Евгений Шварц - Повесть о молодых супругах

Сережа. Нет, я стараюсь представить себе, как все это было. А я в это время дрался.

Маруся. А ты дрался. И вот все кончилось хорошо. А Юрик – как же он может не ходить за мной следом? Так было испокон веков.

Сережа. Ты видела его жену?

Маруся. Нет. Увижу когда-нибудь. Неважно. Ну и все. Какая тяжесть с души свалилась! Я думала – какую это я глупость сделала, рассердила тебя? А оказывается, это ты дурачок.

Сережа. Да вот представь себе. Я не знал. (Обнимает Марусю.) Никому тебя не отдам – вот я какой, оказывается.

Маруся. Ну ничего. Как-нибудь.

Сережа. Опасное место – дом. Привыкаешь тут снимать пиджак. Расстегивать воротник. Ну, словом – давать себе волю.

Маруся. Ничего.

Сережа. Все равно – никому я тебя не отдам.

Маруся. И не отдавай. И пожалуйста. И спасибо. Я так этому рада!

Все исчезает во тьме, кроме кукол. Они поют.

Медвежонок. В доме…

Кукла. Восемь…

Медвежонок. На…

Кукла. Сенной…

Кукла и медвежонок (хором)

Кукла. Чудо!

Медвежонок

Календарь показывает 19 октября. Когда он исчезает, мы видим все ту же комнату. Ясный осенний день.

Валя Волобуевазаклеивает длинными полосами бумаги рамы. Марусямоет второе окно, перегнувшись во двор. Шурочкакрепко держит ее за юбку. Поет задумчиво.

Шурочка (поет)

Маруся, не перегибайся так, у меня голова кружится. Говорят тебе – пусти, я лучше сделаю, и в один миг. А? Вот упрямая! (Поет.)

Что? Денатурат? Валя, у тебя денатурат? На, Маруся. Осторожней. Если поскользнешься да упадешь – я тебя своими руками задушу.

Валя, у тебя никого нет?

Валя. В каком смысле?

Шурочка. Известно в каком.

Валя. Нету.

Шурочка. Удивляюсь. Здоровая. Обаятельная. Свободная. Эх ты! (Поет.)

Ох, Валя, Валя! Я люблю мужа. Уж куда больше любить! Но душа просит… сама не знаю чего. Хоть погоревать во всю силу. И тут своя красота есть. Мы с Мишей, конечно, ссоримся, без этого нельзя. Но как-то по-домашнему. Эх! Люблю тоску! (Поет.)

Валя, ты чего! Маруся, Маруся, она плачет! Да еще слезы бумажными лентами вытирает. А чем окно заклеивать будем?

Маруся (прыгает с подоконника, подбегает к Вале) . Валя, Валечка, что с тобой?

Валя. Я никогда не выйду замуж.

Маруся. С чего ты взяла?

Валя. Не могу влюбиться. Отвращение к мальчишкам. У них руки холодные. На лице какой-то пух. От застенчивости весь каменеет, а туда же лезет обниматься. Убила бы. А кто мне нравится, тот на меня не смотрит.

Шурочка. А тот, кто тебе нравится, постарше?

Валя. Постарше. Не так много. Еще молодой. Лет двадцати девяти.

Шурочка. Мы его знаем?

Валя. Умру, а не скажу.

Шурочка. Вот и проговорилась, дурочка. Значит, знаем.

Валя. Отчего я такая несчастная, нравлюсь только мальчишкам да старикам. Я никогда не рассказывала, такая минута подошла, расскажу. В прошлом году, когда я была на практике, в заводской лаборатории, был там лаборант. Старый, лет сорока. Щеки синие, хоть брился каждый день. Сопит. Нос не в порядке. Задержались мы вечером в лаборатории. Вдруг глаза у него остекленели. Лицо поглупело. Как бросится на меня.

Шурочка. Ну, это уже нахальство!

Валя. Я не испугалась. Только стало мне так скучно. Уйдите, говорю. А он как глухой. Тут меня даже затошнило. Я так его толкнула, что он рухнул. Разбил две колбы, пробирки. А я бежать. А на другой день знаете что он сделал?

Шурочка. Прощения просил.

Валя. Как же, дожидайтесь. Подал заявление, что я посуду побила. С меня взыскали, а я промолчала. Почему? Будто связало нас это вчерашнее безобразие.

Шурочка. Ох, меня там не было.

Маруся. Ох, бедные мы, женщины. Пока найдешь свое счастье – столько переживешь.

Шурочка. Что верно, то верно. Мне Миша говорит: «Ты знатная ткачиха, что ты все про любовь, ты про работу расскажи». Чудачок! У меня руки золотые! Мне на работе все ясно как стеклышко, еще и с другими делюсь опытом. Я хочу, чтобы у меня и дома было не хуже. А у кого тут опыт возьмешь? Все семьи разные.

Маруся. Человек неделим.

Шурочка. Как, как?

Маруся. Человек неделим. Ты правильно говоришь. Каждый хочет добиться, чтобы везде он был на высоте.

Шурочка. А как добиться? «В семейной жизни главное – терпение». Ну, хорошо. Я подумала: нет, мне не утерпеть. А с кем посоветоваться? «Миша, говорю, что есть ревность?» – «Прочти в толковом словаре». Прочла я и даже раскричалась. «Ревность, написано там, – это сомнение в чьей-то верности». Сомнение! Ну уж это ты брось! Значит, если я застукаю Мишу с Ленкой Куликовой – моя ревность пройдет оттого, что сомнений не будет? Ну как тут верить книжкам? Самой надо учиться. Валечка, ты, значит, все-таки влюблена у нас?

Валя. Во-первых, нет. А во-вторых, он любит другую.

Шурочка. Красиво, печально! Ничего, ничего, ты переживай, это душу украшает.

Открывается дверь, и в комнату входят Сережа, Никанор Никанорович, Леня.

Маруся. Ох, откуда вы? У меня такой беспорядок! Я босиком.

Сережа. Да уж.

Никанор Никанорович. Здравствуйте. Простите, мы думали, что дома никого нет.

Маруся. Я не ждала вас.

Сережа. Это сразу видно.

Маруся. Ты не предупредил.

Сережа молча выходит.

Куда ты?

Леня. К телефону. В коридор. Заказать Москву.

Никанор Никанорович. Наш идиот бухгалтер не внес аванс. Мы пришли к вам. Сегодня наш проект обсуждали в главке. Надо узнать. Разрешите позвонить от вас.