Нина Ганьшина - Чудесное. Ангел мой. Я из провинции (сборник)

Еще Павлик рассказал, что иногда у них в классе бывают дни раздавания подарков – за игрушечные деньги, которые учительница выдает каждому ученику.

И еще в классе была небольшая театральная постановка, в которой приняли участие все дети – у каждого из детей были свои слова (их надо было произнести) и свои действия.

Каждый ребенок – талантлив, каждый может все.

И как умеют сочетать в Америке духовность и необходимую для жизни прагматику!

Звонили в день рождения Олеси дети. Маратик показал нам, где выключается компьютер. Павлик спел песенку на английском языке. Большие дети готовили праздничный ужин.

Ильдар прислал короткое письмо – в ответ на мой вопрос, путешествуют ли они сейчас… Я, как всегда, сильно была обеспокоена их молчанием, их отсутствием в сети.

Вот письмо: «Привет! Да, мы в Yosemite. Сегодня весь день были в большом походе, прошли 11 километров, забирались на гору 600 метров. Водопады смотрели».

Большего узнать не удалось! Узнала лишь, что одиннадцать километров они прошли пешком. Сразу подумала про себя – а смогла бы и я?

Олеся прислала фотографию водопада.

Я продолжаю думать о том, могла бы я сделать большее в жизни, чем сделала… И прихожу к выводу, что большие дела, связанные с карьерой, предполагают обреченно заниматься одним делом всю свою жизнь. Карьера забирает все силы, направленные в одно-единственное место. Не остается возможности заняться чем-нибудь еще. И нет надежды, что именно этот карьерный рост и есть правильно выбранный жизненный путь.

Расти надо, видимо, вглубь. Расти, постигая жизнь, человека, себя. И тогда ты словно бы проживаешь множество судеб, познаешь разнообразие жизни. И если к тому же это записывать – в форме дневника, философских эссе, лирических размышлений… Может быть, в таком случае можно сказать, что жизнь прошла не напрасно?

Человек – как и все живое – меняется, динамически преображается. Замечательно сказал Лев Толстой: «Одно из самых обычных заблуждений состоит в том, чтобы считать людей добрыми, злыми, глупыми, умными. Человек течет, и в нем есть все возможности: был глуп, стал умен, был зол, стал добр и наоборот. В этом величие человека. И от этого нельзя судить человека. Ты осудил, а он уже другой».

Меня окрылила маленькая честолюбивая находка в Интернете. Натолкнулась на научную статью 2012 года автора из Воронежского университета – и там употребляет мой термин «условность грамматического лица»! Я писала об этом еще в докторской диссертации, а потом повторила в статье, опубликованной в Польше, а также в книге, изданной в Новосибирске (издательство «Наука»). Для меня это важно, очень важно.

Наша педагогическая профессия предполагает такое множество необходимых для работы со студентами перевоплощений, что нам нет необходимости страдать от напрасно прожитых лет. Мы, педагоги, вынуждены быть артистами, поэтами, учеными… А те из нас, кто работает с иностранными студентами, должны быть дипломатами, переводчиками, гидами, историками…

…Олеся прислала фотографии Павлика в американской школе. Вот где истинная толерантность, вот где настоящий профессионализм, требующий сложных перевоплощений! Дети с разным цветом кожи учатся в одном классе. Дети с разным мировосприятием, с разными религиозными взглядами.

Замечательные педагогические находки! Например, магнитный человечек, отвечающий за поведение (если плохо себя ведешь – человечка на доске перемещают в штрафную зону). Или сочинение о бабушке. Каждый ребенок пришел на урок с рукописной книжкой, где написал свой рассказ о бабушке и прочитал его перед всем классом.

А на географической карте расположились линейки, к которым ведут цветные веревочки событий жизни каждого ребенка из класса. И каждый ребенок рассказывает детям об интересных событиях своей восьмилетней жизни.

Я даже студентам обо всем этом рассказала – это в связи с анализом романа Д. Гуцко «Русскоговорящий». Наши фашистские лозунги «Россия для русских!» совершенно невозможны в Америке. А мне, с моей фамилией, с моим нерусским именем, сложно было в Москве в те годы, когда я писала докторскую диссертацию. Как далеко ушли годы аспирантуры – когда национальность в Москве никого не беспокоила!

Дети были на озере Берриеса.

Звонок от детей – всегда радость, всегда – счастье! Дети говорят, что когда у них начинает сигналить скайп, Маратик говорит – «баба!».

У Ильдара прошел последний день практики. У Павлика – последний школьный день. Он с родителями провел небольшое чаепитие в школе – с русскими сладостями. Дети подарили ему игрушки и открытки. Каждый из детей что-нибудь подарил. Павлик уже настолько привык говорить по-английски, что даже с родителями отказывается говорить по-русски. Но впереди ждет его суровая российская действительность…

Но, наверное, все не случайно. И возвращение на родину – это часть жизненного Пути, это часть Судьбы.

Мы ищем, ищем свой Путь, ездим в другие страны и города – а Судьба ожидает нас в родном городе, в тихой провинции. Разными путями идем мы к своей Судьбе. И у каждого нашего шага есть собственный смысл. Например, из-за собачек я отказалась от поездки в Китай. А сейчас в Китае бушует птичий грипп – как раз на юге и в Пекине, куда мы и собирались ехать. Я все думала, в чем же смысл того, что я вынуждена из-за собачек сидеть дома? Но ведь мой сын спас им жизнь. И смысл в том, что о них просто надо заботиться, потому что кроме меня у них сейчас никого нет.

Такой же смысл – и в том, что я помогаю своим аспирантам. Кроме меня им не поможет никто.

Приходит время, когда надо говорить, а не молчать.

Я любила – но не находила ответной любви.

Я считала всех людей хорошими – но это, конечно, оказалось не так.

Мне казалось, что все вокруг меня умеют жить, все знают, что надо делать. Я ошиблась.

Я молчала, боясь обидеть людей своими словами, – но мое молчание принимали либо за глупость, либо за покорность, либо за полную поддержку всего происходящего.

Я ждала, когда Судьба сама постучится ко мне, – но она всегда проходила мимо.

И вот я пишу здесь о себе. Пишу, не оглядываясь. Я очень хорошо понимаю, что никакой благодарности от людей, от жизни ждать нельзя. Надо просто жить и работать. И если я молчу – это значит лишь одно: я смотрю на окружающую меня жизнь, пытаясь постичь ее. Я молчу – но это значит, что я просто живу, люблю, надеюсь и верю.

«Когда одна дверь счастья закрывается, открывается другая; но мы часто не замечаем ее, уставившись взглядом в закрытую дверь» (Хелен Келлер).

Если бы после меня осталась хотя бы строчка! Но такая строчка, которую бы помнили наизусть, повторяли, которой бы восхищались…