Ray Indigo - Память призраков

Новообращённому Василию представилось, как кто-то днями ранее пытался его убить, но только лишил памяти. Эти же опасные незнакомцы отозвались по номеру с записки, затем, проследили за его автобусом с тем, чтобы спровоцировать аварию с летальным исходом.

– А как же эта Антонина? С чьей она стороны? – словно сам у себя возбуждённо спросил он, и Кузьма в ответ лишь непонимающе пожал сутулыми плечами.

– Ежели имя этой барышни помнишь, надо думать, из своих… Ты вот что, Василий, – как бывший светила медицины веско посоветовал Кузьма, когда бродячий дуэт приближался к тому самому торговому двору на Большом проспекте самого мистического острова Санкт-Петербурга, – То немногое, что знаешь о себе, что снится и я тебе говорю, записывай куда-нибудь. А то смоет волной, никто уже не воротит…

Внять бы рекомендациям паломника, но писать пока было не на чем. Тем не менее, пока и поводов беспокоиться за сохранность свежих воспоминаний не было. Василий-Николай даже припомнил то, что покойный водитель Лёха, предлагал вернуться к Васильевскому дворику, чтобы осмотреться там и расспросить местных завсегдатаев о природе своего происхождения. Затем, он считал необходимым спешить на поиски своего дома близ христианского кладбища, но блаженный вдруг удержал его от этих шагов, загадочно назвав их шагами к смерти. А Василий упрямился и хотел хотя бы со стороны распознать своё бывшее жилище, мужчина подспудно не желал примыкать к бомжатнику, который представлялся ему затягивающим омутом полной безнадёги и настоящей смерти во всех её проявлениях.

На крыльце обозначенного торгового павильона в компании друзей курил крупный молодой человек с недружелюбным лицом, в котором тёзка острова неуверенно признал охранника, выдернувшего его из долгого сна днями ранее. То ли из-за профессиональной наружности, то ли из-за чёрной, почти гестаповской спецодежды, Кузьму не на шутку испугал тяжёлый взгляд парня, и он дал дёру. От хамских усмешек и угроз, полетевших в спины бездомных, угас и былой энтузиазм Василия, поспешивший дальше по 5-ой линии до искомого проспекта. Он по-прежнему затруднялся самостоятельно сориентироваться на знакомом, но ужасно запутанном острове, из которого хитроумный князь Меньшиков в своё время планировал сделать череду гребных каналов по аналогу Амстердамских. И потому, невзирая на стыд за неадекватное состояние Кузьмы, он не отставал от проводника. Взволновавшийся старик, пригнул седую голову и накрыл её руками, продолжая громко бормотать что-то о чёрных людях, о проклятии смерти и псах.

– Кузьма, постойте. Я прошу вас, успокойтесь. Всё в порядке. – смущаясь, попытался сдержать неуместный поток сознания Василий, понимая, что если вследствие неожиданного рецидива старик выйдет из строя, один он в своей проблеме не разберётся, – Всё хорошо. Они нас не преследуют. Это просто охранники Васильевского рынка. Я к нему прибился, наверно, из-за названия. Этот охранник меня тогда и не тронул, а просто выгнал. Опасность не угрожает, нам не надо бежать.

– Это ты верно сказал! Мне с тобой бежать не надо! – дворник вдруг так резко остановился, что спутник врезался в его могучую спину. Как всегда не глядя на Василия, он кардинально поменял направление и погнал с той же скоростью прочь с 5-й линии и проклятого, как он сказал, острова. – Я ж ведь за тобой к чертям в самые лапы бегу. Или ты за мной, или дальше сам. За тобой по пятам чёрные песьеглавцы! Тени, их тени тут повсюду, везде, везде! От Приморской до Московской! Всюду! – исступлённо выкрикнул сумасшедший, махая руками по всем сторонам. Блаженный был не в себе, и расширенные глаза его блестели незнакомым блеском гнева и страха одновременно. Потемневший лицом Василий огляделся вокруг, но ничего сверхъестественного и никого, кроме испуганных прохожих и потока автомобилей, не увидел. Поколебавшись, он всё-таки последовал в самых расстроенных чувствах за мелькавшим вдали зелёным комбинезоном…

Но не столь абсурдным был вещий бред престарелого проводника потерянных душ. К одному из отреставрированных особняков по Малому проспекту Васильевского острова в этот вечер действительно стягивались люди в штатском. Мелькала чёрная, синяя, и даже зелёная спецформа. Милицейская сирена перекрикивала пожарную. А подлая первопричина этого Вавилонского столпотворения сдержанно и злорадно наблюдала со стороны. Их было двое, и головы они имели всё же не собачьи, но ледяные глаза выражали какую-то одну на всех звериную затравленность.

Притаившись неподалёку в подержанном сером седане с тонированными стёклами и чёрной крышей, мужчины заворожённо смотрели на пламя, вырывавшееся из трёх окон на втором этаже жилого дома, где также арендовался коммерческий банк и агентство недвижимости. В неотрывном ненавистном взгляде из глубины лобного козырька одного из наблюдателей, который имел славянскую внешность и боксёрскую стрижку, отражались оранжевые языки пламени и потому жуткий взор этот напоминал взгляд из преисподней. А его соратник с лицом кавказской национальности не был столь сдержанным, он нервно сверкал по сторонам и вызванивал «базу».

Как только худощавый кавказец закончил импульсивный телефонный разговор на родном языке, то сразу получил хлёсткий подзатыльник от славянского напарника, превосходившего того поддерживаемой мышечной массой.

– С*ка, сколько раз говорить, при мне базарить только на русском! Обратно на шконку опрокинуть или может зажарить следующим?! – прогремел он, кося испепеляющие глаза на потрёпанного напарника. Тот рефлекторно схватился за свой нож, что покоился за ремнём. Но перед злобно сузившимися глазами достоверно представилось чёрное дуло «ТТ» с глушителем, что ждал своего часа в спортивных брюках соседа, и рукоять пришлось выпустить из ладони, – Что сказал Абдул?

– Сказал, с хатой всё сработано чинарём.

– Что по управдому? – отрывисто осведомился стриженый и снова уставился на огонь, пожиравший окна барочного особняка.

– Сказал, всю больницу обрыскали, но пердоса даже в морге нету. Как, испарился! – выпалил кавказец и так насмешливо ощерился, что чуть не получил от русича по тому же месту.

– Ты сам у меня сейчас испаришься, усос! Приказано же было пасти, а не шлюх возить. Мусору звонил, что у него?

– Так мент же сказал, сам будет звонить. – растерялся кавказец.

– Тупорылый… Давай я сам!

– Мусор не берёт, волыну отключил. – возразил он, а потом зыркнул на фасад горящего дома, к которому подъехал спецтранспорт МЧС, – Гля, Оса, уже и ваши прибыли!

Стриженый бугай бросил в лобовое недоверчивый взгляд и, презрительно хмыкнув, продолжил увлечённо копаться в «служебном» мобильнике с особым чехлом: