Степан Лукиянчук - День длиною в 10 лет

© Степан Лукиянчук, 2018

ISBN 978-5-4493-0306-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Об Интернете я вообще знал тогда только по слухам. Я «там» никогда не был. Конечно, были в голове некоторые представления о том, что он из себя представлял, но эти представления были весьма туманными.

Как-то мне посчастливилось прочитать одну очень любопытную книгу о том, каким образом можно заработать деньги в Интернете. В этой книге много чего было непонятного и запутанного для меня. Однако эта книга увлекла меня не хуже приключенческого романа, потому что в ней мне приоткрывался новый, чуждый, но такой притягательный своей бесконечностью мир Интернета.

В начальных главах книги читателя знакомили с какими-то платёжными системами, банкоматами, терминалами… Я в этих вещах мало что понимал. Но мне повезло!.. когда-то я видел настоящий «живой» банкомат. И даже снимал с пластиковой карточки деньги. (Я временно жил тогда в областном центре, а подружка работала в филиале одного крупного банка финансистом и получала зарплату на карточку). Значит, примерно, представление о том, что такое банкомат, я имел. А вот что такое «платёжный терминал»? Конечно, догадаться могу. Вот и определение из книги «выудил»: «это технический комплекс, обслуживающий приём платежей от физических лиц в режиме самообслуживания». То есть тогда я для себя так уяснил, что «П.Т.» — платёжный терминал — это штуковина, в которую можно загружать деньги и оплачивать различные услуги, а деньги оттуда снять нельзя. У меня возник вопрос: не проще ли в таком случае совместить этот терминал и банкомат (хотя бы можно было сэкономить на оборудовании)?

В каком-то из модных журналов я наткнулся на рекламу нового планшетника. Реклама утверждала, что благодаря помощи специальных новшеств, автосёрфинг стал более удобным. Автор книги о заработке в Интернете утверждал, что автосёрфингом можно заработать какие-то деньги. Помню, тогда у меня снова возник вопрос: почему люди не используют возможность подзаработать практически дармовые деньги? Ха-ха, как бы не так!

Также из книги мне интересно было узнать о таких вещах как копирайтинг, спичрайтинг, рерайтинг, фотосток, киберскотинг, тайпскотинг и ещё там какой-то «скотинг». Эти виды заработка в Интернете мне показались более достойными интересными и реальными, нежели чем странный и непонятный сёрфинг по неспокойным волнам глобальной сетевой паутины. Я узнал о «скамах» и «спамах». Я часто слышал эти слова по телевизору и из журналов, но до того времени в толк не брал, что это такое.

Я целыми днями ходил с этой книгой, читал её тёплыми вечерами, сидя на скамейке и даже по ночам лёжа на кровати в свете уличного фонаря. Многие люди видели этот, ставший моим спутником под мышкой, бумажный переплёт. Стали интересоваться, что я читаю с таким увлечением. Большинство интересовалось из праздного любопытства, потому что видели странного человека со странной книжкой в руках, который (подозрительно!) по ночам, когда все нормальные спят, предпочитал сидеть в коридоре на корточках и читать.

Все же я дал почитать мою книгу всего лишь двум людям, которым доверял более всего. Позже я спросил их мнение о прочитанном. Впечатления одного из них вряд ли будут интересны. Он прочитал книгу без особого вдохновения, только с одной целью, чтобы скоротать унылые вечера и отвлечься от удручающей реальности. А вот впечатления другого были намного «цветастее» и обильнее. Мне было интересно на досуге с ним о книге поговорить (это было на работе во вторую смену). Мне понравилось, что он получил от чтения просто огромное удовольствие, вследствие этого беседа была оживлённая и даже вышла за рамки обсуждаемой темы.

На каких размышлениях подловил я себя за время нашей беседы? Первое, что пришло в голову — мысль о том, что, должно быть, мир сильно, сильно, сильно… сильно изменился. Странно, мне кажется, что прошло какое-то время, но не столько много, чтобы мир изменился до такой степени! А это ведь так. Если бы вы видели, как я удивлялся и восклицал, когда очередной «заехавший» сюда земляк, рассказывал мне об изменениях, произошедших там, в родном краю! Как меня поразила новость о том, что повсеместно устанавливаются банкоматы, а двери в подъездах стали железными, с электронным ключом. А это слово — «домофон» — теперь он установлен практически в каждой квартире! Это невероятно! Я его слушал, и мне было жутко обидно, что о таких вещах я узнаю от постороннего человека, а не вижу собственными глазами. Множество было мыслей. Но разговор-то теперь совсем о другом!

После прочтения книги в голову пришла ещё одна любопытная мысль. Мне едва ли по силам будет объяснить её. Но постараюсь кратко. Жизнь свободных людей невероятно отличается от жизни людей, вольно или невольно ограниченных в своей свободе. Вроде бы и живём в одно время, в одном месте, при одной и той же власти и т. д. Жизнь отличается, и в то же время похожа для этих групп людей ровно настолько, насколько схожи характеристики двух параллельных линий. Зеки и свободные живут в одно и то же время, но в разных информационных полях. Например, улучшилось питание, перестали закрывать в клетки, не стали бить дубинками-шокерами на вахте — в общем, любые улучшения — и для зеков это великий прогресс. Установили таксофонный аппарат, придумали видеопереговоры — это прорыв, прогресс для заключённых (если, например, взять во внимание, что ещё во второй половине 90-х в некоторых исправительных учреждениях люди недоедали и были бы рады даже четвертинке той похлёбки, которую дают заключённым теперь!) Для осуждённых это невероятная гуманизация!

В то же самое время на свободе прогресс тем более не стоял на месте. Но шёл он вперёд иными темпами (естественно, быстрее) и вроде бы параллельно, но всё-таки иначе. Получается кошмарный разрыв между этими «мирами». То, что для «одного мира» естественно, и, можно сказать, не имеет актуальности, для другого «мира» чуднО, необыкновенно, поразительно, потрясающе! Всё бы ничего, если бы при таких различных условиях жизни люди были бы отлучены от нормальности на короткий промежуток времени. Отлучение происходит на года! Если оступившийся провёл за решёткой больше пяти лет, то он вынужден представлять эту жизнь на свободе, судить о ней мерками пятилетней давности.

При освобождении, думаю, ему придётся тяжело и сложно будет осуществить переход из одного «мира» в другой. Утрачены прежние связи, знакомства, социальный статус, навыки, а главное, забылся опыт нормального общения: вместо «рыкания» и «гавкания» — «здрасьте» и «будьте любезны».