Ирина Резцова - Любовь по-черкесски. Мерем. Роман

– Знаешь, Айшет, наш Кадыр каждый день откладывал деньги со своих заработков в колхозе на вашу свадьбу и съемное жилье в Майкопе, – сказала тетя жениха.– Как-то он даже заявил, что если не женится на тебе, то отдаст все эти деньги в детский дом.

Женщина помолчала немного, потом добавила:

– Скажи, кто из городских ребят способен на такую преданность? Впрочем, решай, конечно, сама…

– Разве мы не будем жить в ауле, если я соглашусь? – с удивлением спросила Айшет.

– Нет, он понимает, что тебе надо учиться. Ты же недавно поступила в институт. Мой племянник уважает твою жизнь, – с этими словами тетя встала и тихо вышла из комнаты.

После свадьбы слова тети Кадыра подтвердились. Молодые супруги сняли полдома в частном секторе Майкопа. Айшет продолжила свою учебу на филологическом факультете, а молодой глава семьи приступил к решению взрослых проблем.

Вернее Кадыр нашел своего наставника в лице тещи, которая научила его торговать. Потом был черед работы продавцом в магазине, учеба на заочном факультете в торговом институте, армия.

Жизнь семьи Кадыра Бесленеева менялась, менялась и жизнь в Майкопе. «Лихие» 90-е застали мужчину завмагом в тесной двухкомнатной квартире, напротив горпарка, на пятом этаже, без лифта.

– Кадыр, у нас растут дочки, им надо будет выходить замуж, – напоминала Айшет. – Откуда мы будем их выдавать? Из квартиры без лифта?

Безусловно, Айшет была права. Но что поделать, если не то, что в городе, но и в стране, – никто не мог сказать, что будет завтра? Бизнес был опасным делом, как же зарабатывать на жизнь?

– Кадыр, Всевышний богат, он даст, – как-то заметила теща. – Делай, что должен, но последовательно. Девочки еще учатся в школе, так что у тебя еще будет время заработать на хорошее жилье. Не перепрыгивай через себя, а наступай на каждую ступеньку. Когда-то доберешься до верха.

Кадыр Бесленеев считал тещу своей второй матерью. Она научила его профессии, благодаря которой он всегда достойно зарабатывал на жизнь. Она же, эта мудрая женщина, учила его быть бережливым и не разбрасываться деньгами. Что ж, если надо наступать на каждую ступеньку, значит, Кадыр проделает этот путь. Сколько бы он ни продлился.

Так, он стал предпринимателем и открыл овощной киоск на окраине города, за железнодорожным переездом. Продавцом, как в старые добрые времена, был он сам. Постепенно дела налаживались. Кадыр накапливал деньги на дом, да и жизнь в городе стала устаканиваться. Пока однажды не пришлось отдать все заработанные деньги и не продать вынужденно квартиру. Семья Бесленеевых была на грани распада.

Как же хорошо и спокойно бывает по вечерам на улицах Майкопа…

Как и подобает южному городу, Майкоп быстро засыпает, в то время, как в более северных городах темнеет медленнее обычного. Огни небольшого города имеют узкий радиус места, так, что одно и то же продолговатое здание можно увидеть в так называемом специфическом полосатом освещении.

Восемь часов вечера кажется в Майкопе глубокой ночью. Людей становится заметно меньше – вовсе не потому, что гулять небезопасно, а потому, что Майкоп – город семейный. Чем меньше людей на улицах, тем больше заметны окна квартир, в которых горит яркий свет.

Иногда кажется, что в восемь часов вечера Майкоп становится похожим на новогоднюю елку. В одночасье загораются огни, и где-то на самой верхней точке прилегающего Краснооктябрьского леса во всей красе начинает торжествовать телевизионная башня.

Город продолжает жить…

Мерем плавно перемещалась на своем коричневом Фольксвагене, который два года назад приобрела в кредит. Ей осталось еще четыре месяца, и автомобиль будет полностью в ее собственности. Совсем чуть-чуть, чтобы отпраздновать в кругу семьи имущество, заработанное самостоятельно. Этот автомобиль был ее интуитивным выбором, хотя внешне он выглядел явно мужским, не для такой маленькой девушки, какой была сама Мерем.

Сегодня она впервые не получала удовольствия от вечернего города, от неоновых вывесок магазинов, сменяющих друг друга на улице Пролетарская. В салоне автомобиля атмосфера буквально плавилась от негодования девушки.

«Какая же я дура! Как я могла создать аварийную ситуацию на ровном месте! Загляделась на мужчину! Видите ли, мне, идиотке, показался Тагир! Теперь мне в каждом мужчине мерещится он!».

Она остановилась на перекрестке между улицами Пролетарская и Победы. Не заметив, как слева красиво подсвечивается белое величественное здание концертного зала «Филармония», Мерем продолжала себя клясть.

«Нет, ну, куда это годится?! Если бы не Мурат, меня бы оплакивали сейчас мои родители. Какой ужас!…У меня уже медленно „съезжает крыша“. А тот парень, наверное, думает теперь, что девочка совсем с ума сошла. Остановилась и смотрит на него, как на звезду. Был бы это Тагир, он обязательно вышел бы и спас меня. Быстрее, чем Мурат. Кстати, как так получилось, что Мурат оказался на том перекрестке?»

Загорелся зеленый свет. Мерем плавно тронулась.

«Хотя Мурат-молодец. Он не только ключом покопается в замке, но и стакан воды принесет, успокоит….Вот только сидеть на корточках передо мной не надо было с этим злосчастным стаканом… Теперь Замира разнесет по всей администрации, что у меня с ним роман. Как меня раздражает ее привычка влетать в кабинет! Да и Мурат тоже хорош! Можно было встать и уйти, а не продолжать смотреть мне в глаза. С этим дурацким стаканом!».

Мерем никак не могла отойти от шока. Она винила, не Мурата, а себя. Мурат был ее собственной виной. И стакан с водой, и его взгляд, и вернувшаяся из поисков начальницы Замира, – все это было досадно вспоминать девушке. Ей было стыдно за себя и за глупую ситуацию, свидетелем которой были знакомые люди. Постепенно она начала забывать источник своих переживаний, и ракурс внимания перенесся с парня в припаркованном автомобиле на ее саму.

«Как же был прав папа… Ведь он же тебе, Мерем, говорил, – нельзя смотреть на парня дольше трех секунд. Говорил? Говорил! Папа тебе говорил, что черкесская женщина может посмотреть на незнакомого мужчину так, чтобы он этого не заметил. Говорил тебе, Мерем? Говорил! А что же ты?! Ты еще остановилась прямо на дороге! Смотри, Майкоп, Мерем пришла на выставку! Она сейчас внимательно посмотрит на мужчину, столкнет между собой машины, пропиарится, как следует! Майкоп, ты не знал? Мерем нравится Тагир Темиргоев! Кто не знал, -поднимите руку! Мерем повторит!».

Мерем перестроилась с крайней левой полосы дороги на крайнюю правую.

«Смотри, пожалуйста, в пол! – Мерем размяла кулак левой руки и обеими руками крепко ухватилась за руль. – Если нет пола, будь добра, закатай, пожалуйста, свой взгляд в асфальт!»