Александр Амфитеатров - Пять пьес

Убить!.. теперь?.. Ингульф! должно быть, мало
Несчастен ты, коль мщеньем смерть считаешь.
Смерть счастье.

Для горемык таких,
Как мы с тобой. Но он ведь победитель.

Убить его? О, нет. Ценю дороже
Я месть свою. Ужели кровь его
Так драгоценна, что лишь ей одною
Я искуплю и голову отца,
И дым костров, зажечься вам готовых,
И трупы честных родичей моих,
На полоцкой защите убиенных?
Так драгоценна, что и честь мою
Из пропасти позора вновь поднимет
Все та же чудодейственная кровь?
Чья кровь!.. о, ад и небо! стыдно молвить!..
Чья кровь! потомка прихоти княжой,
Рабынею рожденного!.. И в черном
её потоки хочешь утопить
Ты ненависть мою? О, нет! всем родом,
Всем княжеством своим он мне заплатить!..
Приди ко мне на помощь, злая ложь!
Лукавое бесстыдство, стань оружьем
Для гнева моего! своим щитом
Покрой меня, двуликое притворство!
Владимир [12] По экз. драм. ценз.: «Князь Солнце». хочет ласки – он получит
Неслыханную ласку! Обовьюсь
Я, как змея, вкруг княжеского сердца,
И доступа не будет никому
К душе его. Единственным советом
Ему моя да будет воля! Страсть
Любовная подсказывать решенья
Княжия станет, и незримым ядом
Я в них волью всю ненависть мою
К злодею Полоцка! Своим народом
Любим Владимир, скоро ненавидеть
Его начнут. Варягам лютый враг
Славянский князь, – войдут в почет варяги!

Мудреное задумала ты дело!

Убить его?! Сперва столкну врага
Я со стола княжого. Пусть изгоем
Родной страны влачит он жизнь свою!
Пускай себя увидит одиноким,
Разбитым, нищим, без друзей, без власти
И без любви! пускай утратит он
В себя, в людей, в богов могучих веру!
Как мы, пускай клянет свою судьбу,
Безумствует и черный образ смерти
Зовет к себе!.. Но смерть к нему придет
Не ласковой Валкирией с приветным,
Валгаллу отражающим, лицом:
Она, как ядовитая гадюка,
В ночи к нему изменой подползет.
В последний час, в гробу одной ногою,
С отчаяньем узнает он, что мне,
Одной лишь мне обязан он паденьем
Звезды своей с небесной высоты.

Да поборает Тор-молниеносец
И хитрый Локи, разума вожатый,
Тебе в путях твоих. Не знаю я,
Свершишь ли, что задумала, но верю,
Что ненависть твоя непримирима.
Живи во имя прошлого! Костер
Не страшен больше мне: ты наши кости
Не позабудешь в мщении своем.
Прощай, княжна, и вспоминай порою
Ингульфа… друга, что тебя любил,
Как эти тучи любит буйный ветер,
Как волны моря любят корабли!

Ты позабыл, Ингульф, что пред тобою
Не прежняя Рогнеда, но раба
Славянского полона, только имя
Носящая Рогнеды…

О, княжна!
Что мне до плена твоего? Все та же
Ты для меня, и страсть моя все та же;
И, если бы пред смертию «люблю»
Я услыхал из уст твоих прекрасных,
Пошел бы я навстречу синелицей
Во тьме живущей Геле, как на пир,

Ты не умрешь.

Заря… Готовить скоро
Костер начнут славяне.

Поклянись,
Что, если потухающий свет жизни
Тебе я возвращу, разделишь братски
Со мною подвиг мщенья моего.

Клянусь тебе молниеносным Тором,
Клянусь козлом и молотом его,
Клянусь мечом своим, отца могилой
И матери седою головой!
Какая бы тебя ни ожидала
Судьба, ее по-братски разделю!
Товарищем и красных дней, и черных,
Как верный пес, пойду я за тобой.
Душа твоя да будет мне душою!
Ты будешь жить, – я буду жить; умрешь, –
И я умру! Ты воля – я орудье.
Ты туча грозовая я твой гром.
Ты мысль, а я послушное ей дело.
Ты голова, а я твоя рука!

Благодарю. Свою запомни клятву.
Внимал ей Тор и радовались Асы.

Красавица! а я тебя ищу
По терему: куда, мол, затерялась
Она, мое бурмицкое зерно?
Поди ко мне, Рогнеда!..
Глянь-ка в очи,
В лицо мое… Глубокое клеймо
Напрасной и бессмысленной обиды
На это богатырское чело
Ты белою рукою положила,
За что, про что, не ведая сама.
Ты видишь: нет его уже. Омыто
Оно варяжской кровью, сожжено
На Полоцком пожарищ, несметной
Окуплено добычею, но пуще –
Твоими поцелуями!

Хмелен
Надежа-князь!

Гуляй, душа!

О, князь!
У нас, варяжских дев, такой обычай:
Жених, невесту сватая, обязан
её расположенье заслужить
Широкой славой своего оружья,
Удачей богатырской. В терему
Родительском, девица, я взростала,
Твоих не зная дел: мне про тебя
Не пели скальды. Но пути другие
Есть к сердцу нашему. На славу мы
По слуху одному легко сдаемся,
Так может ли девица устоять,
Когда самой увидеть ей придется
Отвагу богатырскую? Мечом
Мы, женщины варяжские, владеем
Мужчин не хуже; защитить себя
Или убить, бесчестия избегая,
Сумела б я, когда бы захотела…

Вертит хвостом варяжская лиса!

Но… князь! в тот грозный миг, когда в бою
Лицом к лицу ты встретился с мною
И, как стекло, булат мой раздробил,
Ты взял на щит не только это тело
Ничтожное, душа моя в тебе
Властителя признала, сердце робко
Забилось и шепнуло мне: вот он!
Вот муж, кому не жаль отдать свободу,
Пред кем не стыд во прах, благоговея,
Колена непокорные склонить.

Казни меня! в твоей могучей воле

Я не прошу пощады, –
Твоя обида слишком велика.
Рабам своим заставь меня служить,
На посмех дай последней сенной девке!
Без ропота приму твой приговор:
Его я заслужила.

Полно, встань.
Мила мне речь покорная. Светлее
И много краше ждет тебя судьба.
Где ж видано, чтобы властитель многих
Народов и земель переходил
Темны леса, топя в болотах войско,
Лишь для того, чтобы в своем дому
Иметь одной рабыней больше? Много
Их y меня – рабынь, наложниц, хотей, –
Но милой сердцу нет. Уж брать, так брать
Тебя женой водимою!.. Княгиня
Отныне ты.