Степан Лукиянчук - Мне б от мира укрыться

Не даст ли шанса мне ещё судьба?
Не окрылит во мне героя старой саги?
Затронут сердце струны гусляра,
Наполнят песней, храбростью, отвагой?

Повторно жизнь прожить не суждено,
Вернуть утраченные детство, юность,
Вернуть друзей — всех-всех до одного —
Я так желаю, чтобы всё вернулось!

В ошибках молодости мой проходит путь
По краю зрелости, плутающей канвою,
Мне многого обратно не вернуть —
Что унесло в безвременье рекою.

О, дай мне шанс, последний шанс… прошу!
Судьба моя, мне многого не надо:
Наполни содержаньем жизнь мою,
Верни мне песню, храбрость и отвагу.

Синички, милые подружки,
По очереди, друг за дружкой,

С берёзы, что невдалеке
Слетали вниз к моей руке.

Но подружились мы не сразу.
Пришлось мне семечки с запасом

У старой бабушки купить,
Чтоб дружбу пташек заслужить.

Синички — птички-невелички,
Все желтогрудые сестрички,

Глядят с ветвей на угощенье,
Головкой крутят в нетерпенье,

Щебечут что-то меж собой,
Без умолку, наперебой.

Не бойтесь, милые, меня,
Вам добрым другом буду я:

Я буду часто приходить
И семечками вас кормить!

Вы прилетайте завтра
Ко мне на сытный завтрак.

После долгой зимы наступает весна —
Это радость, и праздник, и чудо!
Запоздалый февраль, заметая следы,
В марте кружит позёмкою вьюгу.
Ветер северный дует мне прямо в лицо,
Явно вихрем взвиваясь на плечи,
Стелет снежную крошку под ноги назло
Мне, идущему счастью навстречу.

Вдруг разверзлись небеса,
В туче грянул сильный гром
Сквозь густые облака.
Разрезая их крылом,
Мчится вниз большая птица.
Вид её, как свет зарницы!

Кто-то видел только это,
Кто-то вовсе не приметил.
Значит, был душой лукав.
У кого же добрый нрав,
Тот, однако же, заметил:
Мчится к людям Ангел Света!
Часть детишек Назарета
Тыча пальцем в облака,
Восклицали: «Чудеса!»
В старый город Галилеи,
В скромный город Назарет —
Поселение евреев
В продолженье многих лет —
К Деве, обручённой с мужем
(Ей защитник будет нужен),
С неба послан был
Вестник Божий Гавриил.
С неба он слетел, как птица,
Прямо к девичьей светлице.
Закурлыкал под окном,
Обернувшись голубком.

Перед тобою целый мир… и множество дорог
Увидишь ты, — переступивший юности порог.
Не торопись, тебе решать — продумай каждый шаг:
На сердце лёгкость и покой — то будет добрый знак!

Беги от труса и глупца… а недругу прости!
Будь прост, но мудр и избежишь коварства подлой лжи.
И дружбу крепкую познать, и радость от побед
Желаю я тебе, мой друг, в твои шестнадцать лет!

Народу притчами рассказывал Христос,
Чтоб на примерах ярких он духовно рос.
В простых историях премудрость бытия
Для назидания Христом заключена.

Жил злой богач, душе своей вредил:
Без меры ел он, веселился, много пил,
Бедняцкий хлеб с засеянных полей
Он отбирал для житницы своей.

Любил рядиться и в порфиру и в виссон,
Любил, когда к нему ходили на поклон.
Надежды не было на Бога у него,
Считал богач себя хозяином всего.

Был в сердце алчным и безмерно жадноватым —
Пороки эти овевают душу мраком.
Жизнь богачей не стоит ли гроша,
Коль в здравом теле — омертвевшая душа.

Жил Лазарь — он скорее и не жил —
Существование убогое влачил.
Беднее Лазаря на свете никого —
Ужасней не было, чем бедствие его.

Поверженного хворью у ворот
Не замечал безжалостный народ.
От гнойных язв сей Лазарь так пропах,
Что псы лизали струпья на ногах.

От голода не шевелился Лазарь сам,
Завидовал хозяйским сытым псам.
И крошки хлебные с роскошного стола
Слетали мимо Лазарева рта.

Настал тот час, пугающий людей:
— Он не минует бедняков, ни богачей —
Приходит смерть нежданно, словно тать,
Зовёт на суд ответ пред Богом дать.

И умер Лазарь… Лазаря снесли
К блаженным душам в райские сады.
Забрали душу горе-богача,
Предали аду, в руку палача.

В аду и в муках долго был богач,
В том месте мрачном слышен стон и плач.
Терзаясь жаждой, поднял он глаза,
С очей скатилась скорбная слеза.

Он ложе Авраама увидал,
Где Лазарь Аврааму предстоял.
Вкушал там Лазарь сочные плоды
В тени деревьев райской красоты.

Взопил богач наверх: «Мой господин,
Беде моей помощник ты один,
Умилосердись над твоим рабом,
К тебе с поклоном бью своим челом.

Пусть Лазарь, омочив хотя бы перст
В прохладных водах дивных райских мест,
Преподнесёт его к моим устам,
Лишь повели, владыко Авраам!

Томимый пыткою геенского огня,
Что опьяняет изнутри меня,
Я увлажню иссохший мой язык.
Забуду жажду… хоть на краткий миг».

— О чадо бедное! — промолвил Авраам.-
Я тотчас бы к тебе спустился сам,
Но невозможно в ад нам перейти,
Так же и ты не властен в рай взойти.

Так рассудил Великий наш Господь:
Кому хозяйкою была лишь только плоть,
Тому достался горький сей удел,
Достойный, несомненно, грешных дел.

Тебе, богач, Господь благоволил,
И ты в достатке жизнь свою прожил.
Бог ожидал от сердца твоего
Любви и сострадания всего.

Надеждою последней Лазарь был,
Тебя, богач, о милости просил.
Его ты не утешил, не помог —
В аду страдать ссудил за это Бог!

За скорби Лазаря — в Раю он водворён, —
А ты, жестокосердный, не прощён.
— О, отче Аврааме, я молю;
Ты просьбу только выслушай мою:

Я на земле оставил отчий дом,
Пять братьев родных проживают в нем.
Пусть Лазарь будет послан от тебя
Свидетелем другого бытия.

— У них есть из пророков Моисей,
Его послал Господь спасать людей.
— Но если кто из мёртвых к ним придёт,
Раскаянье скорей произойдёт…

— Неправда! — отвечает Авраам.-
На то тебе свидетельствую сам:
Пророки в мире — это глас Небес —
И не поверят, если б кто воскрес!..

Лишь мудрый эту притчу разумеет,
Кто о бессмертии души своей радеет:
Богатство — в щедрости имеет оправданье,
А бедность — в жизни скорбной без роптанья!