Олег Анофриев - Есть только миг

Есть «ВИРТУОЗЫ» – это виртуозно!
«ВЕНОК СОНЕТОВ» трудно не любить!
Но с той же сцены фат претенциозно
Вам шепелявит: «Быть или не быть?»

Кинозвезда, известная в Европе,
Забыв про стыд, забыв звездой блистать,
Вам повествует об огромной жопе,
Ей помешавшей героиней стать.

Я разлюбил поклонников актера,
Которые, все ведая о нем,
Устроят за него такую ссору,
Как будто в нем Мессия оскорблен.

Я разлюбил профессию, которой
Сродни пустой и скучный белый лист.
И есть одно название – актеры.
И есть одно призвание – Артист!

В безбрежный океан
Судьба ли нас бросала,
В пустыню ль нас вела
Житейская дорога:
Мы были каплей в море —
Это мало;
Мы были каплей влаги —
Это много.

Что за напасть, скажи на милость?
Какой-то сон, какая-то болезнь:
Мне кажется, что все остановилось
И все звучит одна и та же песнь.

Звучит уныло снова, снова, снова!
С экрана – как из мутного зрачка:
Провинциальный говор Горбачева
Или натужный тенор Собчака.

Кровавый бой, где брат идет на брата:
Вчера Баку, сегодня Фергана.
И скоро доберется до Арбата
Наганная и наглая шпана.

И площадь возле старого Манежа
Заполнена толпою до краев.
Все те же голоса и лица те же,
Все те же лозунги и тот же рев.

Мгновение, увы, остановилось.
И как болезнь,
как сон,
как атавизм,
Как призрак,
как напасть,
(скажи на милость),
Меж нами снова
бродит
коммунизм.

В России было так всегда.
Конфликт в семье – всегда глобальный.
Большой поэт – всегда опальный.
Живой диктатор – гениальный,
А мертвый – олух. Вот беда!

Лучше быть последним диссидентом,
Как всегда, конечно, без вины,
Чем считаться первым президентом
Им самим растерзанной страны.

За что глаза усталой львицы
Тебе дарованы судьбой?
За что мне каждой ночью снится
Твой облик бело-золотой?

И обоюдоострый скальпель
В мои глаза вонзен стрелой,
Когда в твоих тончайших пальцах
Дымит наркотик голубой.

Два мира! Или две монетки…
У каждой стоимость своя:
И я – стрелок давно не меткий,
И ты – цель жизни не моя.

Замшелый старый пень
(Верней, его подобие),
Я кланяюсь Вам,
Ваше Преподобие.

Зеленый бархат мха,
Сафьян корней вишнев.
Вы все еще
Вселяете любовь.

На Вашей лысине игриво
Танцует юная крапива.
И даже древняя кора
Так удивительно похожа
На крокодиловую кожу.
Но лишь весной.
И лишь с утра!

Мой дом – моя крепость!
Понятно для всех.
Вот только в строительстве
Нужен успех.

Мой дом – моя крепость!
Запру на запор.
К запору, естественно,
Нужен забор.

К забору, конечно,
Собака нужна.
К собаке в придачу,
Конечно, жена.

Вот нас уже трое,
Мы – целый народ.
И надо народу
Иметь огород.

И если к нам в гости
Родные придут,
Получат от нас
Натуральный продукт.

А вслед за родными
Приедут друзья.
Друзей без вниманья
Оставить нельзя.

А вслед за друзьями
Соседи зайдут.
Соседи скучать
Никому не дадут.

Мой дом – моя крепость!
Но день ото дня
Все больше друзей,
Все обширней родня.

Все больше животных,
Все больше замков,
Все больше зятьев,
Деверей, свояков.

Мой дом – моя крепость!
И, словно броня,
Крепчает мой дом.
Но уже… без меня!

Забыть друзей ушедших
Не спеши!
Интеллигенты —
Редкая порода.
Они хранят
Источники души,
Как серебро
Хранит святую воду.

Мне эту песню подарила Волга,
Шепнув при этом: «Ты ее учи,
Не торопись, но и не мешкай долго,
Пой от души, тихонько – не кричи.
Люби ее – она тебя полюбит.
Узнай ее – она тебя поймет.
Остынешь к ней – она тебя забудет.
И никакая память не вернет».
– Ручей, ты чей?
– Ничей.
– Течешь куда?
– Туда…
– Вода в ручье ничья?
– Пока ты пьешь – твоя.
– А это – дно?
– Оно.
– Я вижу, дно – одно.
Ну, а длина одна?
– Длина и глубина.
– Но где же глубина?
Вот я достал до дна.
– Ты прав.
Но дно – оно
По всей длине – одно.
И там, где мелкота,
И там, где омута.
– Ну, а длина твоя?
– Ее не знаю я.
И на версте какой
Вдруг стану я рекой —
Не знаю я. А ты?
– Я – человек.
– Ты чей?
– Ее навек.
– Куда идешь?
– Стою.
– А чем живешь?
– Я пью.
Под звук твоих речей
Я пью тебя, ручей.

Не могут аккорды быть новыми,
Когда интервалами скованы,
Ритмической сеткой опутаны,
Сосчитаны в такты минутами.

И портит души настроение
Привычных долей построение,
И даже секунды и септимы
У прадедов были известными.

Но слышу душою
в ночном небосводе я,
Как синею птицей
летает мелодия.
Ни темпом, ни ритмом
свобода не связана.

Рождением лишь
Господу Богу обязана!
Но следом, как тень,
словно злая ирония,
Ее догоняет и
вяжет гармония.

Слышу, как плачут осины,
Слышу, как шепчет трава,
Вижу, как белый косяк
журавлиный
За море направил крыла.

За морем ярче картины,
За морем краше слова,
Только Россия не хлебом единым,
А русской душою жива.

Я провожаю их взглядом,
Счастья желаю в тепле,
Рая земного, душевной услады
И щедрой еды на столе.

В замках в каминах старинных
Жарко пылают дрова,
Только Россия не хлебом единым,
А русской душою жива.

Снова пахнуло весною,
Снова луга зацвели,
Ищут заветной беседы со мною
Заморской земли журавли.

Я же с проселков родимых
Шлю им простые слова:
«Наша Россия не хлебом единым,
А русской душою жива».

У памяти законы так туманны,
Ее обозы тащатся в судьбе.
Я жду побудки, окрика, команды —
Суровой, доброй или так себе.

Она придет однажды поздним часом,
Распустит почки болей, как весна,
Она придет с заботливым запасом
И сорняков, и чистого зерна.