Светлана Сурганова - Всё сначала! [litres]

Света Сурганова – чудесный мастер и на личном успешном поприще, и везде, где ее душа требует высказаться: через музыку, через Слово – и умом, и сердцем она тронула и восхитила! Спасибо!

Светлана Сурганова – уникальное явление на нашей сцене. Не только потому что она пишет изумительную музыку и чудесные по глубине и смыслу тексты, а потому что в Свете есть… свет. Вот ведь поразительное совпадение имени и внутреннего содержания человека!

Светлана Сурганова для меня – воплощение неформатности. В лучшем смысле этого слова. Она существует вне удобных штампов, вне всего того, что я ненавижу и на сцене, и в жизни. И она собирает огромные залы ее преданных слушателей. Надеюсь, теперь им предстоит стать ее преданными читателями. Я – уж точно один из них!

Для меня Сурганова – островок культуры в океане суррогата и незамысловатых сочетаний мотивчиков и текстовочек, мишуры и всякой карнавальной чепухи, через которую с кровью приходится продираться к своему слушателю тем немногим, кто ещё способен к творчеству. К этим немногим я причисляю Светлану. Да ей и имя досталось знаковое – Света, Свет! И для меня свет Сургановой – это тот самый свет в окошке, о котором писала Цветаева. И Сурганова несет этот свет и тепло в наш остывающий мир.

Наверное, среди читателей этой книги найдётся тот, у кого есть диски Светланы, кто знает наизусть её песни, но ни разу не был на концерте. Так вот, если увидите в вашем городе афиши Светланы Сургановой, отложите все дела и бегите на концерт! Вы уйдёте с её выступления с тем чувством, к которому потом захочется возвращаться, чтобы испытать неповторимые эмоции ещё и ещё…

«Что останется после меня?» – эта строчка из любимой песни на стихи И. А. Бродского и одновременно вопрос, который часто, особенно в последнее время, я себе задаю.

Если задуматься, ведь ты – это миф, то, что ты рассказал о себе, или то, что рассказали о тебе другие. Рассказали, запомнили, записали.

Описывая предметы, события, чувства, людей, мы подтверждаем их существование. Подтверждаем собственное существование в своих дневниках. Дневниковые записи, как и фотографии, запечатлевают события твоей жизни. Перечитывая их, ты как будто просматриваешь фотоальбом. Иногда требуется эмоциональное усилие, чтобы не побояться встретиться с самим собой 20–30-летней выдержки.

Это книга – калейдоскоп воспоминаний, в сочетании с подлинными дневниковыми записями, где охвачен период взросления, формирования личности. Временной диапазон событий, о которых идет речь в книге, включает историю семьи Сургановых/Чебурахиных до зарождения коллектива «Сурганова и Оркестр»; Строгой хронологии в книге нет. Это действительно калейдоскоп, в большей степени моя реакция на происходившие события.

Нельзя объять необъятное. Это мой первый опыт, и мне было бы сложно сделать все в одиночку. Я благодарю Ирину Кошелеву за подготовку и сбор материалов для этой книги.

Где-то далеко очень высоко в Космосе родилась маленькая девочка от большого взаимного чувства Короля и Королевы. Дети, которые рождены в любви, всегда особенные – они красивы, умны, доверяют миру, и обмануть их непросто, так как они легко отличают ложь от истины.

Сам Создатель и вся Вселенная ждут рождения таких детей, потому что именно они становятся проводниками Добра и Света на земле.

Именно им выпадает и много испытаний.

Нашей девочке при рождении щедро отмерили талантов, доброты, мудрости и душевных сил, чтобы нести все это людям.

Она получила оберег – Кристалл чистой энергии, которая поможет ей выстоять в любой непростой ситуации. Назвали ее Светланой.

Но, как известно, силы зла противятся промыслу Создателя, поэтому в историю вмешались космические пираты, и родители потеряли свою принцессу…

К счастью, одна добрая женщина, которая растила хлеб на Земле, нашла нашу принцессу, приняв ее за обычную девочку, и назвала своей дочкой. Стали они жить-поживать да добра наживать!

Свердловск. Зимний рассвет. Незадавшийся ночной мороз и оттепель накануне превратили утрамбованный наст на булыжной мостовой в рыхлую кашу, затрудняя ход розвальней на конной тяге. Натужно скрипя полозьями, сани то и дело спотыкались на оттаявших каменных проплешинах. Гнедая кобыла оседала, всхрапывала, продолжая упрямо дергать оглобли. С каждым рывком укутанная в тулуп роженица вскрикивала: «Ой, сейчас рожу, ой, сейчас рожу». Дед-возница хмыкал в окладистую бороду, причмокивал лошади и заботливо подтыкал овчину с подветренной стороны: «Потерпи, милая, полверсты всего». Дорога до роддома, что на перекрестке улиц Розы Люксембург и Декабристов, казалась вечностью, хотя заняла от силы пятнадцать минут.

Роды были тяжелые. Послед прирос и не выходил, пришлось отрывать его вручную. Больно, травматично, но куда деваться-то?! Роженица Зоя терпела и думала только об одном: как можно быстрее встать на ноги ради новорожденной дочки. Девочка Лия, моя будущая мама – Сурганова Лия Давидовна, родилась ранним утром 28 января 1935 года.

Ее родители, Зоя Михайловна Сурганова и Давид Васильевич Чебурахин, мои бабушка и дедушка, соответственно, первые несколько лет жили в гражданском браке. К моменту рождения дочери у них уже был трехлетний сын. Леню записали на фамилию отца, а Лию зарегистрировали по матери, поскольку Давид Васильевич в это время находился на военных сборах во Владивостоке. Вот и получилось, что мужская половина семьи была Чебурахины, а женская – Сургановы.

У Давида Васильевича была далеко непростая, но очень интересная судьба. Родился он в 1905 году на Украине, в селе Темрюк Никольского района Донецкой области. Младший ребенок в зажиточной семье, настолько поздний, что дети брата были старше него. Последышу не находилось места в тесной многонаселенной хате. Ему часто приходилось ночевать в хлеву среди домашнего скота. Он вспоминал, как зарывался в солому, засыпал там, убаюканный мирным сопением коров и запахом молока.

После революции, как и многих, семью Давида Васильевича раскулачили. Пятнадцатилетним мальчишкой, окончив восьмилетку, он пешком ушел в Одессу. Очень хотел учиться, мечтал посвятить свою жизнь сельскому хозяйству. С тех пор потерял все связи со своей семьей во многом из-за старшего брата, которого всегда недолюбливал.

Как любой портовый город, Одесса была наводнена иностранцами, особенно греками-рыбаками. Они подкармливали щуплого студента, а он писал за них сочинения – для получения разрешения на промысел требовалось знание русского языка. Перебиваясь подсобной работой, окончил аграрный техникум и ремесленные курсы.