Н. Эм - Рубежи

А игра в паре с Алексом воспринималась верхом актерского удовольствия.

И ни одного слова лжи не было ими сказано в бесконечных интервью по поводу пресловутой «химии отношений», что превратила творческий дуэт Трумэна и Дэвенпорта в столь яркое и незабываемое событие в истории британских многосерийных художественных телепроектов. Случилось так, что пары взглядов и нескольких фраз оказалось достаточно, чтобы с первого дня между ними установилось искрящееся, будоражащее, веселое напряжение, в полной мере отразившееся и на экране. Едва познакомившись, они сразу удивительным образом спелись, буквально понимая друг друга без слов, к чему потом прибавилось искреннее взаимное профессиональное восхищение, и близость возникла сама собой – совершенно естественная и невинная.

Теперь, два года спустя, Майклу казалось невероятным, насколько свободно и непринужденно он поначалу чувствовал себя рядом с Алексом.

Когда же он впервые заподозрил неладное?..

Премьера сериала состоялась, успех получился ошеломительным. Второй сезон был утвержден, сроки съемок расписаны. Майкл и Александр виделись регулярно, хоть и нечасто, испытывая очевидное удовольствие от совместного времяпрепровождения.

А потом началась катавасия с ролью Трумэна в «Приключениях».

Сроки съемок в новом сезоне «Эс-энд-Джей» и суперпроекте Эндрю Томпсона совпадали, и перед Майклом встала дилемма. Ну, почему его тогда даже не удивило, насколько легко дался ему отказ от интересного, выгодного и, безусловно, лестного предложения? Участие в голливудском кино подняло бы его на доселе недоступный ему уровень известности и гонораров, Саманта чуть ли не впала в депрессию, однако Майкл особенно и не задумывался над решением – он остается в «Эс-энд-Джей».

И когда проблема благополучно разрешилась, и его жена вся лучилась от гордости за супруга – ведь Эндрю Томпсон пошел на уступки и перекроил график съемок, лишь бы не потерять Трумэна, – Майкл отнесся ко всему до странности безучастно…

* * *

– Я слышал, вояж в Америку все-таки состоится? – Алекс лукаво щурится из-за стакана с виски.

Каштановые кудри растрепались, серые глаза блестят – стакан уже не первый. Они сидят в маленьком пабе, выбравшись этим вечером выпить и поболтать парами – Александр с давней подругой Мирандой и Майкл с Самантой.

– Так я же лучший, – Трумэн старательно строит самодовольную физиономию.

– Конечно, – Алекс улыбается и чуть приподнимает стакан. – За тебя. Что?

– Да вот пытаюсь определить, какая процентная доля сарказма наличествует в твоем «конечно».

– Ну… – Александр в театральной задумчивости поглаживает подбородок, – процентов сто, я полагаю, – и, смеясь, опережает готовое сорваться с уст Майкла ругательство: – Шучу!

Майкл тоже смеется и интересуется, куда могли подеваться Миранда с Самантой, уже давно ушедшие вместе в туалет – чем они там занимаются, в конце концов!? – однако Александр неожиданно перебивает:

– Ни капли.

– Где? – Майкл непонимающе хмурится и заглядывает другу в стакан – капли у него сейчас ассоциируются исключительно с выпивкой.

– Ни капли сарказма не было в моем «конечно». Для меня ты действительно лучший…

После последнего слова повисает загадочная недоговоренность. Дэвенпорт смотрит слишком серьезно, напряженно и значимо, только Трумэн никак не может уразуметь, в чем прикол.

– Я… – он озадаченно опускает глаза, затем поднимает, снова наталкиваясь на непонятный взгляд Алекса, и вдруг с удивлением ощущает, как внутри у него что-то сжимается, обрывается, лопается и растекается горячим по всему телу. – Я…

– Не заскучали? – их спутницы, хохоча, плюхаются рядом с ними, наперебой рассказывая о заклинившем в туалете замке.

Саманта прижимается к Майклу, обнимая его за шею, и он с испугом ловит себя на желании убрать ее руку и отодвинуться. Ему все еще жарко, неловко и неуютно, и он почти ненавидит Александра, который сейчас с живым интересом внимает подруге, и его ладонь лежит у нее на бедре.

– А мы тут пили за новый фильм Майкла, – Дэвенпорт снова переводит на него взгляд, и в серых глазах нет ни следа того странного, невозможного, необъяснимого выражения. – Скажи, ты уже начал готовиться?

– К чему? – тон Трумэна далеко не любезный.

– К роли, – как ни в чем не бывало улыбается Александр. – Надо же почитать соответствующую литературу, изучить историю вопроса. Что за инопланетную биологическую разновидность ты собираешься изображать? Нечто среднее между животным и человеком? Я знаю, что у твоего персонажа излишне волосатые ноги и голова, а что еще у него волосатое, кто-нибудь в курсе?

Он оборачивается к Миранде, и та в ответ весело пожимает плечами:

– Может быть, задница…

– У Майкла задница абсолютно не волосатая, – не к месту свидетельствует Саманта.

Алекс с комичной многозначительностью приподнимает широкую бровь, и Трумэн не выдерживает:

– Мне надо отлить.

В туалете он умывается холодной водой и недоуменно смотрит на себя в зеркало.

Что еще за чушь ему только что померещилась?!

* * *

Алекс всегда существовал для Майкла в двух ипостасях.

Забавный, оживленный, располагающий к себе мальчишеской непосредственностью балабол, он временами преображался, становясь сдержанным и вальяжным, даже тембр голоса у него менялся, понижаясь, приобретая томную хрипотцу и оттенок изысканной снисходительности.

С Александром номер один Трумэн чувствовал себя легко и раскованно, испытывая по отношению к нему, наряду с горячей симпатией, изрядную долю дружеской покровительственности. Чувства, вызываемые Александром номер два, не были столь однозначны.

Химия между друзьями никуда не исчезала и при данном раскладе, однако более явно давал себя знать дух соперничества. Чем ярче в Алексе проявлялась социальная привилегированность, тем скабрезнее шутил Майкл. Он словно и простить не мог «чертовому дэвенлорду» его благородства, и против воли восхищался им, и в этом восхищении сквозили чуть слышные отголоски древнейшего благоговения простолюдина перед аристократом.

* * *

Майкл улетел в Америку спустя три недели после того вечера в пабе.

За эти двадцать дней они увиделись с Алексом еще раз – съемочная группа «Эс-энд-Джей» устроила Трумэну прощальную вечеринку. Пришедший на нее в одиночестве Майкл был в ударе: пил, танцевал, сыпал шутками, мало заботясь об их пристойности, приставал к женщинам. Больше всего почему-то доставалось Миранде…

* * *

– Трумэн, руки прочь, это девушка Алекса! – Альфред Райт, главный режиссер «Эс-энд-Джей», с напускной строгостью сдвинув брови, помогает Миранде выбраться из тесных объятий Майкла и подняться с диванчика. – Тебя сегодня заносит…