Зот Тоболкин - Пьесы

Б у р м и н. Вот почести-то! Сам Ворошилов!

С е м е н С а в в и ч. Климентий — свойский мужик. Воевал под его началом. Знаю.

Б у р м и н. Бабы посылки фронтовикам собирают. Я у тебя сбор назначил. Не возражаешь?

А н н а. Места хватит.

Б у р м и н. И застолье им посулил… по случаю завершения уборки.

С е м е н С а в в и ч. Одни воюют… другие застолье справляют. Ловко ли?

Б у р м и н. Обычай дедовский… нарушать не станем.

Между тем собирается н а р о д. Несут с собой вещи, приглушенно переговариваются.

Пришли? Золотые вы мои! А я вас гулянкой заманивал!

К а т е р и н а. Мы и гульнуть не откажемся. За три плана неужто спасибо не заслужили?

Б у р м и н. С таким народом нас разве осилить? Да ни за что! Спасибо вам, бабоньки. Потерпите еще годок-другой, поднатужьтесь! Знаю, что слез много будет! Что поту густо прольете! Зато после встретите сыновей своих, мужиков своих…

Семен Саввич горестно вздыхает, и, словно эхо, единым вздохом отзываются женщины.

И наступят для вас справедливые времена. Будут сыновья матерей радовать. Мужья — жен на руках носить. Расцветет вновь наша вдовая деревенька. Детишки народятся… хлеба выше головы выбухают… на покосе баловство начнется, песни, пляски в праздники, радостный труд — в будни. Вот за что мы воюем! А горе наше, оно не вечно! Потому как человек возник для счастья и радости! Теперь выкладывайте подарки свои. Только не толпитесь. У всех приму… в порядке живой очереди.

П р о н ь к а (он в телогрейке не по росту, в лаптях с онучами). Вот валенки, дядя Федот. Они, правда, не новые, однако носить можно.

Б у р м и н. Валенки знатные, Прокопий. Принял бы их, не моргнув, только…

П р о н ь к а. Ты не гляди, что они подшиты! Они долго продюжат! Мы с Ванькой всего-то одну зиму их проносили.

Б у р м и н. А теперь босиком ходить станете?

П р о н ь к а. Сказал тоже! Мамка лапти сплела. С онучами, знаешь как ловко! Во! (Продемонстрировал.) А в валенках у солдат больше нужды.

Б у р м и н. Голубь ты мой! (Прижал парнишку к себе.)

П р о н ь к а (угрюмо вывернулся). Берешь аль нет? Не возьмешь — сам отошлю.

Б у р м и н. Беру, Прокопий. Беру.

П р о н ь к а. Ты в документ запиши, чтоб без плутовства!

Б у р м и н. Записываю. Вот, гляди: под номером первым — Прокопий Словцов.

К а т е р и н а. Шубейки-то хватит? Не ношеная совсем шубейка.

Б у р м и н. Жалко? А ты не жалей. Пошарь на полатях. Там еще излишки найдутся. Излишки нам ни к чему.

К а т е р и н а, опустив голову, уходит. Входит С т е ш а.

С т е ш а. Я носки связала… возьми. А еще перчатки.

Б у р м и н. Кириллу предназначались.

С т е ш а. Мало ли… Ему тоже кто-нибудь свяжет.

Б у р м и н. Очень даже правильное рассуждение!

У ч и т е л ь н и ц а. Мы школьное знамя передаем. Ребята своими руками вышивали. (Вручает знамя, на котором вязью — ставшие каноническими слова: «Наше дело правое. Победа будет за нами».) И еще две тысячи тетрадей. Для писем.

Б у р м и н. Тетради приберегите. Самим писать не на чем.

У ч и т е л ь н и ц а. Отказывать не имеете права. Дети обидятся.

Б у р м и н. Я разве отказываю? Сам видел, на старых журналах пишете.

Приближается с т а р у ш к а.

И ты, Гурьевна, поднялась? Вот дивья-то!

Г у р ь е в н а. Про сборы прослышала — выползла. Имущество мое примешь?

Б у р м и н. Да, имущество у тебя на зависть.

Г у р ь е в н а. Самое лучшее выбрала.

Б у р м и н. Знаю, знаю. Я не в укор. Да ведь в армию-то что поновей надобно.

Г у р ь е в н а. Тогда хоть крестик прими. Он золоченый.

Б у р м и н. С богом-то что, рассорилась?

Г у р ь е в н а. Мне Евсей оловянный отольет.

Б у р м и н. Вон он чем промышляет! (Евсею.) Эй, Рязанов! На старушечьих-то слезах много добра нажил?

Е в с е й. Сколь есть, все мое. Вот они, денежки за промысел. Бери!

Б у р м и н. Сын воюет, а ты старух обираешь.

Е в с е й. Я их налогом обложил… в пользу фронта. Так что бери, не брезгуй. Казне все едино, как деньги добыты.

Б у р м и н. Казна-то советская. А я тут совет представляю. Кто следующий?

Е в с е й. Ты не ори на меня! Слышь, не ори! У меня сын красноармеец!

Б у р м и н. Чья очередь?

Е в с е й, швырнув деньги, ушел.

Г у р ь е в н а. Он лишнего не берет. Только за материалы.

Б у р м и н. Ладно, ладно, не защищай!

Входит К а т е р и н а.

К а т е р и н а. Вот принесла. Или опять мало?

Б у р м и н. Сколь ни давай, все мало. Я так считаю. И все так должны считать, пока не победим.

Входит д е д С е м е н.

С е м е н С а в в и ч (снимая георгиевские кресты). Награды мои прими. Может, кого-нибудь там отметят.

Б у р м и н. Теперь другие ордена, дедушка!

С е м е н С а в в и ч. А мои чем хуже? Им генералы первым честь отдавали.

Б у р м и н. Ох, влетит мне за ваши подарки: то кресты, то крестики…

Г о л о с а. За это и потерпеть не грех.

— Даем, что можем.

— Дары праведные.

— Гурьевна шесть лет из избы не выходила. Вышла — стало быть, есть причина.

Г у р ь е в н а. У вас сыновья на войне. И мой Тима там же.

К куче добра, сваленного на пороге, подходит А н н а.

А н н а (потерев колечко, сняла не сразу). Возьми. Без надобности теперь. (Отошла к топорам.)

Один топор — черный. Этот символ коробит людей. Они отводят взгляды.

Б у р м и н (бодрясь). Все, что ли? Теперь второй вопрос на повестке. (Достает пол-литра.)

С е м е н С а в в и ч. Давай не будем, Федот. Без вина горько.

Б у р м и н. У всякой скорби свои пределы. Надо и нам хоть на час распрямиться.

Из дома между тем гармонь вынесли.

К а т е р и н а. Жги, Прокопий, наяривай! Ты теперь первый парень.

Пронька усаживается на табурет, играет. Женщины, словно петь разучились, недружно подпевают.

Б у р м и н (отводя старика в сторону). Про Ждана приврал, или впрямь Ворошилов им занимался?

С е м е н С а в в и ч. Мог заняться. Вполне мог. Такое мое мнение.

Входят Е в с е й, Латышев.

Е в с е й (Анне). Тобой, слышь, интересуется.

А н н а. Приберег весточку-то? Долго берег…

С е м е н С а в в и ч (оттесняя Латышева). Ты не так поняла, Аннушка! Он поклон привез от ребят.

А н н а. Не молчи, Андрей! Не молчи!

С е м е н С а в в и ч. Опиши ей в подробностях… тот бой, подле речки.

Б у р м и н. Рапортуй, Андрюха. Мы тоже интересуемся знать.

Л а т ы ш е в. Значит, так… значит, таким манером… Мы перед тем танка лишились. Поначалу как-то непривычно было. Потом освоились. Особенно Кирилл. Сигнал в атаку — он первым через бруствер. Федор, наоборот, не торопится. Зато так чисто косит, что после него и делать нечего…

Б у р м и н. Сибиряк, он такой! Он вроде медведя-шатуна, которого посреди сна разбудили.

С е м е н С а в в и ч. Эдак, эдак! Мужики наши в гневе непобедимо страшные. Их лучше и не гневить.

Е в с е й. А мне на ум нехорошие мысли падали. Все живы, значит? Чего же лучше-то?