Ольга Хомич-Журавлёва - Галерея неудачников. и другие рассказы и повести

– Подавись, сука! – Теперь отношения у «супругов» напоминали арену боевых действий. Денис ненавидел Риту и Томочку. Риту безумно раздражал располневший брюзга, разбрасывающий по комнате порно журналы для геев.

Родители, ставшие как-то свидетелями скандала, сказали Денису, как отрезали:

– Разведешься с Риточкой – лишим наследства – всё Томочке отпишем.

Денис присмирел, но Риту с Томочкой возненавидел ещё больше.

Так вот, совершенно разбитая безобразной сценой с «мужем», Рита брела по ГУМу. Когда ей было плохо, она всегда приходила в этот мир роскоши и изысканной беззаботности. За последнее время Рита располнела, ботокс в губах рассосался, и студенты перестали обращать на неё внимание. Да и ей самой безумно надоело соблазнять слюнявых «халявщиков». А ещё, в этот день ей исполнилось сорок лет. И никто не вспомнил о её дне рождения, даже эгоцентричная Томочка, которая вот уже несколько месяцев жила у подруги. Дочка, как и те студенты, только и умела говорить – «дай» и «хочу». А между тем, ей уже сорок. И цифра подобная звучит как приговор. Вот с такими мыслями Рита брела мимо сияющих утонченной роскошью витрин, как неожиданно её окликнули:

– Девушка, это вы обронили?

Рита обернулась. Перед ней стоял Настоящий Мужчина, абсолютно такой же, каким она его себе рисовала в фантазиях. Он был в бежевом пальто и держал в руке перчатку.

Рита грустно улыбнулась – ну вот ещё и дорогущую перчатку чуть не потеряла. И её глаза совсем не кстати, наполнились слезами. Мужчина, отдавая Рите перчатку, внимательно посмотрел на неё. И просто предложил Рите сходить и вместе выпить по чашечке кофе, на что она, неожиданно для себя, согласилась. Сев за столик, выбранного им ресторана, Рита раскрыла предложенное ей меню – напротив наименований блюд не было цен.

– Я замужем, – сказала Рита.

– Я тоже… в смысле – женат, – ответил мужчина. – Но у вашего мужа, по-видимому, другая?

– Другой…

– В чем-то мы с вами похожи. Вы представляете, у моей жены тоже другой. И на сколько я знаю – уже очень давно.

***

Так начался первый в жизни Риты бурный роман с Настоящим Мужчиной. Он водил её в рестораны; они занимались любовью в роскошных отелях. Настоящий Мужчина при каждой встрече дарил ей гарнитуры потрясающего нижнего белья и мог любоваться ею часами. И обнимал он её именно так, как она мечтала долгие годы ожидания настоящей страсти.

Незаметно пролетел почти год. Как-то друзья Геи пригласили Риту отпраздновать Новый год по восточному календарю на Тайване, на что она с радостью согласилась. В Тайбэе, в первый же вечер Рита отравилась, отведав экзотической пищи в одной из городских забегаловок.

Месяц нескончаемого дисбактериоза сделали свое дело. В Москву Рита вернулась ни сколько не отдохнувшая, абсолютно не насладившаяся красотами далекого острова, зато похудевшая почти на двадцать килограмм. Она снова вкачала в губы ботокс, сделала легкую липосакцию, растянувшейся кожи, и стала вновь похожа на молодую девушку.

По дороге из аэропорта Рита позвонила в гей клуб, где ей очень вежливо предложили приехать за расчётом – за время болезни, место менеджера зала заняла более молодая девушка. Плевать, ведь Рите предстояла встреча с её любимым. Когда она подбежала к любовнику, он несколько опешил, внимательно рассматривая Риту, словно не узнавая. На лице его явно проступало разочарование.

– Как ты стала похожа на мою жену. – Он, слегка скривив губы, протянул Рите цветы и пакет. – Прощай. – Резко развернулся и ушел. Как Настоящий Мужчина, он не мог позволить себе, требовать от сияющей и довольной своей внешностью девушки, пойти на такую жертву, чтобы ради него она снова пополнела и стала той мягкой душечкой, которую он так любил тискать в объятиях. А терпеть рядом с собой вторую высохшую, наполненную ботоксом и силиконом куклу, было выше его сил.

Рита, конечно же, не слышала размышлений Настоящего Мужчины. Она стояла, как вкопанная и смотрела, как уезжает его «Мазда». Сев в свою машину, отшвырнув цветы на заднее сиденье, она развернула изящно оформленный пакетик и, достав из него гарнитур нижнего белья пятидесятого размера, всё поняла.

Любовник бросил её потому, что она похудела.

Нарыдавшись вволю, Рита приехала домой. Денис, с порога, дерганой скороговоркой завопил:

– А, явилась! Собирай свои шмотки и вали отсюда.

Рита, не раздеваясь, вошла в гостиную, где на изящном диванчике восседал полный мужчина почтенного возраста. Весь его респектабельный облик выражал абсолютную удовлетворенность своей персоной. Рита сразу узнала депутата, лицо которого часто мелькало на экранах телевидения. Перед депутатом стоял антикварный кофейный столик, на который родители Дениса даже дышать боялись. Теперь он был заставлен столь же антикварным серебряным сервизом, который заполняли всевозможные яства.

– Кстати, – уже более успокоившись, произнес Денис, – познакомьтесь – это мой Коленька… Николай Брашевич. А это моя условная жена. Я тебе говорил о ней.

Депутат невозмутимо взял бутылку «Хеннесси», капнул из неё в серебряные, инкрустированные изумрудами, наперстки и предложил Рите. Она отрицательно замотала головой:

– Благодарю вас. Денис, объясни, что происходит, почему ты приводишь своего любовника в наш дом? Что скажут родители?

– К кому домой?! Ты здесь никто, по условиям договора! А родители наконец-то сдохли! Авиакатастрофа! Во прикол! Хорошо, у них ума хватило не брать наш самолет – наняли в другой фирме. Короче, собирай вещи и вали отсюда! – Рита в оцепенении опустилась на противоположный от депутата диванчик. Земля уплывала из-под её ног.

– Кофейку? – всё так же невозмутимо и предельно вежливо предложил депутат.

Рита посмотрела на его расплывшееся холёное лицо, на свирепого Дениса, выкидывающего её вещи из спальни, взяла с инкрустированного столика пирожное с нежнейшим кремом и принялась жевать сладкую массу, поглощая её все с большим остервенением.

В хаосе разверзшейся перед ней неизвестности, Рита ясно, с удивлением и неожиданной радостью облегчения вдруг осознала, что она больше не Чайка.

Однажды она поняла, что не хочет просыпаться. Просто не желает выходить из сна в реальность, оттого, что не стало особых причин для продолжения земной жизни.

Самое лучшее, что с ней могло произойти – уже случилось. По крайней мере, она так думала.

Нина Мефодиевна окончательно и бесповоротно считала себя личностью весьма заурядной и ничем не примечательной. У неё всегда и в любом возрасте был стандартный рост, стандартный вес, среднестатистические размеры обуви и одежды. Она одевалась в обычные вещи, почти не наносила макияж на своё слегка веснушчатое лицо. Коротко стриглась, регулярно делала перманент и носила причёсочку с легким начёсиком. Словом, выглядела всегда элегантно и безлико. На улице её часто окликали прохожие, путая со своими знакомыми. Подруг у неё не было. И своим сослуживицам, которые смотрели на Нину Мефодиевну как на пустое место, она иногда с усмешкой жаловалась, что «Тот, кто сидит наверху», совсем забыл о ней, так как ничего в её жизни не происходило – ни плохого, ни хорошего.