Олег Анофриев - Есть только миг

– Это понятно. Превращаться в ничто как-то не хочется.

– Ты не замерз? Все-таки после операции, а ты уже довольно близко от меня.

– О, а я и не заметил. Спасибо за то, что я тебе небезразличен.

– Ты совершенно безразличен.

– Тогда почему ты позволяешь беседовать с тобой?

– Это важнее мне, чем тебе. Рано или поздно, но наука разгадает тайны бытия, и я окажусь ни при чем. Не хотелось бы. А так благодаря тебе люди кое-что узнают о нас, ведь ты же, по их мнению, побывал в неизведанном. А потом, ты не суеверен и треплив, а это как раз то, что нужно. Что тебя интересует на этот раз?

– Хочу знать, смогу ли я так же беседовать с тобой, когда окажусь в твоем мире навсегда.

– Не сможешь.

– Почему?

– Во-первых, потому, что у тебя не будет тела, ты будешь просто молекулой. А во-вторых, ты будешь одной из миллиардов молекул, и отличить тебя от других будет сложно.

– Тогда скажи, земные отличия: звания, богатство, талант – тебе безразличны?

– Я тебе уже ответила на это.

– А вообще человечество?

– А что это такое? Эта муравьиная масса, загадившая Землю? И не только Землю, но и ближайшую округу. Эти червяки, которые сначала забросали меня какими-то жестянками, а потом просто сели на меня на вонючей коптилке. Более того, они посмели разглядывать мою интимную сторону.

– Честно говоря, мне было неловко за них.

– Я знаю. Поэтому и не заморозила тебя. Догадываешься, какая температура вокруг тебя?

– Представляю. Но я не чувствую холода.

– Ладно, что ты еще хочешь знать?

– Когда закончится жизнь на Земле?

– Гораздо раньше, чем ты думаешь.

– И все-таки?

– Это уже произошло, только вы не хотите этого замечать. Вы продолжаете с завидным упрямством кишеть в клубке болезней, страстей, похоти и предательства. Погибать в катастрофах, войнах и наркотическом безумии, боясь смерти, которую вы сами приближаете всеми возможными средствами.

– Это очень похоже на лекцию о вреде алкоголя. Я тебя спрашивал о конце света.

– Конца света не будет! Будет конец вашего проживания на Земле. Просто моя подопечная наконец не выдержит вашего хамства и стряхнет вас, как тупых насекомых, в тартарары, не без моей помощи, надеюсь.

– Невеселая перспектива.

– Но это только один из вариантов. Другой напрямую связан с вашими политиками. Их стало так много, что даже Солнце не справляется с их нашествием.

– Не понимаю.

– Ты же знаешь, что они не привыкли подчиняться или стоять в очереди. И потому, нарушая все правила Солнечной системы, рвут прямо к Солнцу, считая, что самые теплые местечки возле Светила. Оно бы так, но их грязноватая энергия, сталкиваясь с Солнцем, оставляет на нем темные пятна, которых становится все больше и больше. Из-за этого Солнце остывает, и вы на Земле скоро просто замерзнете.

– Веселенькое дело.

– Кстати, о веселье. Человечество до того развеселилось, что совсем забыло о приличиях, а это еще один из вариантов вашего конца.

– Как это?

– Да очень просто. Повальное пьянство, наркотики, разврат уже привели вас к вырождению и потере самовоспроизводства. Вы стремительно вымираете, продолжая неистово веселиться.

– Несмотря на это, нас все больше и больше на Земле.

– И это не случайно. Через некоторое время Земля будет напоминать пчелиный рой человекоподобных, и Земле тогда стоит тряхнуть как следует, и от вас следа не останется.

– Открой секрет – когда это случится?

– Никакого секрета нет. Любой математик вкупе с биологом за час выведет формулу полной деградации человечества в масштабах Земли. Это и станет днем вашего конца.

– Интересно.

Мне показалось, что Луне стало скучно, и я поспешил задать еще один вопрос:

– А все, что создано людьми: города, изобретения, произведения искусства? Они останутся?

– На какое-то время. Но я буду лить дожди, насылать цунами, с удовольствием делать землетрясения, пока наконец не сотру с лица Земли все ваши безобразия, и она станет похожей на все остальные планеты.

– А все наши неземные объекты, для них ведь землетрясения не страшны. Мало того, на некоторых из них будут люди!

– К тому времени магнитное поле Земли настолько ослабеет, что весь ваш космический мусор сгинет в безбрежных просторах Вселенной.

– Стоп! Значит, и ты, потеряв притяжение Земли, загремишь под фанфары?

– Для меня найти спутника во Вселенной не проблема, кто-нибудь да подцепит.

Она обиженно спряталась за облако, давая понять, что аудиенция окончена.

И мне ничего не оставалось, как вернуться на Землю, тем более что я страшно продрог и проголодался. Вернувшись домой, я налил себе горячего чая с лимоном и стал записывать то, что вы, я надеюсь, когда-нибудь прочтете.

Как всегда, спустя некоторое время после обеда, я услышал знакомую фразу: «Ну что, пошли гулять?»

Понимая, что мой отказ вызовет справедливый гнев, я надеваю куртку и кроссовки, матерясь про себя, выхожу на крыльцо.

– Без мата никак не можешь, – слышу за спиной.

Я прогулки не люблю. Я люблю спать после обеда, но это очень вредно, так считает жена.

Взяв собак на поводок, а меня в компанию, жена двинулась впереди, внимательно всматриваясь, нет ли где поблизости чужих собак или автомашины.

Ни собак, ни автомобиля, ни даже прохожих не повстречалось, и мы благополучно дошли до распаханных полей, где жена наконец спустила собак с поводка, а меня взяла под контроль:

– Пожалуйста, не отставай и не торопись, это вредно.

Мы шли распаханными полями по меже, превращенной такими же собачниками, как мы, в тропинку, ведущую к бору над рекой, и думали.

Каждый о своем, скажете вы.

В том-то и дело, что нет. Мы думали об одном. Неважно о чем, но об одном.

Ну и что в этом интересного, скажете вы.

А то, скажу я, что с некоторых пор, после пятидесятилетнего совместного житья-бытья, у нас появилось стойкое единомыслие!

Вплоть до мелочей и особенностей.

«Хорошо бы сейчас искупаться, жарко что-то», – думаю я.

И слышу от жены:

– И не думай.

У меня в голове: «Сейчас скажет: „Вода уже холодная“».

А наяву уже звучит:

– Рано тебе еще после операции, да и вода уже холодная.

Мы давно перестали удивляться этому. Полвека вместе!

Но одни мозги на двоих?!

«За далью – даль», – звучат в моей голове слова Твардовского.

– Никак не налюбуюсь на перспективу, убегающей вдаль реки, – ведет свое жена.

Одна из собак предательски убегает далеко вперед.

Жена резко прибавляет ходу, отвечая на мою еще не сказанную фразу:

– Я не психую. Просто боюсь, что ее покусают.

Догоняет собаку и берет ее на поводок. В поле, где на версту вокруг никого нет.

Я пожимаю плечами, хотя она этого не видит.

– Нечего удивляться, ты же помнишь, как я за ней гонялась в Крылатском?