Михаил Рощин - Спешите делать добро

Аня.Зоя, ты что?

Зоя.Не знаю. Встает с петухами, храпит, слюнявит палец, когда читает, – не выношу. Утащила брошку. Как сорока – хвать все, что блестит. Есть не умеет, за сто­лом сидеть не умеет… Упрямство! Все делает по-своему. В деревне все хорошо, правильно, а в городе нет. Всех учит…

Аня.Зоя, ну как тебе… Она встает и работает, она храпит и стыдится, что храпит, я же знаю. Она при чем, что не выучилась как следует читать? Не умеет сидеть за столом! Интересно! Сами-то умели? Когда мы-то на­учились, вспомни! А что она всех учит – так это забавно.

Зоя.Не знаю, не знаю.

Аня.Ну, Зоя.

Зоя.И как нарочно, какую книгу ни возьму… или тут по телевизору… что за пьесы сочиняют, совсем с ума сошли: ему сорок – ей восемнадцать, ему шестьдесят – ей двадцать…

Аня.Ну уж это-то тут при чем? Совсем!.. Давай я ее к себе заберу на несколько дней, отдохни…

Зоя.Это – выход? Слепая? Посмотри. (Показывает на Олю, которая издалека глядит на Мякишева.) Нет, не могу, для меня это слишком…

Аня.Простая ты наша.

3оя.А что? Я простая. Вся моя роль.

Аня.Ну и не психуй.

3оя.Господи, как все хорошо-то было.

Сережа пристает к Оле, щекочет ее травинкой. Оля отмахивается.

Оля.Не липни, сказала! Как комар! Эх! Уплыву вот скоро, как облачко! Воротишься, а меня уж нету! Что смотришь? Не век у вас вековать, не малютка…

Сережа.Чего-чего?..

Оля.Ну тебя!.. Все одно не поймешь!.. (Зовет.) Сима! (Встает и уходит.)

Сережа – следом.

Горелов (Мякишеву). По-моему, твоей жене на­мекнули тоже… насчет Ольги…

Мякишев.Кто? Она тебе сказала?

Горелов пожимает плечами.

Что ж она мне не говорит?..

Горелов.А ты говорил? Кстати, а почему ты ей не сказал?

Мякишев.То-то я смотрю, она такая… Она ведь теперь замучается. Что за гадость! Ну, и что она?

Горелов.Я думал, нет тайн между мужем и женой, все говорится. А оказывается, разговор между мужем и женой, как музыка – без слов?

Мякишев.Как две музыки.

Горелов.И обе без слов? Я говорил: это добро до­бром не кончится. Хочешь сберечь семью – кончай иг­рушки.

Мякишев.Что она тебе сказала?

Горелов.Она ничего не сказала. И не скажет. Но я тебе говорю.

Выходит Борис, нервно усмехается, закуривает, почти наталкивается на Горелова.

О, еще один экземпляр!.. У тебя, брат, такой вид, будто ты Симу в лесу зарезал.

Борис.Это идея. (Мякишеву.) Володь, вы не скоро? Если я один поеду?

Горелов.Спасайся кто может?

Борис (без улыбки). Да там ребенок болеет.

Горелов.А, извини. Раз ребенок… Дети – наше будущее.

Борис (усмехается). По-моему, дети – наше про­шлое.

Мякишев.Езжай, конечно. Езжай. (Встает, хочет идти к Зое.)

В это время выскакивают снова Сережа и Оля, крутятся вокруг Мякишева, как вокруг столба.

Сережа виснет на отце. Оля тоже. Мякишев их стискивает, поднимает обоих, визг, шум.

Зоя (кричит). Володя! Оля! Прекратите!

Все застывают от этого крика.

Аня. (тихо). Зоя! Зоя!..

Зоя (Мякишеву). Ты не соображаешь? Не малень­кие уже, в самом деле.

Пауза. Всем неловко, и Зое больше всех. Мякишев и Оля глядят друг на друга.

Оля краснеет. Мякишев отворачивается. Оля убегает.

Снова квартира Мякишевых. Хмурый Сережа с завязанными ушами. Отогнув бинт, прислушивается к громкому разговору из прихожей. Входят Зоя, тетя Соня, Мякишев – он по-домашнему, в шлепанцах, с газетой.

Мякишев.Значит, это еще утром, а сейчас…

Тетя Соня.Утром, утром, я-то хотела зайти, сказать, да уехала к дочке, у ней с зятем – ой-ей-ей, о господи!..

Мякишев.А сейчас десять вечера. (Смотрит на Зою.) А если она не у Ани?

Зоя.Я не сторож. Она стала уходить, приходить ко­гда захочет, а у меня ребенок болен, между прочим… Сережа, что ты сидишь? Сейчас закапаем – и спать. Не делай вид, что ты не слышишь.

Мякишев.Но от этой милиционерши в юбке можно всего ждать.

Зоя (не отвечая мужу, Сереже). Горло полоскал? Сережа, я тебя спрашиваю!..

Тетя Соня.Еще на лестнице меня обогнала. Я – Оля! Оля! – а она через три ступеньки…

Зоя.Извините, тетя Соня, нельзя на кухне погово­рить? Сережа болен. Уши – это не шутка.

Тетя Соня.Ой, Зоенька, это вы меня извините, ухо­жу, ухожу… Сереженька, деточка, зайчик бедненький, вы только подумайте!

Мякишев.Зоя…

Зоя (обрывает). Дай мне уложить ребенка.

Мякишев.Ладно, дышите глубже. (Выходит, про­пустив вперед тетю Соню.)

У Зои в руках пузырек, пипетка, вата, она одно берет, другое роняет.

Зоя.Черт! (Сереже.) Ложись. На правый бок. Ты слышишь?

Сережа.А если она не у Ани?

Зоя.Что? Кто не у Ани?.. Вас еще не спросили! Ляг!

Сережа.Ты закричала – она и ушла.

Зоя.Проклятая пробка, прямо не знаю! Как они эти пробки делают! Человек умрет десять раз, пока откро­ешь!.. А как с вами не кричать? Я сто раз говорила: не трогать карты. Других игр нет?

Сережа.Если другие надоели? Это я ее попросил, я, ты сама знаешь!

3оя.А черт, в самом деле!

Входит Мякишев в плаще и кепке.

Мякишев.Я схожу Ане позвоню.

Пауза. Мякишев ждет. Хочет идти.

Зоя.Ну, проклятье какое-то!

Мякишев подходит, забирает пузырек.

Постучи к Симе, может, она у нее…

У Мякишева – немой вопрос.

Ну… Я тут утром накричала на них…

Сережа.Пап, ты найди ее! Она уедет, она говорила!

Зоя.Куда она уедет! Лежи!

Мякишев.Когда говорила?

Сережа.Говорила. Уедет!

Пауза. Зоя отвернулась. Мякишев сдерживается.

Мякишев.Понятно. (Открыл пузырек, отдает.) Я сейчас. (Уходит.)

Зоя.Все, ложись! (Капает.)

Сережа.Мимо! Мимо течет! Не хочу!

Зоя.Прекрати сейчас же!

Сережа.Не надо мне ничего. (Отбегает, плачет.)

Зоя.Не выводи меня! (Швыряет пузырек, садится и сидит, тоже едва удерживая слезы.)

Входит Аня. За ней – Горелов. Одетые, с улицы.

Аня.Привет! Что это у вас? Зой! Уже знаете? (Горелову.) Дверь закрыл? Дверь открытая стоит… Сереж, привет!

Сережа хочет спросить Аню.

Зоя (быстро). Сережа, иди спать, я сказала!

Аня.Вы что такие? Зой! А Володя где? (Сострадательно.) Я решила заехать, думала – он уже здесь. Часа два назад позвонил. Я говорю: не слоняйся, поезжай к нашим.