!..

Доктор. …объяснив этот поступок острой необходимостью находиться где угодно, только не здесь. Год вы продержались в обществе Дороти.

Ник. Дорогая Дороти!..

Доктор. Ваша восторженная реакция на любое женское имя – вероятно, одна из причин, по которой все любительницы живописи от вас без ума.

Ник. Всего лишь один год? Целую вечность, мой друг. Целую вечность!

Доктор. Для вас целая вечность в обществе кого угодно – само по себе достаточный аргумент, чтобы вернуться к Джеки.

Ник. Дорогая Джеки!.. Впрочем, это я уже говорил.

Доктор. Свое общение с Бахусом вы аргументировали очень убедительно!

Ник. А разве к этому занятию можно подходить как-то иначе? Слушайте, док, к чему вы пытаетесь меня склонить?

Доктор. Сбросьте обороты, дружище! Есть вещи, которые лучше обсуждать на трезвую голову.

Ник. А мы что делаем? Это не по-дружески, Джонатан. Вы все время пытаетесь выставить меня хуже, чем я есть.

Доктор. С чего вы взяли?

Ник. Вы постоянно рекомендуете мне бросить пить. На себя посмотрите!.. ( Переворачивает стакан, ставит на стол) Все, бросил!.. Я опять становлюсь абсолютно неинтересным человеком, косноязычным, мрачным.

Доктор. Мы, вроде, и до сих пор не очень веселились.

Ник. …занудой и брюзгой, начну жаловаться на жизнь.

Доктор. Вам-то чего жаловаться?

Ник. Кому же, как не мне? Я пустился в плавание с Дороти, потому что надеялся найти по ту сторону океана – кстати говоря, периодически довольно милого.

Доктор. Вы о ком? Об океане?

Ник. О чем же еще? Так вот – я с того места, на котором вы меня прервали – потому что надеялся найти то, чего мне не хватало. Я вернулся к этим берегам, полагая застать все то, что когда-то составляло смысл моей жизни – и нашел – но зачем мне это, если это у меня уже было?

Доктор. В море дома. На берегу в гостях. Вам никогда не хотелось стать моряком, Ник?

Ник. А что, заметно? Сидишь себе в баре, дегустируешь ром.

Доктор. Разве мы заняты не тем же?

Ник. А романтика?

Доктор. Вот тут вы в самую точку!

Ник. А-а-а!.. Мне нравится такой оппонент, как вы, но не нравится, что вы избегаете споров. Сыпаните какой-нибудь тезис, с которым я буду не согласен. Это сразу придаст остроту нашей беседе и вызовет интерес у окружающих.

Доктор. Где вы видите окружающих?

Ник. А вы?

Доктор. Мне это как-то не пришло в голову. Итак, вы пересекли океан, потом вернулись, не найдя успокоения ни там, ни тут. Недовольство окружающим миром – это всего лишь попытка замаскировать недовольство самим собой.

Ник. Неочевидно, старина! Я, например, собой доволен! Изменится мир – и мы с ним будем в полной гармонии!