Виктор Левашов - Придурки, или Урок драматического искусства (сборник)

СПИВАК. Эти заметки тоже написаны не по-немецки. Вещдовольствие, промотчик, разблюдовка, литраж.

ЗЮКИНА. Пайка, зона, параша, кум.

СПИВАК. Вражеское нашествие всегда приносит в язык народа новые слова. Соцсоревнование, доходяга, фитиль, придурок.

БОНДАРЬ. Млеко-яйко, ахтунг, аусвайс, хенде хох.

СПИВАК. Ликбез, продразверстка, лишенец, нэп.

ЖУК (поспешно). Ксива, сявка, филон, баланда, клифт.

СПИВАК. Социально близкий, социально чуждый, враг народа, колхоз.

ФРОЛОВА. Хватит!

СПИВАК. И у нас есть только один союзник в борьбе против этого нашествия. Только один. «А коли спрашивать станут, скажи: здесь, мол, где-то!..» Если вопросов больше нет, пойдемте на сцену.

ЗЮКИНА. Переодеваться не будем?

СПИВАК. Завтра. Костюмы нужно еще подогнать.

ЖУК. Тогда под замок надо усё. Стырят. И на портянки пустят, тут же бархат!

БОНДАРЬ. Точно – сопрут. (Школьникову.) В столярке чуланчик есть. С замком. Если бы ключ…

ШКОЛЬНИКОВ. Так и сделаем. Берите костюмы.

Жук, Бондарь и Спивак уносят одежду. Школьников выходит вслед за ними. В гримуборной остаются Зюкина и Фролова.

ЗЮКИНА. Ты что ж нас, падла, позоришь? А ну выкладывай сахар! Я кому, тварь, сказала!

Приподнявшись, Фролова хватает ее за волосы, резко пригибает, почти бьет лицом о свои колени.

ФРОЛОВА (вполголоса). Вякнешь еще – задавлю. На тебя у меня сил хватит. (Заметила, что в гримерку заглянул ШКОЛЬНИКОВ. Без перехода.) «Помешаешь ей! Да кто ж на ее капитал не польстится, какая бы она ни была. Нет, таким-то всегда счастье; а хорошие барышни жди да пожди. (Гладит Зюкину, поправляет ей волосы.) Вот вы, скоро ль дождетесь хорошего жениха! Другой бы, может, и взял… да приданого нету…»

Школьников с интересом наблюдает за происходящим. Зюкина тоже замечает его.

ЗЮКИНА. «Так ты думаешь, что только за тем и дело стало?»

ФРОЛОВА. «А то за чем же? Нынче народ-то какой? Только денег и ищут; а не хотят того понимать, что коли у вас приданого нету, вы зато из хорошего роду, образование имеете, всякое дело знаете. А что ваши родители померли да вам ничего не оставили, так кто ж этому виноват!»

ЗЮКИНА (поднимаясь с колен и отходя в сторону). «Так, так, отлично ты рассуждаешь. А вот погоди, и я разбогатею, так замуж выйду…» (Фролова молчит.) Ну? (Подсказывает реплику.) «А что ж мудреного вам разбогатеть!..»

ФРОЛОВА. Нет… Дальше не помню.

ШКОЛЬНИКОВ. Очень интересно. (Фроловой.) Вы – Аннушка? Но она же молодая.

ФРОЛОВА. В лицах сказано: горничная Отрадиной. Может быть и старая дева.

ШКОЛЬНИКОВ. Но Отрадина говорит… как там?

ЗЮКИНА. «А ты девушка молоденькая ты не все говори, что слышишь».

ФРОЛОВА. Шутит.

ШКОЛЬНИКОВ. А почему такая мизансцена? Отрадина на коленях – перед горничной!

ФРОЛОВА. Она же утешения ищет. Предчувствует беду. И плакать может…

Возвращаются СПИВАК, ЖУК и БОНДАРЬ. Спивак отдает Школьникову ключ от чулана.

ШКОЛЬНИКОВ. Удивительно. Лариса Юрьевна умеет объяснять необъяснимое точно так же, как вы.

СПИВАК. В театре все можно объяснить. В отличие от жизни.

ШКОЛЬНИКОВ. А в жизни – не все?

СПИВАК. А по-вашему – все?

ЖУК. Ефим Григорьевич, вы сказали – на сцену.

СПИВАК. Да-да, давайте походим, начнем осваивать площадку.

Спивак, Школьников, Жук и Бондарь проходят на сцену.

ЗЮКИНА (Фроловой). Как ты это сделала? Как ты э т о сделала? Ты – жалела меня! Как сестра! Ты – ты заставила меня плакать! Как ты это сделала?!

ФРОЛОВА. Уймись.

ЗЮКИНА. Научи! Как это делается? Мне нужно, я должна научиться!

ФРОЛОВА. В домработницы опер тебя и так возьмет.

ЗЮКИНА. Нужен он мне! Фраер! Сушки таскает. Лучше бы табаку притащил, пайку опять урезали. Выйду – в театр пойду. В вольный. Возьмут. Тут была одна, до тебя. Приняли. По бытовой шла, мужа убила. Она Кручинину должна была играть. Ни кожи, ни рожи. Взяли. И меня возьмут.

ФРОЛОВА. А второй – Миловзоров?

ЗЮКИНА. С резьбы сорвался.

ФРОЛОВА. Сбежал?!

ЗЮКИНА. Сбежал! Тут сбежишь! Вошел в запретку.

ФРОЛОВА. И… что?

ЗЮКИНА. Первый раз замужем? Что! Два выстрела. Один в него, второй в воздух. Будто предупредительный. Вертухаю отпуск. Научишь? Я заплачу. У меня две банки свиной тушенки заныкано. Даже три.

ФРОЛОВА. Три! А сама охнари сшибаешь.

ЗЮКИНА. Я же говорю: заначка. Мало ли. И еще достану.

ФРОЛОВА. Как?

ЗЮКИНА. Этот способ – он уже не для тебя. Договорились?

ФРОЛОВА. Тушенку вперед.

ЗЮКИНА. Завтра же притараню. Только не наваливайся – пронесет.

СПИВАК. Дамы, ждем вас.

Все выходят на темную сцену.

СПИВАК. Электрик на месте? Первый софит, пожалуйста!

Высвечивается стол под красным кумачом и три стула – для судей.

СПИВАК. Второй софит!

Освещается длинная деревянная лавка – скамья подсудимых.

СПИВАК. Третий софит!

Прожектор вырывает из темноты большой транспарант над сценой:

«СУРОВЫЙ ПРИГОВОР САБОТАЖНИКАМ ОДОБРЯЕМ!»

СПИВАК. Давайте работать.

Под руководством Жука рабочие сцены опускают и уносят транспарант, устанавливают выгородку, изображающую номер в провинциальной гостинице конца прошлого века.

За сдвинутым к краю сцены столом, превращенным в режиссерский пульт, – СПИВАК. Он в бархатном балахоне Дудукина. Рядом с ним, с блокнотом и текстом пьесы, – ФРОЛОВА. Она в новом ватнике и в новых ватных штанах. Все остальные участники спектакля в сценических костюмах, а их ватники висят в гримуборной рядом с полушубком и гимнастеркой Школьникова. И кажется, что и лагерные взаимоотношения остались здесь же, за границей сцены.

СПИВАК. Продолжаем. Акт второй, явление четвертое. Кручинина одна.

ЗЮКИНА входит в выгородку.

ФРОЛОВА (по тексту пьесы). «Входят Незнамов и Шмага, дожевывая кусок бутерброда».

СПИВАК. Начали.

Школьников и Бондарь входят в выгородку.

ЗЮКИНА-КРУЧИНИНА. «Ах! (С испугом отступает.)»

ШКОЛЬНИКОВ-НЕЗНАМОВ. «Ничего, чего вы боитесь?»

ЗЮКИНА-КРУЧИНИНА. «Извините».

ШКОЛЬНИКОВ-НЕЗНАМОВ. «Не бойтесь! Я ваш собрат по искусству, или, лучше сказать, ремеслу. Как вы думаете: по искусству или по ремеслу?»

ЗЮКИНА-КРУЧИНИНА. «Как вам угодно. Это зависит от взгляда».

ШКОЛЬНИКОВ-НЕЗНАМОВ. «Вам, может быть, угодно считать свою игру искусством, мы вам того запретить не можем. Я откровеннее, я считаю свою профессию ремеслом и ремеслом довольно низкого сорта».

ЗЮКИНА-КРУЧИНИНА. «Вы вошли так неожиданно…»

ШКОЛЬНИКОВ-НЕЗНАМОВ. «Да мы уж в другой раз сегодня».

ЗЮКИНА-КРУЧИНИНА. «Ах, да, мне сказывали».

СПИВАК. Стоп. (Зюкиной.) А в самом деле, чего вы испугались? Откуда это «ах»?

ЗЮКИНА. Ну, от неожиданности. Я стояла, одна, а тут вошли какие-то…

СПИВАК. А если бы вошел кто-то другой? Дудукин, например? Вот я вхожу… (Входит в выгородку.)