Сергей Виноградов - Город, которого нет

Рядом с горкой стоял большой двухэтажный каменный дом и такой же на противоположной стороне. Вот с этих двух каменных «гигантов» непонятного грязно-жёлтого цвета и начиналась «наша» вотчина, где почти каждый дом — очередное воспоминание…

«Старая» улица, конечно, исчезала не сразу. Она ветшала и умирала постепенно и исчезала под неумолимым натиском новостроек. Особенно помню, расположившийся как раз на берегу ручья огромный «зеленый» (впрочем, почти все остальные «большие» дома на улице непременно почему-то также были зелеными!) двухэтажный дом, где жил старик-портной, «справивший» мне, между прочим, самое «эксклюзивное» в моей жизни зимнее пальто из невесть как сохранившейся ещё со времен первой мировой войны самой настоящей и очень прочной немецкой шинели. Правда, о немецком происхождении моей обновы меня тогда попросили помалкивать. Мало ли что могут подумать. Так до сегодняшнего дня я о ней и не вспоминал даже. Хотя пальто, честно скажу, было сшито замечательно! Такие вот были у нас старые мастера. Жаль только, что не помню ни имени его, ни фамилии…

На Красноармейской улице у меня было ещё одно очень памятное место, где я с удовольствием проводил своё детское время вплоть до зачисления в первый класс. Конечно, даже дети скажут сразу — это детский сад! Находился он в старом здании на углу с улицей Труда. Мой же детский труд заключался лишь в одном — усердно есть кашу, чтобы мама не расстраивалась по поводу моего тощего вида! Я кашей так и не откормился до сих пор. Но зато несколько лет был бессменным «Новым Годом». Не Дедом Морозом, конечно, а его внуком. И как бы сказал мой Саша: клёво! Упиралась Красноармейская прямо в башню монастырской стены и в этой стороне мы ещё побываем. И я тебе ещё обязательно расскажу о наших детских похождениях и в монастыре и на Таборах

Одна из крепостных башен монастырской стены

А пока вернёмся на улицу Маркса. Было здесь и нечто такое, что до сих пор вызывает у меня противоречивые чувства. Кажется, стоит только закрыть глаза, как тут же вновь услышу нетрезвый гул голосов, доносящихся из подвала-кабака. Увижу, тоскливо ожидающих своих полупьяных кучеров, лошаденок, небрежно привязанных к огромному, предназначенному именно для этих целей бревну. А может быть, увижу и себя, отправленного матерью на поиски «загулявшего» отца, и терпеливо ожидающего его выхода из подземелья, часами рассматривая в тут же рядом примостившемся около огромной лужи ларьке, его скудный советский ассортимент.

Но чаще, конечно, я здесь бывал совсем по другому поводу. Это сегодня трудно представить, чтобы какая-нибудь совсем небольшая организация имела собственную библиотеку, причем, позволяла быть в ней читателями всем жителям округи. Но тогда было совсем другое время: читающее! Тяга к книгам всё-таки пересилила детский страх и однажды, набравшись смелости, мы с моим другом поднялись — таки по старой скрипучей лестнице дома, находившегося как раз рядом с хорошо известным мне кабаком, туда, где нас ожидала настоящая кладовая книжных сокровищ. В узком коридоре было много дверей с табличками: «директор Тихвинского лесхоза», «Бухгалтерия», «Библиотека профкома». Кто такой «профком» нас особо не интересовало. Главное, мы нашли то, что искали. Потом ещё лет десять я часто приходил сюда. Но это уже совсем другая история о которой я обязательно расскажу в одной из следующих глав.

К гл. 6. Таборы — это не только озеро, но и мини-торговый центр, который уютно расположился на улице Советской — совсем рядом с нашей водной достопримечательностью

Три года моего вынужденного отсутствия в кругу мальчишек с улицы Карла Маркса дало возможность поближе познакомиться с другими местами родного города, обрести новых друзей, набраться незабываемых впечатлений.

Нашим новым жилищем на всё это время стала неказистая избушка на улице Луговой. Не скажу, что этот район города был мне совершенно не знаком, ведь куда только не заносило нас с прежними друзьями в наших прогулках. Здесь же моим основным гидом стал мой ровесник Миша Логинов, приятель по школе и знающий как ни кто все «тайны» в округе.

Достопримечательностей вокруг, действительно, оказалось немало, как и приключений. До позднего вечера на высоком берегу Тихвинки, откуда совсем рядом чернел своими полусгоревшими куполами Успенский собор, мы часто играли с ребятами в «войнушку», любимую игру нашего поколения. Нередко находили гильзы, осколки снарядов, пробитые каски и даже самый настоящий немецкий «шмайсер». Почти всё сдавали в наш школьный музей боевой славы, который впоследствии станет основой возрождённого в те годы городского краеведческого музея.

В этом году, когда город отмечал 500-летие Успенского собора, я с особым душевным трепетом прогулялся по территории обновлённого монастыря. Перед глазами вставали картины полузабытого детства. Помню, как мы часто лазали по полуразрушенному собору, тайно проникая внутрь, в почти полной темноте, то и дело натыкаясь на огромные надгробные плиты. Самые смелые из мальчишек пытались вскарабкаться на продуваемые всеми ветрами, продырявленные пулями и осколками, огромные соборные купола.

Вот такие у нас прекрасные Таборы!

И всё же главным нашим увлечением с Мишкой стала рыбалка. Ведь кроме реки совсем под боком у нас было ещё три водоёма. Безымянный пруд, как раз за огородом моего друга, монастырское озерко и Таборы. После моего появления на Луговой, на реке, по которой ещё плавали баржи и сплавляли лес, разразилась самая настоящая катастрофа. Всю рыбу потравили где-то в верховье. Было страшно смотреть, как однажды вся река от берега до берега вдруг покрылась всплывшей на поверхность рыбой, и она всё плыла и плыла по ней несколько дней и ночей. С тех пор столько рыбы в Тихвинке уже никогда не было.

А моё тогдашнее пристрастие к рыбалке, пусть и не продолжительное, проявилось совершенно случайно. Однажды на мишкином огороде увидел я огромную металлическую бочку, в которой обычно держат про запас воду для полива грядок. А в ней, почти как в аквариуме, настоящих живых серебристых карпов. Ты можешь не верить мне, но эти карпы водились и в пруду и в монастырском озерце. Правда, скажу честно, сколько я их не ловил, так ни одного и не поймал.

Таборы — городское озеро около монастыря

Таборы, которые сегодня я бы назвал самым настоящим «сакральным» местом, казались тогда не совсем такими, как сейчас. Было в них, густо поросших тростником и осокой, что-то притягательное, манящее в путешествие в таинственный и неизведанный мир. Именно подобные чувства обуревали нас с Мишкой. И однажды мы решились. Соорудили плот и отправились. Окончилось всё очень печально — мы прочно застряли посередине озера в камышовых дебрях. Потом нас долго искали — родители, милиция, скорая помощь. Нашли лишь за полночь. Что было с нами дома, рассказывать не буду. И так, думаю, понятно.