Эдвин Гилберт - Камни его родины

Он трудился весь день, наутро снова сел за макет, но тут позвонил Роджер Вертенсон: в доме приступили к кладке камина, и каменщик сказал, что ему было бы спокойнее, если бы Рафф приехал, тем более что Рафф и сам просил вызвать его.

Он отложил макет, запер контору, где не было ни работы, ни клиентов, и поехал в Ньюхилл-Коув. Добрался он туда в половине третьего.

Шагая по великолепному участку Вертенсонов, он с глубоким удовлетворением отметил, как быстро поднимается дом: каркас готов, пологие стропила уже укреплены на солидных подушках, и весь ансамбль так гармоничен, что взгляд сам собою скользит от округлых очертаний каменной ограды к входу, и дальше, к каменному выступу террасы, которая, подобно носу корабля, устремляется к морю. Ему стало легче, и смертельная апатия, владевшая им в дни ожидания, начала отступать.

Он пробрался в пятистенную, еще открытую со всех сторон гостиную и около двух часов работал с молодым каменщиком, отбирая камень за камнем, указывая, как их расположить. При нем рабочие с помощью массивной треноги, веревок и блоков подняли и положили на место громадный замковый камень неправильной формы.

Рафф смотрел на его замшелую, выветренную, испещ-Ренную пятнами поверхность, зеленую, серую, охряную, и вдруг на него нахлынули воспоминания о том далеком Дне, и он снова ощутил прикосновение стеганого красного пальто, и щек, чуть холодноватых от ветра, и удивленного рта и снова услышал громкий призыв своей, прежде немой тоски...

В половине пятого рабочие разошлись, а Рафф с каменщиком отправились в Ньюхилл-Сентер и выпили там в баре по нескольку кружек пива. Потом он позвонил в контору к Эбби, но не застал его.

Повинуясь неотступному желанию, родившемуся еще на участке Вертенсонов, Рафф сел в машину и поехал в Тоунтон к дому Трой. Он подошел к боковому входу и постучал в ветхую дощатую дверь, не думая, да и не желая думать о том, что он скажет Трой, когда увидит ее.

Но в доме стояла тишина – только эхо подхватывало стук; такое глубокое безмолвие бывает лишь в зданиях, где уже давно никто не живет.

Трой все еще в Бостоне.

Рафф повернулся и воровато отошел от двери, охваченный нелепым страхом, как бы его не увидели.

Уже смеркалось, когда он закончил макет, который собирался вечером преподнести Стрингерам, и тут угрюмое отчаяние, терзавшее его весь день, немного рассеялось: впервые он вздохнул с облегчением.

Кто-то громко и отрывисто постучал в дверь, и Рафф впустил незнакомого, очень некрасивого человека, который отрекомендовался Уильямом Фоссом. У него были взлохмаченные волосы, большие уши и грубые, узловатые руки. Он сказал, что прочел эту статейку в "Пчеле".

– Мне страх как понравились слова насчет того, что вам по душе это местечко. Я тут и родился и вырос. Теперь живу в Нью-Бритене, но вырос я тут. – Он окинул взглядом контору, ее высокий потолок. – Не знаю, мистер Блум, интересуетесь ли вы строительством поселков, но если интересуетесь, то я, пожалуй, подкину вам работенку...

– Очень интересуюсь, – сказал Рафф, указывая гостю на один из своих новых стульев у камина. Неужели ему выпала такая удача?

– Вы недурно подновили этот сарай. – Фосс все еще осматривал контору. Рафф ждал, что тот спросит его, где он прежде работал и нельзя ли увидеть образцы этой работы, но Фосс, видимо, спешил перейти к главному. – Я построил с полдесятка поселков вокруг Нью-Бритена, – сказал он без околичностей. – И всегда держался подальше от архитекторов. СТройл по собственным планам. Но на этот раз мне нужны новые образцы. После войны народ стал плодиться вовсю, и теперь каждой семье подавай три спальни! Пробовали вы когда-нибудь выкроить три спальни доме площадью в восемьсот девяносто квадратных футов?

– Нет, – после короткого молчания ответил Рафф.

– Вот и я не пробовал. Потому-то мне и нужен ловкий, изворотливый архитектор.

– Сколько домов будет в этом поселке?

– Пятьдесят пять. Участок мировой. Почти двадцать акров.

Рафф смотрел на него, пытаясь скрыть удивление: пятьдесят пять домов на неполных двадцати акрах!

– Тесновато, пожалуй, будет, – заметил он как бы мимоходом.

– Ну, Билл Фосс знает свое дело. А людям нравится жить впритирку.

Все-таки Рафф стал прикидывать в уме: если вычесть площадь, которую займут улицы, и дороги, и подъездные дорожки, дома придется строить чуть ли не стена к стене.

– А что представляет собой участок, мистер Фосс?

– Участок такой, что пальчики оближешь: отличная, ровная местность. Надо только выкорчевать деревья и кустарники, – ответил тот. – А требуется мне вот что... – И он перечислил свои требования, включавшие, между прочим, такие пункты: обшивка верхней половины всех фронтонов сучковатыми сосновыми досками, большие панорамные окна, выходящие на улицу, навесы для автомобилей на деревянных подкосах, внутренние шкафы для телевизоров, замаскированные под камины.

Какой-то кошмар! В воображении мгновенно возникает настоящий архитектурный гиньоль, а этот человек говорит о нем с поистине первобытной наивностью. Рафф до конца выслушал всю тошнотворную программу мистера Фосса.

"Помни, – говорил он себе, – ничего другого ты и не мог ожидать; с этим сталкивается почти каждый архитектор. И ты должен попытаться изменить это. Должен приложить все усилия, чтобы образумить, переубедить клиента, объяснить ему. У него нет ни твоих знаний, ни вкуса, ни образования".

– Мистер Фосс, – осторожно заговорил Рафф, – я только начинаю свою самостоятельную работу и чертовски хочу начать как можно скорее. Не согласитесь ли вы выслушать некоторые мои соображения насчет архитектуры?

– Обязательно! – сказал Фосс. – Конечно!

Вооружившись терпением, Рафф постарался изложить свои взгляды с предельной простотой и ясностью. Но хотя все время кивал и приговаривал: "Конечно, конечно!" – Рафф видел, что слова отскакивают от него, как горох от стенки.

Тогда он решил прибегнуть к фотографиям. Картинки лучше дойдут до Фосса. Он вытащил груду журналов – "Аркитекчерел форум", "Прогрессив аркитекчер", "Арки-текчерел рекорд", "Ю. С. Аркитекчер" – и показал несколько поселков, решенных не всегда удачно, но, во всяком случае, несравненно лучше, чем у Фосса.

– Конечно, конечно! – поддакивал Фосс.

Как с гуся вода!

– Ловко состряпано! – одобрил Фосс, когда Рафф кончил показывать журналы. – Только я-то ведь лучше знаю, чего хотят люди. И не собираюсь подсовывать им какую-нибудь дрянь.

Нет, с этим человеком не сговоришься.

Тут дело не в гордости, не в принципах и не в компромиссе. Просто рука не поднимается построить такой поселок, такой Гадвилл с сучковатыми сосновыми досками и дурацкими окнами; такую трущобу без единого деревца, утрамбованную и упакованную, точно банка сардин. Вот случай специально для Общества защиты людей от жестокого обращения. Нет, не поднимается рука на такое дело. Даже если проект будет анонимный.