Наталья Ружанская - Не точка

Поставьте за меня, родные, свечи,
Чтоб пережить мне расставанье легче.
И я тогда смогу расправить плечи,
Согнутые под тяжестью грехов.

С дверей снимите тяжкие запоры.
Мороз рисует на стекле узоры,
Но смоет их весенний дождик скоро,
Сплетенный из мелодий и стихов.

И я вернусь домой лучом рассветным,
Живым ручьем, веселым летним ветром,
Окутанная теплым, ярким светом,
Чтоб больше никуда не уходить.

Останусь с вами в мыслях и молитвах,
Глотком вина в бокале недопитым,
Чтоб сердцем (для чудес всегда открытым)
Надеяться и верить, и любить…

Руки грею о чашку с имбирным чаем,
Сигареты дымок растворился в вечернем небе.
Я могла бы соврать, что люблю и скучаю,
Только незачем врать мне тому, кто не был.

Ты придуман был мной, как Арбат в новогодних искрах,
Как бессонная ночь — в тишину оголенным нервом,
Как щемящая нежность строк в электронных письмах.
Я сама написала портрет того, кто не был.

Грусть на плечи легла невесомой шалью,
Обжигающий губы чай — вот моё плацебо.
Я могла бы соврать тебе, что уже не скучаю,
Только незачем врать мне тому, кто не был…

Снова больно и муторно… снова нечем дышать…
И по венам течет ледяная вода вместо крови.
Вновь пульсирует мысль — больше не за чем ждать,
И не будет уже ничего, кроме боли.

Только зубы сцепив, чтоб на волю не вырвался крик,
Я упорно тащусь через ставшее недругом время.
Я несу свое сердце, разбитое вдрызг
И печального опыта тонное бремя.

Все проходит. Я знаю. И это пройдет:
Растворится, растает, исчезнет, сотрется…
И всему вопреки день и ночь напролет
Мое глупое сердце по-прежнему бьется…

Мне не хватает твоего тепла,
Ночного блюза в трубке телефонной.
Ты рядом был, а я тобой жила.
Казалась жизнь искрящейся и полной.

Для Вечности столетие — пустяк,
Для любящих губительна неделя,
И сердце бьется быстрой стрелке в такт,
Кружит нас время в будней карусели.

Оно же лечит. Время — злейший враг,
Разлуки зарубцовывает раны,
И убивает расставанья страх…
На душах все же остаются шрамы.

Бестолковая это затея.
Будто крышу снесло совсем:
Мне Вконтакте еще 28,
В Одноклассниках — 37.

Спорить с временем — зряшная штука.
Но смириться? Характер не тот!
Возраст словно нелепая шутка,
Да вот только взгляд выдает,

Как ломало, как вылось от боли.
Что со смыслом, а что-то зря.
Запылилась на антресолях
Моя туфелька из хрусталя.

Зрелость втиснулась в жизнь без спроса,
Даже шанса не дав повзрослеть…
Мне Вконтакте еще 28.
В паспорт лучше вообще не смотреть.

Очумев от весны, этот город размяк от тепла,
И ленивые сумерки медленно гасят закат.
Переулками сонными — я и подруга-луна,
Чуть касаясь земли, мы идем тихой музыке в такт.

Мы молчим об ушедшем, как будто знакомы сто лет.
И рождаются мысли и чувства почти в унисон.
Молчаливый вопрос и такой же безмолвный ответ…
А высотки вокруг зажигают гирлянды окон.

В этих окнах чужая, возможно счастливая жизнь.
Им нет дела до нас, да и мы непричастны… почти.
В лунном свете реальными кажутся все миражи,
И волшебную сказку рисуют седые лучи.

Я б реальность свою променяла на лунный мираж.
Там уютно, тепло и так далеко до зимы.
Только снова и снова упорно иду на вираж.
Остаются мечты и наивно-невещие сны.

Из капканов комфорта
Наших тесных квартир,
Из привычного дня
Сделав шаг в зазеркалье,
Мы смотрели с тобою
Как рушится мир
Наших будничных дел,
Наших прежних реалий.

Больно ранят осколки
Разбитых зеркал,
Крылья в хлам превращают
Пустые надежды.
Только тот, кто однажды
В раю побывал,
Жить на грешной земле
Не сумеет как прежде.

****
Держи меня за руку.
Крепче держи!
Пока мы вдвоем —
Нет ни страха, ни боли.
На грани безумства
Судьбы виражи
На «до» и на «после»
Мой мир раскололи.

Я сложила голову на плаху.
Я сама судья, сама — палач.
И по мне (предшествующий взмаху)
Не раздастся судорожный плач.

Изодравший душу мою в клочья,
Нежный изверг с ангельским лицом,
Спишь ли ты теперь спокойно ночью?
Чувствуешь себя ты подлецом?

Не забуду я, во всем раскаясь,
(время пролетит за годом — год)
Как смотрел ТЫ, мило улыбаясь,
Как всходила Я на эшафот!

Мне уже чуть-чуть за двадцать.
Ладно- ладно! Тридцать пять.
Ах, как хочется смеяться
И до петухов гулять!

Чтоб кипело и горело,
Чтоб бурлила в жилах кровь,
Чтоб не ныло, не болело…
Чтобы первая любовь.

А за первой — пусть вторая.
Без конца — не сосчитать!
Ах, какая молодая —
Баба — ягодка опять!

Эх, душа-то веселится.
Ей ведь паспорт не указ.
Кто-то скажет: «Бес вселился».
Ну и пусть! Живем ведь раз.

Ну и что, что скоро дочек
Надо замуж выдавать.
Кто придумал, что не хочет
Дама в сорок погулять?

Если будет кто-то ахать,
Что пора, мол, на покой,
Я скажу: «Идите на …лесом!!!
Я останусь молодой!»

Полночь-колдунья мне снова поможет
Тихо проникнуть в твой сон.
Не испугает, не потревожит —
Станет лишь сказочным он.

Карие очи, жаркие губы —
Знает цыганская дочь:
Можешь быть дерзким, ласковым, грубым —
Станет волшебною ночь.

Все, что искал ты когда-то по свету,
В хрупких и нежных руках.
Вспыхнет сознание яркой кометой,
И пропадет в облаках.

Гибкое тело в сильных объятьях,
Шепот отрывистый. Стон.
Будем не раз в эту ночь умирать мы
И возрождаться вновь.

А на рассвете я тихо покину сон твой,
В лучах растворюсь.
Лишь ожерелье рассыпанной неги,
Порванной ниткою бус…

Не вспоминай о прошлом никогда:
Оно лишь тень давно забытой сказки.
Покрыла пыль ушедшие года,
Как сны, забылись, и слова, и ласки.