Евгений Калачев - Сеть Петровского. Часть 1

– Да нет, не обязан, – было заметно, что Фролов опять обиделся, но Петровскому опять было все равно, – теперь понятно, чего ты такой «веселый» ходишь. В семье что-то произошло. Ладно, проехали, захочешь, сам расскажешь! – он примиряюще поднял руки, поймав взгляд Петровского.

– Это вряд ли, – заявил тот.

– Захочешь, всю жизнь-то в себе держать не сможешь, – заверил его Фролов, – но ладно, забыли, забыли! – он вновь поднял рюмку, призывая выпить. Петровский не возражал.

– А связи, брат, без них никак! – Дмитрий решил вменить тему, – честно говоря, вся эта учеба – полное фуфло. И диплом без завязок – подставка под пиво!

– Подставка под пиво? – Петровский усмехнулся.

– Ага, она самая! – кивнул Фролов, – все решают связи, братан! Без них образование псу под хвост, потерянные пять лет жизни. И диплом этот, тьфу, бумажка, подтереться! – было заметно, что он пьянеет.

– А у тебя, значит, родные по юридической линии? – уточнил Петровский.

– Вообще-то, по медицинской! – Фролов улыбнулся.

– Так какого лешего на юридическом забыл? – Петровский прищурился, – шел бы в мед тогда.

– Ботанить шесть лет, чтобы потом получать шесть косарей… нет, не прильщает! – хмыкнул Фролов.

– Следую твоей же логике, – спокойно проговорил Петровский, – связи – двигатель прогресса. А у тебя, как я понял, их нет. Сам себе противоречишь…

– Связи и самому нажить можно! – нашелся Фролов, – главное, чтобы вот здесь что-то было! – он постучал пальцами по своей голове, – сориентироваться можно всегда!

– Может, ты и прав, – Петровский закурил и задумчиво окинул взглядом полупустой зал кафе.

– Ага, – кивнул Фролов, – ладно, ну ее на хрен, эту философию! Давай лучше еще одну «торпеду» возьмем, а то уже заканчивается, – он подбросил в руке почти пустую бутылку, – ты, надеюсь, не торопишься?

– Да вроде некуда особо, – проговорил Петровский.

– Ну и отлично! – Фролов хлопнул в ладоши, – предлагаю накидаться!

Макаров поднялся на свой этаж. На лестничном пролете издалека был слышен хохот. На подоконнике расположились двое парней с пивными банками в руках. Еще один стоял рядом и курил, отчего пролет заволокло густым дымом дешевых сигарет.

– Парни, я просил, найдите другое место! – сказал он, остановившись.

– Чего? – тот, что курил, обернулся к Макарову, – ты че так разговариваешь?

– Я нормально разговариваю, – ответил Сергей, – пацаны, места полно, пьянствуйте на здоровье, только не здесь, окей? – он обращался скорее к тем, что сидели на подоконнике, тем более их он знал.

– Ты учить будешь? – стоявший хотел раздуть конфликт, но один из парней на подоконнике дернул его за рукав. Местная шпана уже успела на своем примере понять, что спокойный и неконфликтный Макаров занимался отнюдь не шахматами, поэтому связываться лишний раз они не стали.

Сергей спокойно смотрел, как двое парней спрыгнули с подоконника и прошли мимо. Третий, которого он видел впервые, удаляясь, все же намеренно задел Сергея плечом. Связываться тот не стал. Ни к чему лишний раз драться с идиотом в своем же подъезде. Ушли – и прекрасно.

Макаров поднялся еще на пролет и открыл дверь своей квартиры.

– Мам, я вернулся! – крикнул он, снимая обувь. Никто не отозвался, – мам!

Макаров похолодел. Он швырнул сумку, забежал в комнату и включил свет. Мать лежала на диване.

– Привет, Сереж, как прошло? – спросила она слабым голосом.

– Мам, что случилось, тебе плохо? – Сергей сел на край дивана, взволнованно глядя на мать.

– Да нет, все хорошо, устала просто, – мама улыбнулась, – в кастрюльке ужин, если голодный, я сделала рагу, наложишь сам?

– Конечно, наложу! – воскликнул Сергей, – мам, ну зачем ты готовила, сам бы что-нибудь слепил, ну тебе же отдыхать надо! – он строго и одновременно взволнованно посмотрел на мать.

– Что уж я у тебя, совсем ни на что не гожусь? – она рассмеялась.

– Мам, ну что за глупости? – сказал Макаров, – никто такого не говорит. Просто я не ребенок грудной, я в состоянии приготовить себе ужин, ну зачем было себя утруждать?

– Должна же я хоть чем-то радовать сына! – она подняла руку и погладила Сергея по голове, – а то совсем чувствую себя ненужной…

– Ты нужна мне, – твердо сказал Сергей, – очень нужна. Но я могу позаботиться о себе, мам. И о тебе могу, – добавил он после небольшой паузы.

– Совсем взрослый, – улыбнулась мать, – ты похож на отца…

Сергей сглотнул. Воспоминания о папе до сих пор могли причинить боль.

– Как первый день в университете? – спросила мама, меняя тему.

– Хорошо, – ответил Макаров, – группа, вроде, адекватная, ребята неплохие. Преподаватели тоже ничего. В основном, объясняли кредитно-модульную систему. Первый день, формальности, все такое…

– Кредитно-модульную? – переспросила мама.

– Баллы вместо обычных оценок, – пояснил Сергей, – надо набирать в течение семестра. От нуля до ста.

– Странные у них новшества, – задумчиво сказала мама, – учились нормально, все понятно было…

– Западная реформа, – Макаров улыбнулся, – сам не в восторге. Ничего не поделаешь, придется привыкать. Ладно, мам, я и вправду, наверное, поем, – он встал с дивана.

– Да, Сереж, покушай, – кивнула мама.

– Тебе свет выключить? – уточнил Макаров.

– Да нет, оставь, пусть будет, – махнула рукой мама.

Сергей вышел из комнаты и проследовал на кухню. В кастрюле ждало вкусное рагу, которое мама стопроцентно готовила полдня. Сергей наложил еду в тарелку и сел за стол. За окном уже было совсем темно.

– Напридумывают же всякой фигни, верхняя неделя, нижняя неделя, хрен разберешься! – заявил Фролов, запустив сигарету в урну.

Это было неделю спустя. Они уже более-менее адаптировались к учебному процессу. Да и ко всему остальному тоже. Компании сформировались, про кого-то все уже было понятно, кто-то еще оставался закрытой книгой, но новая жизнь, кажется, вошла в свое русло и даже начинала понемногу налаживаться.

– Предметов много, – пояснил Петровский, – все разные, на одну неделю не засунешь, вот и придумали этот замут с верхней и нижней неделями.

– Они придумали, а нам страдай! – сказал Фролов, – и так всю дорогу. Ты римское писал?

– А сам как думаешь? – Петровский ухмыльнулся.

– Кого я спрашиваю, – вздохнул Фролов, – встрянем же в конце семестра, препод, по ходу, с заморочками. Асхат, ты по римскому писал что-нибудь?

– Так, чуть-чуть, – коротко ответил Асхат. Он не курил, но из солидарности стоял вместе с другими студентами.

– Дашь скатать, а? – Фролов с надеждой посмотрел на одногруппника.

– Не вопрос, если успеешь, – согласился Асхат.

– Ага, кстати, тебя касается, вторую уже куришь! – обратился Фролов к Петровскому, – давай резче, паровоз, не успеем ни хрена!