Еврипид - Ипполит

Увы! Увы! Нет в мире ничего
Прекраснее, чем добродетель: смертных
Она дарит заслуженной хвалой…

О госпожа, когда завесу с бед
Ты сдернула так быстро, то, конечно,
В испуге я не выбирала слов
И лишнее сказать могла. Но дело
Совсем не так уж страшно… И всегда
Надежнее второе рассужденье.
Чего-нибудь неслыханного я
Покуда не узнала. Афродиты
Здесь чары несомненны. Любишь ты?
Но не одна ж. Другие тоже любят.
И убивать себя!.. Да разве ж всех,
Кто любит иль любви готов отдаться,
За это и казнить? Да польза ж в чем?
Или поток Киприды остановишь?
Ты уступи ему – тебя волной
Он ласково обнимет, а попробуй
Надменно или нагло спорить с ним, —
И что ж? Тебя не искалечит, скажешь?
И в высоте эфирной, и в морской
Пучине – власть Киприды, и повсюду
Творения ее. Она в сердцах
Рождает страсть, и все в ее кошнице [17]
Мы зернами когда-то были. Кто
Истории читал [18]седые свитки
Иль песни разучил поэтов, знает,
Как некогда Семелы царь богов
Безумно ложа жаждал, как Кефала
В чертог свой Эос увлекла для ласк,
Румяная. Среди богов и в небе
Они живут, однако ж, и теперь,
И страсти той несут покорно иго…
А ты, ты будешь спорить? Если так
Тебе одной тяжел закон богов,
То жаль тогда, что не по уговору
Особому отец тебя родил.
Что не другие над тобою боги
Влачат. Или мало здесь найдется
Таких мужей, что на грехи жены
Глаза благоразумно закрывают…
Я более скажу… Таких отцов,
Что сыновьям не прочь в делах любовных
Способствовать. Да умный человек
И всякий так рассудит, что дурное
Не напоказ. А жизни все равно
Не вымерять, как дома. И карниз
Ведь не всегда положишь по заказу…
Ужели же судьбы – да и какой
Еще судьбы! – теченье ты осилишь…
Ты – женщина [19], и если ты могла
Быть честною не реже, чем нечестной,
Считай себя счастливой. Черных дум
Останови ж теченье! Это людям
Доступнее… А рваться одолеть
Богов, дитя, – поверь мне, только гордость.
Любить тебе велела Афродита…
А русло мы недугу твоему
Дожна найти счастливое… Есть чары,
Соблазны слов… Подумаем – найдем
И от твоей болезни мы лекарство:
Мужчина бы не скоро отыскал,
А мы куда на выдумки горазды…

Ее слова страдальческой судьбе
Отрадное сулят успокоенье,
Но я несу, царица, восхищенье,
Пусть горькое, но все-таки тебе…

О, злая лесть – на сладостной облаве
Твоих сетей всегда обилен лов.
Я не хочу отрадной неги слов,
Пускай они мне говорят о славе…

Да, музыка!.. Но эти ризы слов
Узорные… зачем они? Ведь сердцу ж
Лишь Ипполита речь была б отрадна.
Зачем же прямо так и не сказать?
Тянуть зачем, когда вопрос поставлен
Решительный – о жизни? Будь сама
Женою ты разумной и спокойной,
Иль думаешь: тебе бы этот шаг
Я предлагать решилась… для утехи?
Но речь идет о жизни… И никто
Меня, надеюсь, жены, не осудит.

О, ужас, ужас!.. Замолчишь ли ты?
Иль ток речей позорных не иссякнул?..

Позорных! Пусть… Позорные слова
Теперь тебе полезней благородных…
Не лучше ль жизнь усилием спасти,
Чем славою венчать твою могилу?

О нет! О нет, ради богов. Права
Ты, да, я знаю… Но позор не меньше
От этого. Я цепь Эрота с честью
Еще носить хочу… Но ты ведь в бездну
Меня зовешь… О нет, о нет, о нет!..

Ну, рассуди ж… Кто спорит… было б лучше
Не полюбить. А полюбила ты,
Так не беда: найдем мы исцеленье.
Есть у меня и средство от недуга
Любовного – ни чести не вредит,
Ни разума оно не потемняет… [20]

Питье иль мазь твое лекарство, няня?

В том пользы нет, что много будешь знать.

Но хитрости твои мне страшны… Нет ли
Дурного в них… Опасного чего?

Чего же ты боишься, не пойму я…

Речей твоих, чтоб о беде моей
Тесеев сын по ним не догадался…

И, полно… Все улажу я, дитя.
Ты только будь за нас теперь, Киприда,
Владычица морская… Остальное
Не перейдет за тесный круг друзей…

О Эрот! О Эрот!
На кого ополчился ты,
Тем глаза желанье туманит,
В сердце сладкая нега льется…
Но ко мне не иди, молю тебя,
Ни с бедой, Эрот, ни в ярости.
Нет такого огня, и лучи светил
Со стрелой не сравняются горние,
Что из рук своих мечет в нас
Дия сын, и стрелой Кипридиной…

Слепота! Слепота!
Гекатомбы кровавые
Мечем мы на бреге Алфея [21]
Аполлону – в Пифийских храмах…
А Эрота, царя над смертными,
Ублажить, дитя Кипридино,
Не хотим. Пусть ее теремов любви
Он ключарь, но для нас он жестокий бог:
Сеет смерть и проклятия,
Куда ступит Эрот, Зевесов сын…

Ярма не познавшая дева
И брачного чуждая ложа
В садах расцвела эхалийских…
Но, крови и пламени полны,
Дымятся палаты Еврита,
И терем пылает царевны,
И нимфу дрожащую сыну
Алкмены под адские гимны
Проклятий и смерти Киприда
Вручает для горького брака…

Ограда священная Фивы,
Диркеи кипящая пена,
Вы ужасы миру о силе
Могли бы Киприды поведать.
Она, средь блистаний и громов
Склонивши на брачное ложе
Грядущую Вакхову матерь [22],
В объятия кинула смерти,
О, страшная сила и сладость!
Пчела с ее медом и жалом!

Оставьте песни, жены… Я погибла.

Что ж страшного в чертоге слышишь ты?

Там голоса. Постойте, дайте слушать…

Начало страшное… Молчу… Молчу.

Ах… ах…
Несчастная! Чего же ждать еще мне?

Что ты слышишь? Чей же голос,
О любимая царица?
Что тебя, скажи, смутило?
Иль ты страшное узнала?

Я говорю вам – я погибла… Шум
Там, за стеной… вы слышите ль, как шумно?