Александр Вампилов - Провинциальные анекдоты

КАЛОШИН. Напрасно это… Все напрасно…

РУКОСУЕВ. Пей, Семен.

КАЛОШИН. Нет, Борис. Видно, от судьбы не уйдешь…

Небольшая пауза. Стакан с водой Рукосуев поставил на тумбочку.

Давно, когда я еще баней заведовал, сказал мне как-то один грамотный человек. С вашим характером вы, говорит, далеко пойти можете, но, говорит учтите, погубит вас ваше невежество. Так оно и вышло Хотел я от судьбы уйти: следы заметал, вертелся, петли делал, с места на место перескакивал Сколько я профессий переменил? Кем я только не управлял, чем не заведовал?.. И складом, и баней, и загсом, и рестораном. И по профсоюзу, бывало, и по сапожному делу, по снабжению, и по спортивному сектору – в каких только сферах я не вращался? С кем только дела не имел? И с туристами, и с инвалидами, и со шпаной, бывало. Большим начальником, правда, никогда не был, но все же… Одно время был я даже директором кинотеатра… И везде, бывало, что-нибудь да получится. То инвентаря, бывало, не хватит, то образования… Всякое со мной случалось, но ничего, везло мне все же. Хлебнешь, бывало, а потом, глядишь, снова выплыл… Судьба только меня и остановила. Сколько ни прыгал, и досталась мне в конце концов эта самая гостиница. И метранпаж в результате… (Чуть передохнул.) Начальства я, Бога всегда боялся… Ничего я на свете не боялся, кроме начальства. Больше скажу: я так его боялся, что, когда сделался начальником, я самого себя стал бояться. Сижу, бывало1 в своем кабинете и думаю – я это или не я. Думаю – как бы мне самого себя, чего доброго, под суд не отдать… После привык, конечно, но все равно. По сути дела, так всю жизнь и прожил в нервном напряжении. Дома, бывало, еще ничего, а придешь на работу – и начинается. С одними одно да себя изображаешь, с прочими – другое, и все думаешь, как бы себя не принизить. И не превысить. Принизить нельзя превысить и того хуже… День и ночь, бывало, об этом думаешь. Откровенно, Борис, тебе скажу, сейчас вот только и дышу спокойно… Перед самой смертью…

РУКОСУЕВ. Да подожди ты, Семен…

КАЛОШИН. Нет, Борис, моя песенка спета… Кончено…

Снова стучат. Виктория снова подходит к двери.

Увидишь жену мою… первую жену, Клаву… Дочь мою увидишь – передай им, что помирал, мол, о них думал…

Виктория приоткрыла дверь и шепчет что-то, очевидно Марине.

РУКОСУЕВ. Закройте дверь.

КАЛОШИН. Эх, Борис! Только и было жизни, что в молодости… Помнишь?.. Помнишь, на реке работали?.. Буксир был «Григорий Котовский», помнишь?.. А «Лейтенант Шмидт»? (Плачет.) Помнишь…

РУКОСУЕВ. Помню, помню. Ты только не волнуйся.

КАЛОШИН. А «Иван Тургенев»? (Плачет.) Эх, Борис… Пропала моя жизнь… пропала… А кто виноват?.. Метранпаж виноват?

Стук в дверь.

Жена новая виновата?

РУКОСУЕВ. Никто не виноват, лежи спокойно. (Пытается завладеть рукой Калошина.)

КАЛОШИН (убирает руку). Нет, Борис. Сам я виноват… Сам во всем виноват.

Снова стук в дверь.

ВИКТОРИЯ (у двери). Жена ваша просится.

КАЛОШИН. Впустите ее.

РУКОСУЕВ. Нет, нет.

КАЛОШИН. Пусть войдет… Что она мне сделала? Ведь я знал, все знал… Только вид делал, что не знаю… А ей что? Она молодая, красивая, ей жить хочется. Ведь она меня в два раза моложе, я ей, можно сказать, Жизнь испортил… Пусть войдет, проститься нам надо.

Виктория впускает Марину,

МАРИНА. Семен!.. Как он?.. Семен, как ты?

КАЛОШИН. Марина, бог с тобой, прощаю я тебя… И ты меня прости. И не поминай лихом… Похорони меня и выходи замуж… Ничего. Выходи, пока не поздно…

МАРИНА (удивилась и растрогалась). Семен! Да что же это ты?

КАЛОШИН. Да вот за него и выходи, за этого… Если он тебе нравится.

Марина заплакала.

Да пусть он войдет.

МАРИНА (плача, открывает дверь). Олег!.. Иди сюда, Олег…

Камаев появляется в дверях.

КАЛОШИН. Войди.

Камаев входит, останавливается рядом с Мариной.

Ну что, Борис?.. Погляди на них…

МАРИНА (в голос). Семе-ен!.. Век тебя не забудем…

КАЛОШИН. Ну и бог с вами… Живите.

КАМАЕВ (ошеломлен). Что?

КАЛОШИН. Женитесь, говорю… Разве ты не хочешь?

КАМАЕВ. Я?.. Нет, я… Признаться, я об этом не думал.

МАРИНА (перестала плакать). Как – не думал?.. Ты всегда говорил…

КАМАЕВ. Разве я говорил?

МАРИНА. Ну как же, Олег…

КАМАЕВ. Значит, говорил. Но еще не думал.

МАРИНА. Да ты что, Олег? Выходит, ты меня обманывал?

КАМАЕВ (пришел в себя). Совсем нет, но… Нельзя же так. Человек умирает, а мы про женитьбу… Нехорошо.

КАЛОШИН. Ничего… Дачу отдадите Клаве, а квартиру себе берите. Да живите дружно. За деньгами не гоняйтесь, за чинами тоже… Главное, чтобы совесть была чиста…

РУКОСУЕВ. Подожди, Семен… (Пытается взять руку Калошина, чтобы прослушать пульс.)

КАЛОШИН (убрал руку). Хватит, Борис… Мое дело ясное… Мне конец… Сердце… Вот-вот оно разорвется… (Камаеву.) А метранпаж – это не из министерства, запомните… Это из типографии, наборщик…

КАМАЕВ. Что вы говорите?

КАЛОШИН. Учиться надо, молодой человек…

Рукосуев наконец завладел рукой Калошина, прослушивает пульс.

Если бы я мог прожить еще одну жизнь… разве бы я так ее прожил?

РУКОСУЕВ. Подожди-ка…

КАЛОШИН. Марина… Плиту мне положите… Небольшую… она недорого стоит.

Марина снова заплакала,

На плите напишите…

РУКОСУЕВ. Подожди-ка… Ничего не понимаю…

КАЛОШИН. Хотя… Не надо ничего писать. Только фамилие, имя, отчество, год рождения и…

РУКОСУЕВ (возбужденно). Семен! Ты… У тебя… Ну конечно! У тебя приличный пульс…

Небольшая пауза.

У тебя вполне приличный пульс!.. Минутку! Посмотрим давление… (Измеряет Калошину давление.)

Пауза.

Семен! Тебе лучше.

КАЛОШИН. То есть как?

РУКОСУЕВ. Так! Считай, что выкарабкался.

КАМАЕВ (Рукосуеву). Серьезно?

РУКОСУЕВ. Какие могут быть шутки? Он будет жить.

МАРИНА. Семен…

КАЛОШИН. Жить?.. (Садится на постели.) Но… но как же так?

РУКОСУЕВ. Будешь жить, Семен… Ты что, недоволен?

КАЛОШИН. Но как же?.. Что же это получается?

КАМАЕВ. А что вас смущает? Живите на здоровье. Вам крупно повезло.

МАРИНА. Живи, Семен, к конечно…

КАЛОШИН. Но что же я теперь… как?

КАМАЕВ. А в чем, собственно, дело? Если вас смущает ваше завещание, так вы… вы не стесняйтесь. Пусть все будет по-старому. У меня, например, никаких претензий.

МАРИНА. Вот как?

КАМАЕВ. Да. (Калошину.) Откровенно говоря, мне даже так больше нравится.

МАРИНА. Но ты… ты всегда говорил…

КАМАЕВ. Что я говорил? Послушай, что за навязчивая идея? Даже неловко, честное слово. Человек жить остался, радоваться надо, а ты что? Нет, я этого не понимаю.

ВИКТОРИЯ. Я не могу…

МАРИНА (Камаеву). А я тебя, кажется, поняла.

РУКОСУЕВ. Семен, что с тобой?.. Ты что, не рад?

МАРИНА. Так вот нет же! Не бывать по-старому!.. Семен! Прости меня! (Приближается к Калошину.) Прости, Семен… Я… Если ты… Я останусь с тобой! А он… этот… Я знать его не хочу!