Ирина Резцова - Любовь по-черкесски. Мерем. Роман

– Не знаю, – пожала плечами Гупче. – Вообще, странно. Ты прав.

Из ванной в футболке и легких спортивных штанах вышел Тагир.

– Привет, пап.

– Привет, сынок. Ты забыл сегодня зонтик? – Чиназ попробовал пошутить.

– Да нет. Машину оставил на работе, пришел домой пешком.

– О, ты меня удивил, – Брови Чиназа медленно поползли вверх.

– У тебя сломалась машина? – Гупче, как всегда, сгущала краски.

– Нет, же, мам! Просто решил сегодня прогуляться.

– Это хорошо, – одобрил Чиназ, усаживаясь с сыном за накрытый стол.

На той же тумбе зазвонил мобильный телефон.

– Да, привет, – Тагир, уходя с телефоном в свою комнату, продолжал жевать кусок мяса. Он не заметил, как дверь его комнаты не до конца закрылась. – Ха-ха… да нет… потом расскажу… Ну, я же не сумасшедший… Сегодня вечером я свободен….Конечно, ради тебя я достану звездочку на небе….Ха-ха….Ладно, ты дома, солнце мое?…Я сейчас приду к тебе! Жди!… Наш божественнный напиток не забудь! Ну, ладно, подожду! Беги пока туда!

Тагир выключил телефон.

– Мамуль, все вкусно. Но я пойду, – молодой человек поцеловал мать и направился в свою комнату.

– Ты куда, сынок? – Гупче потянулась было за ним, но Чиназ ее остановил.

Через пару минут переодетый Тагир вышел снова.

– Сегодня буду поздно, – дверь за ним засомневалась: хлопнуть один раз или несколько.

– Ты видел, Чиназ?! К адыгейке он не пошел бы! Значит, это русская девочка. Теперь-то все ясно!

– Ну и что? – Чиназ оставался невозмутимым.

– Как что?! Звезду он достанет, понимаешь ли? Что за напиток? Вино? Водка?! Какое грязное свидание! Я запрещу ему встречаться с ней!

Чиназ с интересом на нее посмотрел.

– Ты себе также запрещала, когда мы встречались?

Гупче замолчала. Она тысячу раз жалела, что рассказала ему правду. Кто ее тянул за язык? С другой стороны – он бы все равно узнал.

– Чиназ… прошу тебя!

– Ты настолько поглощена в своей желчи, что не способна догадаться, с кем встречается твой сын.

– Она не русская?

– Гупче, брось эти глупые штучки! Для девочки это была бы слишком смелая интонация.

– Что ты хочешь мне сказать, Чиназ… что наш сын….О, нет! За что мне такое наказание?!

Чиназ вздохнул. Отец Гупче был умнейшим человеком, профессором, доктором наук, его научным руководителем. А мать, этот красивейшей души человек, -никогда не позволяла себе причитать и быстро делать выводы. Неужели природа отдохнула на самой Гупче?

Думая жениться на ней, Чиназ надеялся, что Гупче создаст точно такую же благочестивую и гостеприимную семью, как и ее абхазские родители. Чиназ скучал по богатой книгами квартире профессора, по его доброму взгляду, по его проницательности. Он скучал по душистому чаю матери Гупче. Каждый раз, когда он приезжал к профессору в Сухум со своими наработками, ему казалось, что он гостит у дворянской семьи. А за окном сонливо покачивалось Черное море. Вокруг было много винограда и зелени…

«Даже эти святые люди не знали всего о своей дочери…., – с горечью подумал отец Тагира. – То, что она все время забывает, что не имеет права спрашивать у мужчины, куда он идет, это еще не так страшно. Страшно было как раз другое…»

Какое счастье быть дома!

Какое счастье наблюдать по утрам за тем, как величественно вдали показывается гора Фишт! Ты стоишь у себя дома, наверху, во дворе, который примыкает к лесу, и испытываешь счастье, как первобытный человек. Вот оно, что нужно в жизни! И не нужны никакие городские пейзажи, борьба за место под солнцем. Вообще ничего!

Примерно такие же чувства испытывала Мерем и субботним вечером.

Внизу располагался двухэтажный дом, а наверху – полукруглая железная беседка. Все на этом участке, каждый сантиметр, Кадыр Бесленеев отдал своим девочкам, чтобы они нарисовали на бумаге, каким хотят видеть дом своей мечты. И они нарисовали!

Первый этаж с кухней, столовой, залом и спальней девочки великодушно отдали родителям. Зато на втором этаже были всего две спальни. Причем панорамное окно одной спальни выходило на прекрасный вид черкесских гор. А противоположное панорамное окно имело выход на веранду, которую предусмотрела для своего творчества Нармин. Лес вдохновлял молодое дарование, помогал фантазиям увести девушку в какую-то нереальность. Нармин любила цветочки по периметру перил веранды. Кадыр даже специально купил своей младшей дочери изящный французский позолоченный столик с мягким креслом. Чтобы творчеству дочери не мешало солнце, вместо крыши Кадыр предусмотрел виноград. Ну а вдруг творческому человеку захочется подкрепиться чем-нибудь сладеньким?

В таком доме всегда было легко просыпаться без будильника. Утром Мерем встала в свое привычное время – семь утра. Ей даже подумалось, не влияет ли атмосфера ее родного дома на личную жизнь?

«У Тагира приятный голос… Мы едем в Ростов! Мы там будем целых четыре дня! Ему не все равно, что со мной. Мне показалось, что он волновался, когда звонил вчера, после обеда… Я не могла это придумать….».

Безусловно, Мерем были приятны такие мысли. Она вышла во двор, отогнала машину, освободив пространство. Затем взяла веник и, как в старые добрые времена, стала мести двор.

Когда-то девочки Мерем и Нармин делили этот двор на две части. Он казался им большим, и мести его было мучительно трудно. Чего только ни перебровали Мерем и Нармин. То они подметали небольшими частями, попутно собирая мусор в мусорное ведро. То, бывало, они менялись местами каждые десять минут, чтобы не надоедало. То навязывали веник на палку, как у дворников.

Черкесская традиция требовала жертв. Но за все эти годы девочкам как-то не приходила в голову мысль о какой-то несправедливости. У них была твердая мотивация. В один прекрасный день потенциальные родственники жениха могут поинтересоваться, как девушка метет двор своего дома. Причем каждая из девочек представляла по-своему будущих родственников, в особенности, бдительную свекровь. Впрочем, чего только не сделаешь ради прекрасного черкесского принца?

Сейчас Мерем лишь улыбалась детским воспоминаниям. Закончив, она вернула машину во двор. На кухне мама уже варила душистый кофе. Что может быть лучше ароматного кофе с жаренным адыгейским сыром? Только ароматный кофе и жаренный адыгейский сыр.

– Ты подумала насчет Тлехаса, доча?

– Кого?

– Я так и думала… – покачала головой Айшет. – Ты даже не вспомнила про этого хорошего мальчика.

– Ты же говорила, что все, кто воспитывался не тобой, – невоспитанные, – пошутила Мерем.

– Если он будет моим зятем, он станет для меня золотым.

– Мамочка, ты необъективна.

– Я очень даже объективна! Я думаю пригласить его семью к нам на днях.