Татьяна Шуран - Пульс

Дизайнер обложки Яковлева Полина

© Татьяна Шуран, 2017

© Яковлева Полина, дизайн обложки, 2017

ISBN 978-5-4483-9522-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Я иногда задумываюсь: какой любви я хочу? Вот мне уже семнадцать лет, а похвастаться, в плане любовного опыта, нечем. Считается, что в любви – смысл жизни, а я понятия о ней не имею. Говорят, Данте влюбился в Беатриче, когда ему было девять лет. Я, правда, не знаю, что чувствовала при этом сама Беатриче, но она определённо была немногим старше. Правда, они так никогда и не были близки. Но эта любовь вдохновляла великого поэта всю жизнь. Получается, что близки они всё-таки были? Кто был ближе к Беатриче: Данте или её муж, отец её детей (кстати, по слухам, она умерла от родов)? Его имя сейчас уже никто не помнит. А её – стало легендой. Может, это и есть бессмертие? А если не это, тогда что? Допустим, был бы у меня бессмертный возлюбленный. И что, мы вечно оставались бы вместе? Не слишком ли продолжительно? Если учесть, что большинство людей за пару десятков лет успевают друг от друга озвереть.

А может, бывает, что две души вместе где-то там перед богом, но как бы даже сами об этом не знают? Может, это и есть истинная близость? И кто или что, в таком случае, бог?

Занятая такими мыслями, я возвращалась из института – я училась на первом курсе технологического. Пары сегодня закончились поздно – солнце давно зашло, на улицы вместе с разноцветными электрическими огнями выливалась уже почти совсем ночная, возбуждённо-легкомысленная жизнь. Я медленно брела вдоль витрин магазинов, как по выставке. Вероятно, моё романтическое направление мыслей заставило меня остановиться перед витриной со свадебными платьями. Она была оформлена в серебристо-чёрных тонах – на тёмном фоне отделялись точёные белые силуэты. Да уж, на в буквальном смысле бесплотной фигуре манекена любой наряд смотрится как надо… Я обратила внимание на большое чёрно-белое фото в глубине витрины: сквозь крест рамы – пустое прозрачное небо. Получалось, что я смотрю сейчас на небо как бы сквозь двойное стекло. Фотография оставляла впечатление какой-то зовущей дали… Внезапно меня ярким светом окатила фотовспышка. Я удивлённо обернулась – невдалеке от меня стоял молодой стройный мужчина с большой профессиональной камерой в руках.

– Извините, – улыбнулся он. – Не мог удержаться. Люблю наблюдать за наблюдающими.

– Со спины?

– Видите ли… Ваш силуэт перед серебристым стеклом, за которым находятся другие силуэты, создавал впечатление какой-то зовущей дали, – с немного лукавым выражением, которое я не знала, как истолковать, ответил он. Я смутилась и сообразила, что он повторил мою собственную недавнюю мысль.

– Мне понравилась фотография.

– Эта? – он кивнул на витрину. – Тоже моя работа. А теперь у неё, выходит, появилась вторая жизнь… Позвольте представиться – Влад, – он подошёл и протянул руку с едва заметной доброжелательной улыбкой на бледных, словно восковых губах.

– Тамара… – то ли от волнения, то ли от смущения перед его красотой, вблизи ослепившей меня, мне показалось, что от его руки к моей как будто пробежал холод, лёгкое онемение и вместе с тем мурашки, как брызги шампанского… Его кожа в неоновом свете ламп казалась мерцающей, как перламутр, яркие топазовые глаза так и пронизывали меня. Я смущённо потупилась: совершенно не умею вести себя с парнями, особенно с теми, которые мне нравятся – словно язык глотаю, а этот и вовсе казался сошедшим со страниц глянцевого журнала. Мельком я поймала отражение своей неуклюжей фигуры в витрине и подавила вздох: спортивная кофта, тёмные джинсы, кеды… не лучший вариант для того, чтобы очаровать незнакомца. Между тем он смотрел на меня с непринуждённой улыбкой, словно мы знакомы целую вечность и нет никакой необходимости лихорадочно искать тему для разговора… Молчание рядом с ним казалось естественным, он словно слышал мои мысли и самый стук моего сердца.

– Я фотохудожник, – пояснил он, убирая камеру. – А вы… простите, я вас, может быть, задержал?..

Я рассмеялась.

– Я иду из института… Вот, решила прогуляться пешком…

– Позвольте вас проводить?

– Конечно… – я неловко пожала плечами и развернулась, едва помня, куда иду. – Значит, это была ваша фотография? – вспомнила я о необычной панораме серебристого неба.

– Да. Я снимал это в Париже, по заказу ателье.

– В Париже?.. Вы, должно быть, много путешествуете! Как это, наверное, интересно!

– Да… Хотя… Я иногда чувствую себя ненастоящим. Наблюдателем… Зрителем, не способным слиться с жизнью других людей. Наверное, я привык смотреть на мир сквозь объектив.

– Похоже, сегодняшний вечер – не исключение? – улыбнулась я.

– Как видите, – рассмеялся он. – Собираю материал для одного журнала. Иногда камера позволяет увидеть как бы скрытую реальность, то, что проявляется лишь на мгновение, если смотришь под определённым углом… Понять то, мимо чего мы проходим, не замечая. Вот, например: у нас над головой неоновые гирлянды, и они сейчас кажутся очень яркими. А на фото будет чёрное небо. Хотите попробовать?..

Я осторожно взяла тяжёлый аппарат и прицелилась в чёрный квадрат над улицей. Брызнула вспышка.

– Но ведь это, наверное, ещё не скоро будет проявлено? – смеясь, спросила я и отдала оборудование.

– Хотите посмотреть, что получится? – улыбнулся он.

– Мне кажется, у вас должно быть много интересных работ, – призналась я.

– И теперь среди них есть ваша, – шутливо заключил он.

– Ну, идея-то не моя…

Тут я оглянулась и наконец заметила, что мы остановились неподалёку от моего дома. Я едва успела раскрыть рот, чтобы попрощаться с Владом, как из окна через улицу донёсся вопль моей младшей сестры:

– Томка! Ты где пропадаешь? Давай сюда быстро, тётя Марина тебя ждёт!

Только тут я вспомнила, что обещала соседке посидеть с её ребёнком, пока она сходит в кино.

– О, боже… – я бросила на Влада виноватый взгляд, – мне надо бежать… Спасибо, что проводили…

– До свидания, Тамара.

Он с той же неуловимо-ласковой улыбкой отступил на шаг, и я поспешила домой.

Странно, я совершенно не заметила, как пролетело время, а теперь словно очнулась от волшебного сна. Хотя мы с этим человеком были, в сущности, не знакомы, мне показалось, что наша ни к чему не обязывающая прогулка прошла в такой гармонии и взаимопонимании, словно между нами было сказано больше, чем в таких случаях полагается… И только дома я сообразила, что, наверное, мы расстались навсегда. Он не спросил моего телефона, а я о нём ничего не знаю… «Разве только, – подумала я, – увижу свой силуэт в каком-нибудь журнале».