Саша Черный - Два века о любви

Все имена вымышлены, все совпадения случайны, все детали взяты из жизни

1

Папа! Мне мама сказала, что письма доходят.

Выдала лист из альбома и синий фломастер.

Я нарисую тебя на большом пароходе.

Мне подарили такой же, но он из пластмассы.

Как ты на Севере? Там дед Мороз и пингвины.

Умка еще. Ты привет передай ему, ладно?

Мама вернется. Она на углу, в магазине.

Много народа: там очередь за виноградом.

2

Папа, привет! Я запуталась. Вас теперь двое.

Ты и мой новый. Его можно звать дядя Витя.

Он настоящий. Мы город из кубиков строим.

Он мне вчера дал померить свой списанный китель.

Он из детсада забрал меня после обеда.

Дал подержать пистолет. Он – майор, но не строгий.

Весело было. Когда ты обратно приедешь,

С ним раздружусь и пойду строить город с тобою.

3

Здравствуй. Сегодня мне в школе поставили тройку.

Мама сказала, что ты никакой не полярник.

Ты не на Севере жил, а вблизи, в Подмосковье.

Димка Петров мне засунул за шиворот пряник.

Витя и мама хотели родить мне сестренку.

Мама лежала в больнице. Вернулась худая.

Витя с дежурства пришел весь в бинтах и зеленке.

С Димкой Петровым вчера я каталась в трамвае.

4

Папа, привет! Извини, что давно не писала.

Много уроков. До выпуска год, понимаешь?

Мама и Витя сейчас подъезжают к вокзалу.

Будут звонить каждый вечер. Курю: окна настежь.

Димка придет полседьмого. Шампанского хватит.

Он мне поет на гитаре. Красивый и гордый.

Холодно в кухне как в Арктике. Даже без платья.

Я поздравляю тебя, как и всех, с Новым Годом.

5

Дедушка, здравствуй. Сегодня, в пять тридцать.

Огромный.

Три девятьсот. Брови рыжие. Будет Данилой.

Швы наложили. Мне больно. Пишу с телефона.

Ты забери нас на выписку, дедушка, милый…

Да, он похож на меня. Молока хоть залейся,

Так что не надо ходить по утрам за кефиром.

С мамой таскаем коляску по лестнице вместе.

Мама и Данька смеются. А я – закурила.

6

Папа, привет. Я сегодня сменила мобильник.

Вновь увели из кармана. Второй за три года.

Данька в саду до обеда. Он рыжий и сильный.

Просит собаку. Доводит меня до икоты.

Да, все на той же работе. Мы с Дмитрием вместе.

Снова сошлись. Расставаться на время не больно.

С Данькой с балкона вчера я горланила песню.

Ту, про медведей и Умку. Про Северный полюс.

PS:

«Ложкой снег мешая, ночь идет большая…»

Девять вечера – время. Пора вылезать из постели.

Ждут в одиннадцать дома. Ты маме звонишь и не врешь:

«Я тут с мальчиком, так…» Ты как в сказке про умную Эльзу

Прибиваешь к мечтам несусветную, верную ложь.

На несвежем белье – словно клякса томата, blood Mary.

Ты уводишь собой не уложенный к завтра портфель.

Лишний шаг – как по льду. И в вагонной колеблется двери

Отражение трех перепуганных, женственных Эльз.

После первого ты, закусив удила, улыбалась.

Раздвигала толпу и колени. Стонала взахлеб.

Понимала с утра, отряхнув чью-то тень с одеяла:

«Все проходят. И этот. Конечно же. Тоже пройдет».

Перед сном почитать… Не Гомером составленный список.

Не слонов, так мужчин, хоть их стадо куда меньше ста.

Умной Эльзе известно – конец этой сказки не близок.

Эта чертова мудрость ее умудрилась достать.

Вот пятнадцатый. Был безбород, не смотря на тридцатник.

По дороге к тебе он и бритву, и щетку купил.

Обещал позвонить. Ты в ответ «Да, о кей, до свиданья»

И спустила все в мусор, услыхав, как спускается лифт.

А двадцатый был славный. Но робок и слишком послушен.

Он растаял, как ты и просила, невнятной весной.

Позабыв досчитать, ты роняешь себя на подушку.

Засыпаешь. Тебя обнимает твой тридцать восьмой.

Жили-были. С одним – две недели, с другим – год и месяц.

Имена повторялись, как адрес в квартирных счетах.

Словно формула «икс плюс один». Икс красив, но известен.

Икс сказал неизвестно зачем, что «все будет не так».

Ты молчишь – с несмышленым, с мужчиной, бессмысленно

спорить.

Языком проверяешь рисунок захлопнутых губ.

Ты хотела подумать про завтра, но он не позволил.

Дура Эльза заткнулась. Потому что он был трубадур.

Сегодня метет. Со вчерашнего вечера

Скрип снега у всех на слуху.

А я продолжаю, слегка недоверчиво

Гнать строчки, сюжеты, пургу.

Как белые крылья – блокнотные выжимки.

И перьями – россыпи слов.

Взлетаем над лестницей или над крышами,

Над клавиатурой домов.

Ребро батареи – ребром карандашным.

Пробита одежды броня.

И сложно поверить – но это так важно —

Что грею не я, а меня.

Вечер теплого дня.

Небо с серым отливом.

Я – без тебя. Ты – без меня.

Это… несправедливо.

Мысли, хриплые, как гобой.

Я все понимаю. Помню…

Но место, не занятое тобой…

Его ничем не заполнить.

Отыщи меня в пустоте.

Там, откуда не видно звука.

Между черных стволов бамбука,

Там, где отсветы на воде.

Будто стертая с губ помада,

Вот я: сумрачен, рыж и наг.

Угли в пепле, раздуй их, ладно?

Не затем, что кому-то – надо.

Потому что одной – никак.

Останься сегодня со мной

В стране, где не знают о лишних,

Где полночь сиренево дышит

В раскрытое настежь окно.

Останься сегодня со мной,

Где тени бегучие рыжи.

Как много мерцает над крышей

Сквозящих в небесное дно.

В страну опьяняющих снов

Кораблик, лимонная долька,

Умчит нас по небу – ты только

Останься сегодня со мной.

Звезды виснут на потолке.

Звезды падают на ковер.

Сохнет желтых цветов букет.

Так вот, девочка, и живем.

Раздаем постепенно дни:

День – веселию, день – тоске.

Сколько ж там, не опавших, их

Остается па потолке?

Мы о будущем не споем.

Мы оставим его другим.

Пусть по скатерти чешуей

Рассыпаются лепестки.

Пусть не знающий сна гравер

Вдоль висков – за чертой черту…

Звезды падают на ковер…