Антон Моногаров - Сны о чём-то большем. Сборник рассказов

Сказать, что здесь было не комфортно – нагло соврать. Жуткая жара, духота, запах пота, дерьма и оставшейся с предыдущих игр аромат крови и мозгов. Бедный свет одинокой старой лампочки был единственным освещением. Ощущение, словно ты на скотобойне. По сути, так оно и было. Круглый металлический стол был единственным чистым местом во всей комнате размером в двенадцать квадратов. Отполированный, с миллиардом царапин отражал бледно-желтый свет. На нем лежал револьвер.

– Сорок четвертый калибр. – процедил сквозь зубы пухлый тип с желтыми зубами и потными подмышками. Думаете вам повезет, шпана?

– Цитирование Клинта Иствуда не делает тебя привлекательнее, урод. – прошипела ему рыжая курносая девушка. Ее голос был словно у заплаканного ребенка.

– Когда ты застрелишься, я станцую на твоем трупе, а потом сделаю из него куклу. Твоя очередь, Пеппи Длинныйчулок.

Она вздыхает, с трудом берет тяжелый револьвер, крутит барабан и засовывает дуло в рот. Медлит пару секунд, в глазах виден страх, а прекрасная грудь часто поднимается. Наконец, девушка закрывает глаза и через силу нажимает на спусковой крючок. Громкий щелчок. Она хочет казаться спокойной и небрежно бросает мне оружие, но ее выдает потекшая тушь, учащенное дыхание.

– Твоя очередь. – равнодушно говорит Рыжая.

Рукоятка из ореха сильно почернела, от первоначального вида ничего не осталось. Он довольно большой и увесистый, наверняка из такого ствола можно застрелить слона, что уж говорить о человеке. Барабан прокручивается быстро и легко. Дуло пистолета холодит висок. Комок подходит к горлу. Я нервно проглатываю его.

– А я думал, что обдолбанные нарики легко могут расстаться с жизнью за очередную дозу.

Ублюдок задел за живое. Резко, с психу, нажимаю на крючок. Щелк.

– Теперь ты, жиробас.

– Ох ты, любитель герыча заговорил! Я уж думал, ты и язык променял на очередную дозу. Колись, зачем тебе выигрыш от этой игры?

– Закрой свой рот и стреляй.

Он посмеялся, почесал один из множества его подбородков и выстрелил себе в лоб. И в этот раз пронесло.

– А с вами весело! Рыжая, а ты молодец. Такое дуло засунуть полностью в рот! Не хочешь раскрыть рот для еще одного ствола?

Девушка смутилась. Потом ее лицо побагровело, но уже от злобы.

– Такие мрази как ты всегда издеваются над нами! Вам все прощается: и ужасное развратное поведение, и постоянный секс с разными девушками! Мне надоело, что называют шлюхой просто так! За то, что обниматься люблю и в лосинах обтягивающих хожу, а то, что большинство волосатых и потных «мачо» без рубашек по улицам ходят и со стояками в автобусах трутся – никого не волнует.

Толстяк с чувством рассмеялся. Рыжую это выбесило еще больше. Я же вспомнил, зачем вообще пришел сюда. Этот мудак был прав наполовину. Да, я обкололся, на самом дне, ниже падать некуда. Нужно начинать новую жизнь, благо желание и стимул есть. Но это не так легко, когда с тебя требуют сто тысяч дилеры за ту наркоту, что была взята в долг. Меня спас парень в баре, который предложил поучаствовать в старой игре, «которую описывал великий русский поэт». Выигрыш два миллиона. Тогда мне казалось это логичным шагом отчаявшегося человека. Либо я умирал в игре, либо начинал жизнь с чистого листа. Был еще вариант прятаться от бандитов, но меня все равно поймали и стравили бы собакам. Как только я согласился, меня вырубили, а очнулся уже здесь, в компании этих людей и огромного револьвера. До меня дошло, что я слишком ушел в себя. Вернувшись в реальность услышал обрывок диалога:

– …Думаешь, этим вьетнамцам есть дело до твоих феминисток? Даже если ты выиграешь, то тебе не дадут выйти с призом. Пустят по кругу и выкинут на обочине.

– А тебя отпустят?

– Конечно! – Толстяк часто жестикулировал – Я лишь хочу экстрима. Мне надоело жить без острых ощущений, в этой бесконечной рутине! А еще, мне нравится эта болтовня. Наше присутствие дает этому шоу сто очков вперед. Представь, все эти маленькие узкоглазые вьетнамцы, которые так любят смотреть на кровавое месиво, платят деньги, чтобы посмотреть на нашу перепалку! Ну, и на ваши смерти. Стреляй.

В этот раз она стала увереннее. С ходу взяла, засунула, нажала. Теперь моя очередь. Во мне решимости было гораздо меньше. Мне было сложно нажать на крючок, слишком много мыслей в голове. Рука предательски дрожала. Наконец-то я нажал. Звук осечки был самым громким в моей жизни, тот почти оглушил меня. Стало дурно, голова кружилась, пот лился из всех пор. Я даю пистолет парню. Тот прокрутил барабаном по рукаву. Снова этот звук.

– Детка, теперь ты.

Он кинул револьвер ей в руки.

– Интересно, а та твоя подружка феминистка, на лечение которой ты хочешь выиграть деньги. – Он на секунду замолчал. Рыжая затаила дыхание. Толстяк ехидно скалился. – У нее такой же большой рот? Я бы мог вылечить её, если она хорошенько поработает ртом.

На секунду повисло гробовое молчание. Рыжая подняла пистолет, нацелилась на голову обидчика и нажала на спуск. Звук выстрела оглушил нас, в воздухе повис запах пороха и свежего мяса. Безголовый труп лежал на холодном бетоне. На стене было кровавое пятно и ошметки головы. Меня вырвало, Рыжая уронила на пол пистолет и закричала. В комнату зашли три худощавых вьетнамца, все в костюмах. Двое из них забрали труп и стул, третий забрал гильзу, вставил новый патрон в барабан, побрызгал освежителем воздуха и ушел. Кровавое месиво, блевотина и револьвер остались на своих местах.

– Я не хотела его убивать. – заплаканным голосом сказала она. Ее всю трясло. Я подошел и обнял её за плечи. Она разрыдалась. Все это было слишком жутко и странно, учитывая то, что кто-то из нас должен умереть.

– Как я буду жить с этим грузом на душе? Я убила человека. Мне казалось, что все будет не так.

– А чего ты ожидала?

Она пожала плечами.

– Как угодно. Но не так.

Я сел напротив нее.

– Зачем тебе деньги?

Она посмотрела на меня немигающим взглядом. Казалось, что Рыжая ошарашена этим вопросом.

– Зачем тебе?

– Давай немного поговорим перед чьей-то смертью. Без имен, просто узнаем друг друга немного лучше.

Мне требовалось выговориться, как и ей. Отвести душу перед концом.

– Хорошо. Я и моя подруга феминистки. Давно занимаемся правозащитной деятельностью. Сейчас у нее саркома. Деньги на ее лечение.

– Благородная цель. Это очень мило.

Она легонько улыбнулась. Затем спросила, мол:

– А у тебя что?

– Пришла ко мне пора платить долги.

– Карточный долг?

– Нет, дилеру задолжал. Новую жизнь на новом посту нельзя начинать с проблем. Хотя, можно конечно попробовать, а потом еще раз пойти играть в рулетку, но у меня не настолько стальные яйца, чтобы повторить этот финт еще раз.