Александр Червинский - Счастье моё

СЕМЕН.Я виноват, один я. Потому что я плохо про тебя подумал. Вика. И за это я наказан. И готов отвечать. Короче говоря, если надо, я готов жениться.

ВИКТОРИЯ.Спасибо, миленький, но я не собираюсь выходить за тебя замуж.

СЕМЕН.Тогда зачем ты это сделала?!

ВИКТОРИЯ.А ты не понял? Чтобы родить ребеночка. Боже мой! Забыла про раскладушку… (Метнулась в каморку, присела перед раскладушкой и принялась торопливо выдергивать гвоздики из холста, сорванного с каркаса.)

СЕМЕН.Я надеюсь, ты, как всегда, шутишь?

ВИКТОРИЯ.Нет, теперь я не шучу. Ты мне не мешай. Мне надо скоренько привести всё в порядок. Сегодня же сбор дружины. Надо еще платье погладить. Вдруг Лидия Ивановна зайдет? Нельзя, чтоб она видела эту подлую раскладушку! Она такая наблюдательная… Смешно, я всё вычислила, а попадусь на ерунде…

СЕМЕН.Что ты вычислила?

ВИКТОРИЯ.Все-все. Как Раскольников, перед тем как убить старушку. Только у меня наоборот. Ты читал «Преступление и наказание»?

СЕМЕН.Кончай дурака валять! Что ты задумала?

ВИКТОРИЯ.Я же тебе сказала: у меня план. Я Анюту нашла – раз, она меня сводила на танцы – два, познакомились – три, потом… четыре.

СЕМЕН (ужаснулся) . Тоже по плану?

ВИКТОРИЯ.Конечно. Поэтому ты можешь совершенно не волноваться. Теперь пять – буду шить приданое. Но нельзя, чтобы Лидия Ивановна что-нибудь сейчас заметила. Она сразу начнет искать виновника. А разве ты в чем виноват? Когда они увидят через несколько месяцев – тебя уже ищи-свищи…

СЕМЕН.Что увидят?

ВИКТОРИЯ.Животик.

СЕМЕН.Ты это всерьез?!

ВИКТОРИЯ.Честное пионерское!

СЕМЕН.И я тебе только для этого нужен был?

ВИКТОРИЯ (трудясь над раскладушкой) . Ну, я же тебя тогда не знала…

СЕМЕН (в ужасе) . Значит, на моем месте мог быть другой? Ну конечно… Ведь я привел для тебя боцмана!

ВИКТОРИЯ.Дался тебе этот боцман. Сенечка, у меня полчаса на то, чтобы замести следы. Раз ты всё равно здесь, почини раскладушку. Это в твоих интересах. Ну что ты стоишь? Скорей!

СЕМЕН.Молоток дай.

ВИКТОРИЯ.Есть молоток!.. (Сбегала в ботанический кабинет и вернулась с уже знакомым глазом.) . Держи!

СЕМЕН (отшатнулся) . Убери его.

ВИКТОРИЯ.Почему? Я им уже табуретку чинила. Видишь – ни царапинки. Он как железный. Другого нет.

СЕМЕН.Этого нельзя делать.

ВИКТОРИЯ.Почему?

СЕМЕН.Потому что это часть человека! А человек – это!..

ВИКТОРИЯ.Человек очень прочная вещь, Сенечка. Гляди!.. (Вбила глазом гвоздь.) На.

СЕМЕН.Не буду!

ВИКТОРИЯ.Тогда ты платье погладишь, а я сама починю. За мной!

Виктория побежала в ботанический кабинет. Семен поплелся за ней.

ВИКТОРИЯ (включила утюг, разделась перед носом у Семена с физкультурной простотой и вручила ему платье) . Ну, скоренько-скоренько!

ЛИДИЯ ИВАНОВНА.Полундра! Спасайся кто может!

СЕМЕН.А если у тебя ничего не получилось с одного раза?

ЛИДИЯ ИВАНОВНА.Не надейся. Получилось.

ВИКТОРИЯ.Сеня, ты меня не знаешь! (Убежала в свою каморку и застучала глазом по раскладушке.) Ты не представляешь, какая я везучая. У меня всё получается. Единственно, что не получается, – никак не могу в школе навести порядок. Все, что я ночью отмываю, за день приходит в плачевное состояние. Но за летние каникулы я её преображу. Моя доченька будет жить во дворце. Я сама сделаю ремонт.

СЕМЕН.Во всей школе?

ВИКТОРИЯ.Конечно. Ты гладишь?

СЕМЕН.Глажу. (Нетвердой рукой повел утюг по ткани.)

ВИКТОРИЯ.Паркет будет блестеть как зеркало.

ЛИДИЯ ИВАНОВНА.Она некрасивая и нескромная. А Анюта симпатичная и невинная. И ты ей изменил, подлец.

ВИКТОРИЯ.Сенечка, ты не представляешь себе, на что способна женщина, когда у нее есть идея. Я не помню свою мамочку, но папа рассказывал, что у нее была идея чистоты. Я вся в нее. Она каждый день натирала полы, а комнат у нас было три.

СЕМЕН.Сколько?

ВИКТОРИЯ.Три, Сенечка. Мы жили в Москве, в отдельной квартире. Столовая была величиной с ботанический кабинет.

СЕМЕН.Так не бывает.

ЛИДИЯ ИВАНОВНА.Бывает.

ВИКТОРИЯ.Мама каждый день натирала полы и мыла кухню. А зимой ездила бороться с грязью на дачу, даже когда мы там не жили! У меня, как у мамы, обостренное чувство дома.

СЕМЕН.У вас и дача была?

ВИКТОРИЯ.Ага. В Кратове, под Москвой, деревянная, вся резная. А ты не веришь, что я везучая. У меня было золотое детство! Когда мне было десять лет, папа разрешил мне самой рулить. Я сидела у него на коленях и крутила баранку…

СЕМЕН.И машина была?

ВИКТОРИЯ.Служебная. Папа был знаменитый командир… Поэтому у меня и имя такое: Виктория – Победа. Мы катались на поляне у пруда. Представляешь, высокие-высокие сосны, в траве шишки… И девочка за рулем. Ножки толстые! Небо темно-синее, облака белые, как пена, когда папа брился. И дачники загорают у пруда на голубом песочке.

СЕМЕН.На желтом?

ВИКТОРИЯ.На голубом. Я, маленькая, говорила «голубой песочек», так у нас с папой и осталось. И моя доченька будет говорить «голубой песочек».

СЕМЕН.Как же ты оказалась в детском доме?

ЛИДИЯ ИВАНОВНА.Ответь. Ответь ему.

ВИКТОРИЯ.Мама умерла, когда мне было два года, а папа погиб на войне.

ЛИДИЯ ИВАНОВНА.Врет. По некоторым причинам отец её до войны не дожил. А ты слюни распустил!

ВИКТОРИЯ.Папа говорил: «Когда самое плохое позади, остается только хорошее». Поэтому мне теперь всегда везет. Когда наш детдом эвакуировали в Нижнеуральск, поезд попал под бомбежку. Соседний вагон сгорел, а я только месяц в лазарете провела – и как огурчик! Потом ужасно голодали, а я выжила. И наконец, месяц назад главный сюрприз! Рассказать?

СЕМЕН.Расскажи… (Сунул палец в дырку на локотке её платья.)

ВИКТОРИЯ.У меня нет фотографии папы и мамы. Но у меня прекрасная зрительная память. Мама на фотографии была поразительная красавица: брюнетка с белой-белой кожей и светлые глаза. А я, дура, сравнивала себя с мамой и всегда считала себя несчастной уродкой, гадким утенком. И вдруг месяц назад я поняла, что выросла и стала очень похожа на маму, просто повторение мамы! Знаешь, как я это поняла?

СЕМЕН.Как?

ВИКТОРИЯ.Представь себе, на торжественной линейке!..