Чеслав Одисссей - БАЛАГАН

Через века их гнезда были свиты

В кварталах Харькова; Шекспир их описал,

А Шостакович в нотах набросал…

И мы с Медузой оказались квиты.

Свет гаснет. Лучом прожектора на правой стороне занавеса освещается эпиграф:

Не спи, не спи, художник,

Не предавайся сну.

Ты вечности заложник

У времени в плену.

Борис Пастернак

Первый сон Шута

Звучит музыкальная тема «Вступление»

Три плана-уровня:

На 1-м плане – где происходит само действие – возле костра спит Шут, издавая «симфонию» храпящих и свистящих звуков. Храп Шута переходит в звуки природных явлений: гомон птиц, всплеск волн, порывы ветра. Возле Шута вырастают призраки Глостера и Эдгара. Затухающий костер время от времени вспыхивает. Медуза-Горгона на 3-м плане-уровне, где возникают потусторонние явления, или на экране сценического задника начинает свой мистический танец со змеями вместо волос. Из глубины 2-го уровня – где рождаются каденции – один за другим появляются и тут же под взглядом Горгоны застывают в камне скульптурные образы, иллюстрирующие Пролог.

Пролог (решается в статической пластике)

Глостер

О ревность старости!

О слезы скорби памяти!

Когда бы доносил вселенский слух,

Где гений зла подстерегает, как недуг…

Эдгар

Лик независимый и гордый дух

Вмиг обращая в жалкого сатира!

Так властелин Полуночного мира,

Господарь Тауэра, победитель Рима

Под грузом горя превратился в Лира.

Вместе (на затылках Глостера и Эдгара оказываются маски Каина и Авеля, которыми они иллюстрируют следующую реплику, по очереди поворачиваясь к залу спиной)

В двуликом Янусе сокрыт и бог, и дьявол:

Вот лик убийцы – Каин, вот жертва злобы – Авель.

Горгона исчезает. Каменные изваяния скрывает полумрак.

Горгону сменяет Мерлин, Глостера и Эдгара – Корделия.

На 2-м плане-уровне вновь оживают окаменевшие в Прологе фигуры, иллюстрирующие балладу Корделии. В своей динамике они заполняют пространство сцены и возвращаются на свои места.

Баллада Корделии (решается в динамической пластике)

Корделия (выйдя на 1-й план из окаменевшей группы, поет)

За темным морем на скале стоит высокий дом.

Гнездятся птицы в вышине, но пусто в доме том.

Давно, давно потух очаг, не слышно голосов,

И только ветер, буйный гость, тревожит тихих сов.

Принес он весть издалека, что господин исчез,

Что за моря и облака его унес Мерлин.

В зеленой дальней стороне на черном призрачном коне

Он скачет в золотой броне и видит дом во сне.

Летает ветер и поет, вокруг небес огром.

Не откликается никто и пуст высокий дом, и пусто в доме том.

Образ Корделии тает в сновидениях Шута. Ветер разгоняет туман. Первые лучи солнца вместо мрачных скал с высоким замком и лесом озаряют узнаваемый силуэт Харькова: Зеркальную струю, Госпром, университет, парк Шевченко. На месте Мерлин – памятник Тарасу, а вместо застывших в Прологе фигур – его скульптурную группу.

.

ДИВЕРТИСМЕНТ I

Звучит тема «Фанфары»

Костер еле теплится. Вокруг разбросаны бутылки.

Возле спящего Шута стоит недопитая бутылка вина и две пустые пивные кружки. Появляются гвардейцы из королевской охраны в походных шинелях, или камуфляжных костюмах.

1-й гвардеец (глядя на притихшего Шута)

Спит, как убитый, заместитель наш…

2-й гвардеец

Его повергнул от Эдит купаж…

1-й гвардеец

Как надоел король своим нытьем!

Я что – в колодки заточен ему, повязан?

2-й гвардеец

«Хоть катаньем или мытьем» —

Ты охранять его обязан.

1-й гвардеец

Нам собирать бутылки – где устав?

Ведь мы же королевские гвардейцы!!

2-й гвардеец

Возможно, ты, товарищ, прав, –

А если прав, приятель, – действуй!

Замерев на секунду, 1-й гвардеец бросает на пол собранную посуду и уходит.

Лир собирая бутылки, то и дело спотыкается об них.

2-го гвардейца, который хотел было последовать за товарищем, останавливает приблизившийся к королю человек в слегка помятом английском пальто. Охваченный агрессией гвардеец опускает наземь мешок со стеклотарой.

Ты кто такой, не подходи зазря!

Виктор

Я дворянин из свиты короля.

Лир

Ах, это ты; прости его, Виктор!

Виктор

Я ухожу, прощайте, монсеньор.

Лир

Ступай, Виктор, и будь навеки с Богом,

Дай обниму тебя хоть на дорогу!

Обнимаются. Виктор уходит.

Лир (продолжая собирать посуду)

От склянок зелья проходу нет вокруг!

И с кем же столько выпито, мой друг?

Шут (отгоняя мух и вновь впадая в сонное забытье)

Коль в мире царствует злой рок,

Всегда я напиваюсь впрок…

Лир (отвлекаясь на другую мысль)

С другого боку – хоть с утра

Сдадим мы их – нет худа без добра!

Ура, товарищи, ура!

Шут

Ты поспешил бы, господин,

(сонный) Уже открылся магазин!

Позволь, с похмелья полежу,

А там, даст Бог, и закушу?

Ведь с бодуна одна мораль:

Здоровья нет – его и жаль.

(Поворачивается на бок).

Лир

Дивлюсь тебе, поэт-философ!

Шут (зевая)

Оставь, король, все это проза.

Поэзия была вчера —

Достойна классика пера!

(Отталкивает ногой пустую бутылку, передразнивая Лира)

Ура, товарищи, ура!

Лир (уйдя в себя)

Путь завершил прехитрый Одиссей…

Тогда мне Бог послал троих детей —

Хмель сладкий королевского венца,

Счастливей в мире не было отца!

На 3-м уровне появляются астральные образы дочерей Лира.

Трех дочерей. Сначала двух. Потом

Явилась младшая в наш королевский дом.

Души не чаял я в Корделии своей –

Для сердца не было, и нет ее милей!

Вся простодушие и чистый лик —

Навеки я душою к ней приник.

Лишь лучшее она взяла от нас,

Корделия, моя царевна!

Откуда бедствие, что за напасть?

Насквозь пронзила мое сердце ревность!

Когда как я ко власти зыбкой ─

Присовокупил все ошибки…

Уж лучше б суждено мне было красть ─

Как развращает человека власть!!!

Шут (проснувшись)

Не плачь, король, оставь и будь здоров!

(Пьет) И без тебя достаточно воров!

Лир (не обращая внимания на Шута)

Я счастлив был,

Но все внутри остыло.

Из дочерей троих не оценил