Алексей Смехов - Третья сила

Привезу тебе листок старинной книжки,
А богатства
Я, признаться,
Не снискал.
Дон Кихот – по всем канонам вечно нищий:
Семь сонетов,
Взгляд поэта —
Идеал.

Ты мне скажешь: «Заходи, мой неудачник».
Повлажнеет
Дульсинеи
Чистый взор.
А потом ты почему-то вдруг заплачешь,
Не бриллианты —
Фолианты,
Книжный сор.

– И зачем ты теребишь свой жалкий листик?
Видно карту,
Ординаты,
Чёрный крест.
– Это клад, один идальго бескорыстный
Мне оставил
Всем на зависть
Свой секрет.

– Там сокровищ триста лет уже как нету,
Мой наивный
И невинный
Старый дон.
Хоть однажды притащил ты не сонеты —
Знать, и вправду,
Ненаглядный,
Ты влюблён,

Коль подумал наконец о бедной Дусе
И в скитаньях
Вызнал тайну —
Вот чудной!
Хоть в делах житейских глуп и неискусен —
Ты прекрасен,
Я согласна
Быть женой!

Я, шутя, накрыл рукою
Рыбку жёлтую на дне,
Что дремала преспокойно
В безмятежной глубине.

Рыбка билась под ладонью,
Будто бабочка в плену,
Так стучат сердца влюблённых,
Вспоминающих весну.

Много спрашивать не буду:
Рыбка, что-то я грущу.
Я искал тебя повсюду,
Не каких-нибудь там щук.

Мне не надо трёх желаний,
Ни к чему такая прыть,
Можно мне в одно касанье
Быть любимым и любить?

Кисловатой долькой мерцает месяц,
Звёздный сахар сыплется в чёрный чай.
Не могу напиться прохладной смесью
Бесконечно древних, как мир, начал.

Заострённым взглядом ищу созвездья:
В небесах таится полно легенд.
Тихий шёпот льётся, и есть надежда,
Что его узнавший – вовек блажен.

Андромеды нежной глухие стоны,
Рёв Кита зловещий, Персея клич.
Но расслышать это дано влюблённым,
Лишь влюблённый может всего достичь.

Защитить принцессу, убить дракона,
Напитавшись силой старинных притч.

Звонок в три ночи, вот побудка…
Кого спасать и где горит?
Твой голос в телефонной трубке
Взволнованно мне говорит:

– Ты можешь взять меня отсюда,
Примчаться, не жалея ног?
Мне грустно здесь и очень худо,
И только ты помочь бы мог.

– Держись, бегу, уже в дороге,
Но где искать тебя, кто б знал…
– Я просто дома, на пороге, —
Твой голос тихо мне сказал.

Пригорюнилась Яга
На крылечке.
Где же ты, Иван-дурак,
Всё на печке?

Заходи на огонёк,
Потолкуем.
Хоть тебе и невдомёк,
Я тоскую.

Баню жарко истоплю
Для начала.
А потом и накормлю
До отвала.

Посидим с тобой вдвоём
Чинно-ладно.
Может, песни попоём —
Всё отрадно.

Вопреки календарю
Снег замутим,
Или солнцем одарю —
Спину крутит.

Коль тебе не приглянусь —
Поправимо:
Хошь, царевной обернусь
Раскрасивой.

Василисою могу
Стать премудрой.
Не узнаешь в ней каргу
Даже утром.

Отлежишь себе бока,
Сидя дома.
В лес дорога не близка,
Да знакома.

Люди нас уже с тобой
Позабыли.
Приходи ко мне, родной.
Кто здесь, ты ли?

Спутаны тропинки в сказочном лесу,
Нелегко добраться до своей Яги.
Он несёт сердечки, розу, колбасу.
Воют где-то волки, не видать ни зги.
А она колдует десять блюд в печи:
Всех влюблённых праздник, кругом голова…
Может хоть сегодня он в лесной глуши
Ей на ушко скажет нежные слова?
Стук в окно раздался – вечер всё решит.
Так трепещет сердце, Леший, не молчи,
Если есть блаженство – у тебя ключи!

С устатку от дороги дальней
Кикимор шёпот в голове:
Ах, Леший, разве можно тайну
Зубастой доверять молве?
Как быть с Ягой нетерпеливой —
А вдруг без ласки пропадёт?
Легко ей, что ли, быть красивой
От рождества в затёртый год…
Жива – и то приятно, хот
Ь

Да разве может быть такое?
Абсурд: наш Леший не готов
В день всех влюблённых стать героем,
Но всё же смог из жарких слов
Ей серенаду спеть отлично —
Йага от счастья расцвела.
Настрой был очень романтичным,
А дальше их любовь вела.
Мигая, звёзды в дом глядели.
Ёж спрыгнул с бабкиной постели,
Когда услышал те слова.

День Валентина будет помнить
Она потом ещё лет пять,
Бодриться, улыбаться томно,
Рассвет улыбкою встречать,
А после колдовства дневного
Уютно сядет что-то шить,
Речь Лешего, от слова к слову,
О страсти будет ворошить,
Как модница – свои обновы!

По тёмному лесу идут муми-тролли,
Покинув уютный и солнечный дом.
Тюльпанчик светящийся держат в ладонях —
Хоть страшно и холодно – им нипочём.

В опасном болоте плывут муми-тролли,
На листик кувшинки отряд помещён.
Большой и свирепый, ужасно прожорлив,
К ним тянется Змей, но им всё нипочём!

Снусмумрик пять тактов свои напевает,
Ондатр в философию весь погружён.
Пока бутербродов от мамы хватает —
Для троллей с друзьями всё-всё нипочём!

А после на небо глядят муми-тролли:
Комета к земле мчится с красным хвостом,
И высохло море, и звери примолкли —
Но мама спасёт – всё-всё-всё нипочём!

Малыш, привет! Который год на крыше
Не слышен лёгкий стук твоих шагов,
И без варенья сладкого из вишен
Мне трудно долететь до облаков.

Ты стал ужасно умным и серьёзным,
Твой бизнес процветает и растёт.
На подчинённых смотришь очень грозно,
Нахмурив брови, требуешь отчёт.

Щенка купить родителей не просишь,
Всё можешь сам – возиться недосуг.
Давно не задаёшься уж вопросом,
Когда влетит в окошко старый друг…

Весь график жизни до минут поделен,
Чтоб не пролить финансовый поток.
А помнишь, раньше как ты был затейлив,
Когда мы доводили Фрекен Бок?

Играли в привидение на крыше,
Воров гоняли в белой простыне.
Ах, если бы ты знал, как часто вижу
Картины эти в беспокойном сне.

Я помню вкус тех пончиков с ванилью,
Тефтелек, что ты с кухни мне таскал.
Смеялись громко Кристер и Гунилла,
И мне смешно, но вот сейчас – тоска.

Ты вырос, парень, я – один на свете.
Пропеллер цел, да не к кому летать…
У вас с Гуниллой скоро будут дети.
Малыш, скажи, могу ли хоть мечтать,