Александр Червинский - Счастье моё

СЕМЕН.Вот это вы отлично сказали.

ВИКТОРИЯ.Сеня, давайте выпьем с вами на «ты»?

СЕМЕН.С удовольствием. (Наполнил стаканы вином.)

Они выпили на брудершафт, как положено, продев руку через руку крендельком. И поцеловались.

ЛИДИЯ ИВАНОВНА.Проститутка.

А потом они танцевали в темном ботаническом кабинете между пальмами. Виктория крутила пластинку на весу, упершись карандашом в «Родную речь», а другой рукой вел Викторию. Музыка была неровная: то скорее, то медленнее крутилась на карандаше пластинка, и голос тенора то густел до баса, то пищал.

ВИКТОРИЯ.Сенечка, знаешь, о чем я сейчас подумала? Представляешь, пройдет немного лет, и на каком-нибудь дипломатическом балу в Лондоне ты будешь танцевать с английской королевой…

СЕМЕН.Чтоб она провалилась.

ВИКТОРИЯ.Но ведь так может случиться?

СЕМЕН.Это мой гражданский долг, чтоб так было.

ВИКТОРИЯ.Я и говорю. Когда ты будешь с ней танцевать, ты обязательно вспомнишь, как мы с тобой танцевали в ботаническом кабинете!

СЕМЕН.Знаешь, Вика, я примерно об этом сейчас тоже подумал!

ВИКТОРИЯ.Ты будешь танцевать с королевой и вспоминать обо мне. А с английским королем будет танцевать твоя жена Анечка и вспоминать боцмана…

СЕМЕН (бросил на пол фунтик с иголкой) . Ну ты и змея! У меня сейчас был такой момент! А ты всё испортила!..

ВИКТОРИЯ (хватает его под руку) . Сеня, извини меня! Я сама не знаю, как это из меня выскочило! Я не хочу быть похожа на Мону Лизу Джоконду. Ну глянь на меня, Сенечка, разве я сейчас на нее похожа? У меня тоже был момент!..

СЕМЕН.Опять ты, опять. Пошло-поехало! Остановиться не можешь…

ВИКТОРИЯ.Я больше не буду!

СЕМЕН.Из всего делаешь комедию. Всю свою жизнь превратила в развлечение. Все для тебя трын-трава. Другая бы меня ни за что не пустила, а ты и рада…

Тут Виктория ударила его кулаком в живот. Семен сел на пол, покачиваясь из стороны в сторону.

ВИКТОРИЯ (присела рядом) . Очень-очень больно?

СЕМЕН.Молодец. Я не успел сгруппироваться.

ВИКТОРИЯ.Сенечка, извини меня. У меня детдомовская реакция… Я тебя сейчас чаем напою… Полегчает!.. (Убегает.)

СЕМЕН.Вика, может быть, я тебя обидел? Но я всегда открыто говорю все, что думаю…

ЛИДИЯ ИВАНОВНА.Положим, не все. И не всегда…

Виктория возвратилась со стаканом и присела рядом.

ВИКТОРИЯ.Я тебя буду поить с ложечки. Это помогает при шоке.

СЕМЕН.У меня всё прошло.

ВИКТОРИЯ.Пей, говорят тебе! Открой ротик.

Семен послушно открыл рот. Виктория сунула ему в рот ложку.

СЕМЕН (выплюнул чай и вскрикнул) . Это же кипяток! (Высунул обожженный язык.)

ВИКТОРИЯ.Ничего страшного. Сенечка, милый, чтобы боль ушла, вспомни что-нибудь очень-очень приятное. У тебя было много женщин?

СЕМЕН.Мало…

ВИКТОРИЯ.Но ты же такой красивый!

СЕМЕН.Только Анюта.

ВИКТОРИЯ.Я таких красивых, как ты, Сенечка, вообще никогда не видела. И рост… И уши… И глаза… Я, когда тебя с Анькой увидела, в первый же момент подумала: господи, насколько он лучше этого боцмана!.. То есть, боцман ни при чем, прости, Сенечка. Просто ты мне с первого взгляда очень-очень понравился. Но я не думала даже, что ты очутишься здесь со мной. Я даже не предполагала. А ты здесь, потому что мне всегда везет.

СЕМЕН.Язык болит.

ЛИДИЯ ИВАНОВНА.Мужчины отвратительны. Выгони его.

ВИКТОРИЯ.Бедненький, несчастненький мой… Я же всё понимаю. Семья на тебе, учиться тяжело, личная жизнь не складывается… А ты потерпи, потерпи, всё образуется! У тебя будет всё просто замечательно. Очень-очень замечательно. А пока потерпи… (Гладит его тихонько по голове.)

СЕМЕН.Ты еще не всё знаешь. У меня в жизни есть трагедия. И я даже никому не могу сказать…

ЛИДИЯ ИВАНОВНА.Как они все одинаковы! Сначала жалуются, потом храпят, потом исчезают.

СЕМЕН.Я никому об этом не говорю, а тебе скажу. У меня отец – баптист.

ВИКТОРИЯ.Какой ужас!

СЕМЕН.Он замечательный слесарь. Можно сказать, золотые руки. Самый что ни на есть рабочий класс. Так на тебе – баптист! И от этого я чувствую себя не таким, как все. Когда меня принимали в комсомол, мне казалось, что все смотрят на меня и думают: «Сын баптиста». Понимаешь теперь, каково мне?

Виктория опять гладит его по голове.

Где он этого бога видел? Ну, допустим, не видел, просто верит. Тогда я так ставлю вопрос: надо верить в добро, а что он имел от бога, кроме неприятностей? И самое интересное – думаешь, он верит на сто процентов? Нет. Он сомневается! Иногда он процентов на восемьдесят сомневается, но молиться всё равно ходит. Смешно?

ВИКТОРИЯ.Не смешно.

СЕМЕН.И все знают, что он ходит. А зачем всем знать, если он сам же сомневается? Одни неприятности. Плюс – неприятности для детей. Ведь он учил и нас молиться. У меня до сих пор в голове сидит «Отче наш», этот бессмысленный набор слов. И с подобной анкетой меня взяли в эту школу. Я за такое доверие, Вика, готов отдать жизнь, но одновременно я люблю отца. Разве это не кошмар?..

Виктория отходит к окну и поворачивается к Семену спиной.

В сорок втором я убежал на фронт, чтобы кровью смыть это пятно. Меня поймали, вернули и выдрали. (Замечает, что плечи Виктории вздрагивают, проводит ладонью по её щеке.) Ты плачешь? Из-за меня?.. (Попытался повернуть Викторию к себе лицом.)

ВИКТОРИЯ (вывернулась) . Пожалуйста, иди спать! (Кинулась в свою каморку, выдернула из тумбочки сложенную простыню, сорвала с раскладушки одеяло и сунула Семену.) На!

СЕМЕН (прижимая простыню к груди) . Спасибо. Но одеяла я не возьму.

ВИКТОРИЯ.Сеня, я очень прошу тебя!

СЕМЕН.Это исключено.

ВИКТОРИЯ.Сеня, ты же видишь, как у меня тепло!

СЕМЕН (взял её за руку) . Вика, почему ты заплакала?

ВИКТОРИЯ.Не трогай меня!

СЕМЕН.Ну почему?

ВИКТОРИЯ.Не приставай ко мне!

СЕМЕН.Вика…

Виктория опять стукнула его кулаком в живот.

Теперь я сгруппировался.

ВИКТОРИЯ.Уходи!

СЕМЕН.Выпьем на посошок, и я уйду.

ЛИДИЯ ИВАНОВНА.Теперь он уже не уйдет.

СЕМЕН (в сильном волнении) . Должен тебе признаться, я ни с кем не был так откровенен, как с тобой. При том, что я о тебе ничего не знаю. Вика, если б это не был первый день нашего знакомства, я бы тебя поцеловал. Но если ты не хочешь, я, конечно, себе этого не позволю…