Александр Быкадоров - Закат Луны

Ян вошёл вслед за ним.

– Коллеги, я бы советовал занять места согласно штатному расписанию! – огласил кабину Лок. Взлетаем на автопилоте, но расслабляться не стоит.

Ян незаметно для азурца скосил взгляд в его сторону. Кажется – а ведь Ян умел определять это наверняка – ничто в нём не говорило о враждебности, тайной, либо скрытной. Это был мужчина среднего роста, с обычным, непримечательным лицом, если, конечно, не считать странным цвет его кожи.

Погорельский занял место за радиопультом, проверил системы, доложил о готовности. Вслед за его готовностью доложили и остальные, и Джон дал добро на взлёт. Диспетчерская система космического порта, приняв готовность челнока, дала команду «старт» и грузовой корабль «Спектр» начал свой медленный разгон.

Корабль взлетал в штатном режиме, начался отрыв. По правому борту поднимался ввысь, так же медленно набирая высоту, второй челнок – «Нотрек» позволял стартовать двум кораблям одновременно. Ян наблюдал за ним, он почему-то неожиданно привлёк его внимание. И, как оказалось не зря. Внезапно два огненных свища пронзили корпус соседнего корабля – один ударил в небо, второй в сторону «Спектра», а затем огненный шар разломил челнок пополам и его обломки, сменив траекторию первоначального полёта, стали падать на землю. Грохот взрыва, несмотря на звукоизоляцию, докатился и до кабины землян.

– Что происходит? – тихо спросил Клайфтон, сняв гарнитуру, – Так должно быть?

Джон не успел ответить. На радиопульте замигала лампочка экстренного вызова. Дежурный диспетчер вызывал «Спектр»:

– Это диспетчер «Нотрек». «Спектр», ответьте!

– Радист «Спектра» на связи, – Ян принял сигнал.

– Доложите обстановку! – мужской голос дежурного диспетчера требовал ответа и явно нервничал.

Джон по праву командира экипажа вклинился в разговор:

– Командир «Спектра» на связи. Взлетаем в штатном режиме.

Диспетчер замолк. Наверняка он не знал, что делать в подобных ситуациях. Взлёт продолжался.

Раскат грохота вновь докатился до кабины. Сначала один раз, а потом, уже стихая, резко перерос во второй.

– У нас взрывы на лётном поле! – диспетчер явно паниковал. Ян и Джон уже слышали грохот в динамиках. Похоже, в «Нотреке» творился ад.

– Наши действия? – спросил в рацию Джон.

Диспетчер взял паузу. Наверняка он хотел показать, что он уверен в себе и держит ситуацию под контролем. Он ответил:

– Пока продолж…

Диспетчер замолк. Вместо него в наушниках воцарился белый шум, а сразу вслед за этим финальный раскат грохота суровым басом докатился до челнока. Было очевидно, что последний взрыв уничтожил терминал.

Ян посмотрел на Джона, тот был невозмутим. Невозмутимость лишь подчёркивала: теракт в «Нотреке» – дело рук Лиловых.

Гарвич произнёс:

– Выходим на орбиту. Где-то на восьмидесяти километрах высоты наш полёт примет орбитальный диспетчерский пункт. Далее – по заданию.

Они приближались к «саркофагу». Челнок всё стремил свой полёт ввысь в полном радиомолчании, что было не характерно для стартующих с Земли кораблей. Лучи светового кокона всё ярче и ярче проступали сквозь атмосферу.

Джон снял с себя рацию, обратился к экипажу:

– Всем быть начеку. Наверняка будет стыковка и проверка личностей. Но всё должно пройти тихо. Всем изображать беспокойство. Если хотите – можете изобразить панику. Ян, прикроешь ментально?

Погорельский кивнул.

Но как прикрыть? Да если б знать, от кого… Он слышал только голос диспетчера, не видел его лица, не мог даже предположить в каком интерьере он находится. Но согласился. Может, если заставит необходимость, ему это удастся…

Через некоторое время он сообщил Гарвичу, что орбитальный диспетчерский пункт вышел с ними на связь и попросил переговоров с командиром судна. Джон надел на себя рацию, ответил.

– «Спектр», у вас всё в порядке? Есть ли у вас повреждения? – вопрос был нестандартен для диспетчера. Обычно они просто пропускали челноки сквозь «саркофаг» и желали удачного пути. Но ситуация обязывала.

– Да, диспетчер, у нас всё в порядке.

Возникла пауза. Система с протонными торпедами была всё ближе, а диспетчер молчал. Нужно было разрешение на проход, иначе – торпедная атака и провал. Джон покраснел, так же, как горела красная лампочка на приборной панели, говорящая о том, что проход «саркофага» закрыт.

– Отлично, «Спектр»… Проходите систему… Доброго пути.

И – зелёный свет на индикаторе…

Ян взглядом проводил лучи, оставшиеся по бокам от челнока, потом снял с себя рацию и тихо, но так, чтобы все слышали, произнёс:

– Что ж, Джон, ради этого и стоить воевать…

Ян улыбался. Впереди была свобода, за которую ещё стоило побороться.

Если бы Ян хотел прожечь её взглядом, то в алюминиевой банке с водой давно бы образовалась дыра. Но ему было нужно совсем не это. Банка бесшумно оторвалась от стола и повисла в воздухе.

«Спектр» удивительно легко прошёл орбитальный диспетчерский пункт. Там, конечно же, уже знали про террористический акт, устроенный после взлёта челнока, но никто не заподозрил членов экипажа «Спектра». Орбиту и вход в нуль-пространство они прошли на удивление без труда, можно сказать, в рабочем режиме.

Продолжая удерживать банку на весу, Ян почувствовал, что к его двери кто-то приближается. Над дверью не успел загореться индикатор, сигнализирующий о том, что за ней стоит человек, а Ян уже позвал:

– Джон, входи!

Джон нисколько не удивился, увидев парящую в воздухе банку. Ему доводилось видеть и не такие проделки Яна. Джон называл Погорельского «экстрасенс», хотя сам Ян не любил этого слова и вслух его почти не произносил. Сам Погорельский предпочитал слово «телепат».

Ян сумел открыть в себе этот талант за то недолгое время, что бывал с матерью.

Он замечал, что мама иногда не контролирует себя. Она могла подолгу сидеть без движения, смотреть в одну какую-то точку. Маленькому мальчику становилось страшно в такие моменты: начинали парить в воздухе вещи, ломались предметы домашнего обихода. И в один прекрасный момент Ян сильно захотел, чтобы все предметы встали на своё место. И они встали!

Он осознал, что полностью, в отличие от матери, может контролировать процессы необъяснимого взлёта на воздух различного добра. Он подолгу баловался (по сути, это было тренировкой), когда под потолком парил будильник на пару с расчёской, когда карандаш выписывал в воздухе неописуемые кульбиты и сам вырисовывал на бумаге красочные картины из снов Яна. Он приобрел быстрейшую реакцию и мощную интуицию, не раз выручавшие его в трудных ситуациях.

– Ты каждый день упражняешься? – спросил Джон.