Василий Кузьменко - Ты королева

15
В полесских топких и густых лесах,
Шли жаркие бои и схватки,
Для Бонапарта случилось всё не так,
Хотя дела у русских были шатки.
Французы окружить всегда пытались,
А русские, как привидения скрывались,
Так дело докатилось до Смоленска,
Устал француз, Россия показала блеск.
Потрёпаны уже войска Наполеона,
Но русские в сраженье не явились,
И мира, странно, тоже не просили,
Французов много отправили к Харону.
Что делать, Бонапарт уже не знал,
В России, русских, для сражения искал!
16
А под Смоленском страдала наша Анна,
И муж всё понял, хотя любил её одну,
Душа безбрежна была у капитана,
Ушёл, как все, он добровольцем на войну.
Успел жене лишь на прощание сказать,
Коль будет сын, то в честь его назвать,
Рыдала Анна безутешно у порога,
Зачем была ему такая недотрога.
Ведь муж любил её, она то знала,
Был ласков, нежен с ней всегда,
Хотя в глазах её была тоска,
Проклятую любовь свою не забывала.
Не зря Создатель нам душу подарил,
В ней для любви так много сил!

17
К Смоленску рвался доблестный Мюрат,
Но добровольцы воевать умеют тоже,
Под Красным стал насмерть их отряд,
Там Неверовский генерал, и что же?
Мюрат не смог пройти к Смоленску,
Ведь стойкость русских довод веский,
Но в том бою погиб наш капитан,
Забрав с собой десятка два улан.
Анюте вестка быстренько дошла,
Что муж её, пал смертью храбрых,
В бою кровавом и неравном,
Она, увы, теперь уже вдова!
Мужей всегда не просто хоронить,
Война, кому-то надо храбрым быть!
18
Смоленск был сдан, но русский дух,
Наполеон, конечно, был могуч,
От русских здесь попало оплеух,
Смоленск ведь от Москвы считался ключ.
При этом, русских он так и не разбил,
У них ещё так много было сил,
Шесть дней, гуляя по Смоленску,
Он думал, может мне остаться в блеске.
Французы привыкли воевать прилежно,
В Европе, всё было так красиво,
Все покорялись его уму и силе,
Народ же здесь относится враждебно.
Он не желает Европы ценности понять,
И над собою власть с покорностью принять!

19
Ведь скоро близится зима,
Остался месяц тёплый лишь один,
Кто обогреет войско мне тогда,
И он решился, мира господин.
Сраженье главных сил и пусть горит земля,
Он разобьёт у стен их древнего Кремля,
Тогда на милость мне они сдадутся,
Войска мои с победою вернутся.
Для всех я стану новым Македонским,
И Англия падёт к моим ногам,
Как покорилась Греция богам,
Пусть мира, запросит царь Московский!
Такими мыслями насытив разум,
Решил компанию закончить разом.
20
Но почему Москва, не всем понятно,
Уже поднялся весь народ,
Идея Бонапарта, так невнятна,
Все граждане и не было господ.
Так на Руси не раз бывало,
Война Отечественною стала,
И стали партизаны появляться,
От вражеских обозов избавляться.
Гусар летучих всюду развелось,
Они кусали часто, больно, жгуче,
Россия становилась сплошь колючей,
В пути солдаты видели лишь злость.
Сие понять французам не дано,
Они всё шли, и вот Бородино!

21
Кровавых битв описано уже немало,
О реках крови писать не вижу толку,
Все ужасы сообщать мне не пристало,
Две армии сражались очень долго.
И вспоминал былое часто Бонапарт,
Из всех сражений, и я ему не рад,
Кровавым и ужасным самым было то,
Что дал я под Москвой, в Бородино.
Французы в нём дрались неудержимо,
Поймал Марат казачьей пики треск,
И потому отправлен был в Смоленск,
А русские, стояли там непобедимо!
Виктории, опять не получилось,
К Москве, французы повлачились.
22
Французы, победно заняли Москву,
Но ведь Москва ещё не вся Россия,
Кутузов так решил, что быть тому,
Мы прирастём Уралом и Сибирью.
«Здесь русский дух, здесь Русью пахнет!»,
Кто к нам с мечом, тот от него зачахнет,
Французы думали алтын, а тут полушка,
Москва для Бонапарта лишь ловушка.
Она сгорела и землю подожгла,
Ни мира, ни победы, лишь позор,
Поблек Наполеона гордый взор,
Война уже проиграна была…
Бежал француз позорно из Москвы,
Под громкое ура, на берегу Невы!

23
Об отступлении подумать уж пора,
Чтоб не идти через Смоленскую разруху,
Для Бонапарта закончилась игра,
Он развернул движенье армий на Калугу.
Фельдмаршал наш и умница Кутузов,
Всё разгадал, для Наполеона став обузой,
И от Калуги французов отогнав,
Отправил мёрзнуть в русский ледостав.
По старой, той, разграбленной дороге,
Брели обратно французы из России вон,
Теряя пушки, силу и множество знамён,
Наполеон сбежал, оставив армию в итоге.
Бесславно Европы закончился поход,
То был урок, для пришлых, иноземных орд!
24
У Анны, так тревожно на душе,
Все мысли только о своём Марате,
Хоть с животом большим давно уже,
Француз разбит, Марат не на параде.
Любовь свою по-прежнему кляла,
Но разлюбить, все так же не могла,
Французы отступали кое-как,
Без стычек, крови и особых драк.
Марат был ранен очень тяжело,
Прощался с жизнью уж не раз,
Но слышал Бога чудный глас,
В бреду он видел Аннушки чело!
В России, от Смоленска до Березины,
Французское звучало: Шер ами!

25
Марата в обозе при смерти везли,
Пытаясь избежать от партизан набег,
Но вдруг стрельба, погасли фонари,
Возница, со страху попросту убег.
Марат остался замерзать в подводе,
Метался он в жару не по погоде,
Отряд из русских мужиков и баб,
Его не бросил, хоть он им враг.
Ну что с француза этого возьмёшь,
Ведь не боец уж всё равно,
И на войне живёт добро,
Один лишь грех, коли убьешь.
К ближайшему свезли его поместью,
В душе у русских, так много места!
26
Марата привезли, где Аннушка жила,
Отец был против, но Анна настояла,
Благоволит, бывает всё же нам судьба,
Ухаживать за ним её заботой стало.
Но был Марат уж очень плох,
Она молилась, помоги мне Бог,
Любовь, забота, лучшее лекарство,
Ну и конечно травы и знахарство.
И вот однажды, рано утром,
Марат пришёл в себя, очнулся,
Любимой слабо улыбнулся,
Ведь жизнь устроена так мудро…
У Анны слёзы счастья на глазах,
Любовь, совсем не флирты на балах!

27
И на его груди Анюта зарыдала,
Ведь скоро ей рожать уже,
Она его любила, так же проклинала,
Теперь тревожно на душе.
Что дальше с ними, с сыном будет,
Он враг, отец не позабудет,
А если вдруг он их проклянёт,
Или Николку сына заберёт?
Марат лишь прижимал её к груди,
Шептал ей много нежных слов,
Взывая к Богу, за свою любовь,
Она одна и лучше не найти!
В любви есть разные дороги,
По силам нашим, их даруют Боги!
28
Марат пошёл уж на поправку,
Хоть знал, что любит дочь его,
Отец Анюты дал ему отставку,
Забыть не смог он друга своего.
Потребовал немедленно убраться,
Как только сможет сам передвигаться,
С Маратом Анюта расцвела,
Они порой всё говорили до утра.
Ей очень шёл её большой живот,
Она по дому двигалась, как утка,
Шептала животу, моя малютка,
Марат шутил, там богатырь живёт.
Меж ними нежность лишь струилась,
Любовь в глазах сияла и искрилась!