Д. Чайка - Даша по имени Ангел

– Ей можно всё кроме твоей любимой «синтетики» – отозвалась Рина.

Доктор была даже рада, что сказка-обман сорвалась: волшебница в белом платке, сарафане со стразами, сутки с которой бедняжка запомнит как сон… А когда предлагала, самой же казалось, что это был выход… Теперь прикипела к малютке. Уже не хотела её от себя отпускать – даже так, ненадолго; когда же придётся её отпустить навсегда…

Рина тенью зашла Даше за спину, чтоб та не видела, и, отвернувшись, бесшумно вздохнула. Секундой спустя Даша мягко взяла её за руку. Тотчас же Рина схватила её, подняла, обняла и порывисто расцеловала.

Как гром среди ясного неба звучали шаги: Зем отмыл свои руки и шёл за машиной.

– Ты… не передумала? Едешь с Землянином? – Рина с надеждой взглянула на Дашу. Она не ответила, только глаза прошептали: «Мне надо к нему. Я вернусь, не волнуйся».

«Ну как не любить эту добрую душу» – подумала Рина – «И пусть я не фея-волшебница, пусть в жизни Даши хотя б один день будет днём исполненья желаний!»

Она подвела Дашу к низкой спортивной машине. Подумала: «в возрасте Даши я б трижды подумала прежде чем плюхнуться в этого монстра». Слегка улыбнулась: «старею»: примерно тогда без опаски садилась в «Буксун», не особо послушный спорткар, что построил в свои десять лет их механик. Тот, что потом стал Землянином.

Даша сама забралась в пассажирское кресло, но пристегнуть ремни удалось только тогда, когда на глазах у девочки машинально пристегнулся водитель. «Угораздило же тебя со мною связаться», – опуская «фонарь», грустно вздохнул Землянин. И подмигнул через зеркало заднего вида: «Спокойствие, доктор!».

«Поздний закат летнего дня…» – ласково пропели динамики.

«…Млечный путь ждёт меня», – подпела им Рина, глядя на тихий, плавный старт. А потом долго смотрела туда, где исчезли яркие стрелы «габаритов».

«Не думала, что буду ревновать к ребёнку, – подумала она, – эх, Земыч, Земыч…».

Где-то вдали одиноко запела турбина. «Ну вот и ладушки, вышли на скоростную. Под спокойную музыку Землянин быстро не ездит, так что по пути они поболтают и вылезут из машины уже друзьями».

Крыльцо поликлиники плавно сменялось романтического вида тропинкой, вьющейся к отмели с грубоватыми деревянными мостками.

Сгущались быстрые южные сумерки. Опустив ноги в воду, Рина смотрела, как в тихой речушке отражаются первые робкие звёзды. «Да, набрать звездочёту, – вспомнила доктор, – а Даше набрать витаминчиков.» И если таблетки вряд ли будут востребованы ранее утра, то Союзнику надо «ловить момент», ибо, пообщавшись с Землянином, Дашенька вряд ли останется прежней. Тронув серьгу, доктор назвала Союзника, и, услышав «связь по готовности адресата», спокойно откинулась на тёплые доски.

Древняя баллада «Землян» вызвала в памяти то, что включил минуту назад ксеномеханик:

Серёжки коротко пискнули.

– Давно от тебя Землянин? – вместо приветствия «выдал» Союзник.

– Минуты две, а что?

– Да так… просто «металл» мурлычишь.

Рина вскочила:

– Ты уверен?!

– «Звёздный водоём» «Чёрного Кофе». Начинается как баллада…

Впервые Рина испугалась, что за рулём оказался лучший водитель Базы.

* * *

Землянин привычно «повис на ремнях». Рёв гитар слился с песней тормозного рекуператора, и через мгновение от бешеного полёта остались только нестройные щелчки остывающей дюзы.

Внезапно гитарный шквал осёкся, уступая место взволнованному голосу доктора:

– Земной, ты там, часом, взлетать не собираешься?

– Не беспокойся, я уже прилетел, – открывая «фонарь», «успокоил» водитель.

– А как… Даша?

Базовец приподнялся и заглянул поверх мощного короба турбины: бледненькая, конечно, однако координация не нарушена, ремень уже отсоединила.

– Штатно для первого раза.

Вздохнув, Рина отключилась. И только тут Землянин понял всю нештатность наблюдаемого: в отличие от современного ребёнка точно такого же возраста, Даша впервые пользовалась ремнём безопасности, и потому «отцепиться» могла только абсолютно сознательно! Водитель тихонько покинул свой кокпит, и, обойдя автомобиль, протянул маленькой пассажирке руку:

– Прости. Я забыл, что не один в машине…

– Добро хоть не емши… – отозвалась девочка.

Она не заметила, как базовец, воспользовавшись автомобильным зеркалом, на мгновение перехватил её взгляд. Взгляд, в котором вместо ожидаемого «ё-моё, за что же это меня так торкнуло» отчётливо читалось «ну и торкнуло же, ё-моё». Она не знала, как он этому удивился.

Машинально подав девочке руку (теперь была её очередь удивляться), Землянин провёл её через автоматические двери и, оставив на замершей в пружине лестниц площадке, пошёл к стенке больших «дежурных» холодильников. Даша слегка обернулась, не в силах понять, почему она в доме, а главное, как и когда «начался» этот дом.

– Ты ведь сейчас кушать захочешь, – вернувшись к девочке, «напророчествовал» Землянин.

Через секунду, когда люди ступили в размеченный центр, перила сомкнулись, и лифт-площадка, зашелестев линейными двигателями, прыгнула в бездонную высь. От мелькания лестниц рябило в глазах, но в том месте, где зажмурившийся ребёнок искал опору, возникла горячая высохшая рука.

Через секунду всё замерло. Открыв глаза, девочка снова увидела сад. С трёх сторон окружённый окнами, пронизанный лестницами, сад был всего лишь комнатой, над и под которой, судя по всему, были подобные.

– Ты права, – привычно читая мысли, подтвердил базовец.

– А можно я… поесть приготовлю? – неуверенно спросила девочка.

Даша была голодна и совсем не уверена, что он накормит её: редко кто раньше пускал её вместе с собою за стол. Она очень надеялась, что он сейчас разрешит ей готовить, и Даша украдкой немного поест.

– Разбежалась, – неподдельно ласково ответил Землянин, – ты у меня гостья, поэтому я пока приготовлю, а ты пока погуляй. Пожалуйста.

«Пока погуляв» между клумбами, напившись из родничка-водопадика, девочка незаметно подошла к… обрыву. Так высоко Даша ещё не забиралась: где-то внизу, за хрупкими бликами, темнело бескрайнее покрывало леса. Отпрянув, она увидела, что на стеклянную стену облокачивается Землянин.

– Пойдём, что ли, поужинаем? И не бойся упасть: сюда не получится.

Четвёртой стенки практически не было. На самой границе сада стоял кухонный «уголок», сервированный на одного.